Под вечер очередного дня два путника всё же достигли Чахлых рёбер, которые и впрямь были чахлыми. Чувствовавший себя тут как дома (что было не далеко от правды) Крил, довольно развязно повёл меня к главному входу, у которого лениво переговаривались два таких же чернокожих и синеглазых гриньера, как мой товарищ. Войдя внутрь увидел знакомое окно:

Вы посетили город Чахлые Рёбра! Желаете ознакомиться с: — Сводом правил и законов- Списком разыскиваемых преступников- Администрацией поселения Нервно свернув его, я осмотрелся. Городишко не впечатлял. Покосившиеся, сваленные друг на друга дома создавали впечатление трущоб, трущоб мёртвых, ведь прохожих было крайне мало, по причине вечерней молитвы. Везде и всюду валялся какой-то металлических хлам, кое-где виднелись мёртвые крысы. И хотя запаха помоев на удивление не было, мозг сам его добавлял к этой картине, отчего приходилось морщится, хотя причин для этого и не было. Изредка мимо проходили стражники, даже не бросавшие на нас свой взгляд. В общем, Чахлые рёбра производили впечатления какого-то неблагополучного района, погружённого в некие нелегальные игрища, что, в прочем, оказалась не так что бы и далеко от правды.

Позже, за чашкой крепкого пойла, коим мы решили отметить окончание пути, Крил рассказал мне о ситуации в мире, связанной с гриньерами. Как оказалось раса эта была не в почёте везде и всюду, не то что бы это был расизм, не любить их было за что. Эти гуманоиды в большинстве своём были неотёсанными чурбанами даже по меркам этого мира, а буквально пару десяток лет назад, собравшись в огромную орду, совершили множество набегов на большую часть разумного мира, достигая своими налётами самого центра материка. Они грабили, насиловали, убивали, уничтожали любые проявления искусства, будто само существование оного их оскорбляло. Чем была вызвана та безумная агрессия гриньеров, Крил ответить мне не смог, просто сказал, что в конце концов большую часть истребили, а оставшиеся сбежали на край мира в эту проклятую пустыню, где и осели. Да с тех пор ещё долго царила паника среди людей, боящихся повторного нашествия и пытающихся до конца истребить этот народец, а сами гриньеры, если верить моему вороватому другу, даже и не думали о повторении подвигов прошлых лет, точно забыв об этом и полностью отдавшись каким-то своим тёмным делишкам, да устройству различных азартных игр по всем Крайним Землям.

Под эту историю мы успели выпить достаточно, что бы разум затуманился, а конечности перестали слушаться, как и язык, в результате чего беседу пришлось прекратить. Нас насилу вытащили из-за стола и, почему-то даже не обворовав, оттащили в заранее снятую комнату.

Всё следующее утро я провалялся в кровати с первым в этой новой жизни похмельем, пока в небольшую каморку, с картонными (этот материал без преувеличения больше всего напоминал картон) стенами и дырявыми полами, не ворвался оживлённый Крил.

— Нам надо поговорить! — С ходу взволновано выкрикнул он, заставив меня сморщится.

— Ну, так говори, только не кричи, молю и умоляю.

— Не тут, пошли за мной, — замотал он головой и на силу уволок меня за собой.

Шли мы не долго, пройдя через неровные ряды узких улочек, оказались у подножья горы, служащей, по всей видимости свалкой для местных жителей. Крил провёл меня за руку, точно неугомонного ребёнка, сквозь кучи хлама, отбросов и прочей дряни вглубь помойки.

— Слушай, есть очень, — последнее слово он подчеркнул и чуть ли не выкрикнул, словно это должно было ввести меня в восторг, — перспективное дело. И почти без риска. Мне старый друг поведал, что тут остановилась одна шишка из ангелопоклонников так вот, он владелец крайне интересной трости. Это оружие древних, Эррол. Её мощь невероятна.

— Стой, остановись. Я понимаю к чему ты клонишь, но всё ведь совсем не просто. Не может быть это просто, — перебил я его, опасаясь, что мой друг замахнулся на нечто слишком большое, — слушай, такие вещи нельзя прийти и забрать. Я более чем уверен, что эта треклятая трость защищена лучше всего этого плешивого городишки!

— В том то и дело что нет… — нахмурившись произнёс Крил, — понимаешь, эта свинья, владелец оружия, сын владетеля больших территорий и большой части сил ангелопоклонников постоянно с ней носитс хотя сам едва ли умеет пользоваться. И вот, завтра он пойдёт на какую-то там охоту, не знаю на кого. Пойдёт он, самоуверенный болван, всего с двумя охранниками и им, как чужеземцам, нужен проводник. Этим проводником предложили стать мне, я как никак тут десять лет пробыл, ещё до того, как стал вором… Это шанс, Эррол. Это сранный шанс, которого я ждал всю жизнь и вероятность на успех невероятно высока.

— Тогда, почему ты так неуверенно говоришь обо всём? — спросил я, уже слегка успокоившись.

— Предчувствие. Оно отворачивает меня от этого дела. Интуиция, что всегда спасала меня, говорит что это плохая затея, но я не могу просто так оступится от столь манящей возможности. Скажи, что мне делать? — Взглянул он на меня абсолютно потерянным взглядом ребёнка, который не знает как ему поступить.

— Эх… если это то, чего ты так долго ждал, если это по всем законам логики безопасно, то действуй. Отбрось суеверия, — сказал я уверенный в своих словах, ведь всегда сам поступал так же.

Вечером того же дня мы вместе с Крилом зашли в большое, двухэтажное здание, посреди города, где, собственно и остановился нужный нам человек. Нас без лишних вопросов провели к нему и довольно быстро, хотя и с некой нервозностью, мы договорились на то, что бы быть проводниками. Зайдя внутрь я увидел кучку охраны, что стояла чуть в стороне и лениво глядела на нас, а за столом сидел Он. Толстый парень, лет двадцати пяти, с вылизанной бородкой и аккуратным хвостом волос сзади. Лицо его было невыразительным и округлым от большого количества жира, что казалось вот-вот полезет наружу прямиком из пор в коже. Одет он был на удивление не броско и не ярко, в обычные коричневые, бесформенные ткани. Когда мы вошли его хитрый, поблёскивающий взгляд устремился на гриньера, а уголки губ приняли странное выражение строгой полуулыбки, что не была видна, но каким-то образом чувствовалась. Изначально он как-то наиграно хотел было отказаться от нашей помощи, однако Крил выпалил, что будет работать бесплатно, объясняя это тем, что ему хочется познакомится, со «столь значимой и великой фигурой». Видимо такие аргументы и бесплатные холопы пришлись по душе этой, как его называл гриньер, свинье, так что на следующий день мы должны были отправляться на охоту. Хотя вся эта наигранность происходящего не давала мне покоя, однако Крил кажется этого не замечал, а я после сумел себя успокоить мыслями о том, что либо этот человек хотел так показать своё превосходство над нами, либо действительно не очень был заинтересован в поиске проводника.

— Так, смотри, нам нужно провести его сюда, — он ткнул пальцем на карту, — хотя я совсем не понимаю зачем, там кроме обломков корабля древних нет ничего, никакой живности и даже бандиты редко шастают.

— Хм? Что за корабль?

— А, да там… сам увидишь, не морочь мне голову, не об этом надо размышлять. Я думаю, что можно пока отбросить мысли о том, на что этот мажорик решил охотиться, надо решить, где и как мы будет его обворовывать.

— Да-да, ты прав, — сказал я зевая, ведь не смог выспаться ночью от витающих, но так и не понятых мною, мыслей, где-то на краю сознания. Развалившись на кровати поудобнее и закинув руки за голову, я плохо играя оживлённость поторопил его, — так что ты предлагаешь? Рассказывай давай, я слушаю.

На следующее утро около часа мы ожидали жертву пред выходом из города, но он явно не торопился, опаздывая к собственноручно назначенному времени. Однако вот он вальяжно подъехал к нам на крупном, горбатом и вислоухом животном, название которого я не знал. С ним был один охранник, взявший под узды ещё двух таких же животин, которых позже выдали мне с товарищем. Боязливо мы залезли на неосёдланные спины, и звери, точно зная что надо делать, без каких-либо приказаний пошли вперёд.