— Меня ведь не обманули с информацией о том, что аксолотли не переносят огонь? Говорят, вы его с рождения боитесь… как огня, ха-ха.

— Можешь обращаться ко мне по имени Сам, я Эррол, — улыбнувшись произнёс я, игнорируя не смешную шутку и едва сдерживая слёзы, а так же невероятную дрожь во всём теле, от предчувствия дальнейших событий.

От моих вольностей и притворной храбрости, лицо человека исказилось в злобной гримасе и он дал отмашку своему помощнику. В этот момент я осознал, что пыток не избежать и что никто меня не спасёт и чуда не будет. От этого стало чуток легче. Весь дальнейший час меня почти без прерывно жгли ярко-жёлтым пламенем, останавливаясь лишь для того, что бы я не терял сознание. Вероятно, крики мои были слышны и на улице, что частое явление для этой пыточной, не смотря на толстые и плотные стены. В тот момент что-то во мне сломалось, умерло. Не помню, как меня вели к новой камере, но, очнувшись, я ещё долгое время не мог даже пошевелится, так как от малейшего шороха тело рвала неописуемая боль. Да ещё и те части тела, что лежали на металлическом полу камеры, прилипли к ней и, что бы подняться, мне пришлось отрывать от себя ошмётки кожи и мяса, на что так же понадобился не один час. Палящее солнце пустыни так же не добавляло оптимизма и ещё долгие часы я лежал безвольной куклой, при этом не матеря и не проклиная в мыслях обидчиков, даже не рыдая, на это попусту не было никаких сил. Я просто старался впитать в себя эту боль, прочувствовать её полностью и заставить поверить мозг, что она не так страшна, что это всего лишь неприятное чувство — так проще. Незаметно наступила ночь, а вместе с ней и оживляющий холод, что заставил меня хотя бы отчасти прийти в сознание.

— Не-ет, мудачьё, так просто меня не сломить. Я поумнел, стал взрослее… и выебу вас всех нахер, — прошептал я, злобно смотря на перемигивающиеся вдали звёзды, после чего нервно захихикал, не сумев сдерживать расшатанные нервы.

— Ха-ха, а я думал всё — очередной овощ притащили, — улыбнувшись проговорил мне человек из соседней клетки, которые, к слову, были шириной всего метр на метр и стояли почти вплотную друг к другу, — выглядишь, кстати, как сморщенный и поджаренный эмбрион.

— Спасибо за комплимент, — произнёс я, взглянув на мужчину в возрасте, чьё лицо уже тронула старина, но в глазах его находилась удивительно не подходящая к внешности юношеская дерзость и весёлость.

— Значит, собрался бежать? — Спросил он, достав откуда-то самокрутку и закурив, — Не смотря на меня так, я тут уже почти полтора года, так что могу себе позволить достать и курево, и огонь.

— Ясно. Ну, а что ещё делать-то? Сам попался — сам и буду выкарабкиваться. Не сидеть же тут сложа руки, — проговорил я, морщась от боли.

— И многое успел сделать?

— Нашёл ещё двоих людей, что так же собираются бежать, выучил расписание фактически каждого стражника, нашёл какое-никакое оружие для товарища, умеющего им пользоваться, еду, сделал два десятка отмычек, с помощью которых можно отпереть замки.

— Не плохо, даже отлично! Так, ты вор? Редко вас встретишь в наших то краях. Уж с вами не церемонятся. А уж в нашей то тюрьме встретить вора — это к удаче, — сказал он, протягивая мне через решётку половину сигарету.

Я молча принял презент, сделал затяжку и завис. Огонёк, раздувшийся после моего вдоха, заставил содрогнутся, но я подавил в себе начинающуюся фобию и прикрыл глаза, вновь прикладывая самокрутку к губам.

— Меня зовут Темпус, — спустя пару минут тишины представился мой собеседник.

— Эррол.

— Странные у нас имена, да?

— Моё означает «блуждающий» или как-то так…

— Ого, значит, имя со значением. Такие не так уж часто выдают Они… Повезло наверно, — задумчиво сказал Темп, как решил я его называть в своих мыслях. — Слушай, у меня есть кое-какие связи тут, среди стражи, я могу помочь с побегом, но тогда ты возьмёшь старика с собой.

— Хах, знаешь, доверять незнакомому мужику — это не рационально, — усмехнулся я. Хотя осознавал, что в любом случае уже рассказал ему о своих планах, о чём начинал жалеть.

— И то верно, а ты доверься чувствам, коли они не будут против, то соглашайся.

— Тц, — я вспомнил все события, предшествующие моему рабству и, поморщившись, решил что всё же, в этот раз стоит послушать интуицию. — Ладно, договорились, если сможешь нам устроить подходящие для побега условия, то делаем ноги вместе.

— Отлично! Хм, слушай, думаешь нас кормить собираются сегодня? Кажется нет, уже ночь, эх, опять без пайка оставили, сволочи.

Мы ещё с десяток минут молча сидели, думая о своём, когда Темпус, видимо соскучившись, произнёс: «Расскажи-ка, как ты сюда попал? Делать нечего, хоть историю послушаю. И не упирайся ты, самом ведь не прочь душу отвести».

— Пиздец, — было моим первым словом, за последние пару дней, — если только я не сотворю грёбанное чудо.

Попав в отчаянное состояние, когда я уже начинал умирать с голоду, я решился попытать себя в редкой в наших землях профессии вора. Почему же эта работа столь редка, я узнал, как только попался на первой же попытке своровать пару монет, лежащих на столе. Только попавшись я осознал, сколь неудачный я сделал выбор. Меня попусту, без особых церемоний, привели на плаху и напрочь отрубили мне руку выше локтя. Получив пару дней на то, что бы доктор слегка обработал рану, я был выслан. Выслан из всех поселений подчиняющихся «Крайним Городам» и ныне у каждого жителя этих самых городов в списке преступников есть моё лицо, кое явно даёт им понять, что я человек не хороший и меня лучше прибить по добру поздорову.

Так вот меня вывезли в пустыню и бросили в пески ещё и плюнув в спину. Без еды, воды, одежды, оружия и… руки, только небольшой мешок с обязательным для каждого «пришлого» справочником и моей бывшей конечностью в качестве издевательства. Нормальный человек бы сел на землю, заплакал и остался тут умирать, не мучая себя бессмысленными попытками выживания. Но я, по всей видимости, тот ещё дурак. А перед тем, как что-то предпринимать, вновь открыл пред собой панель параметров.

Аксолотль.

Эррол:

Сила — 1

Ловкость — 1

Крепость — 4

Восприятие — 1

Открытые навыки:

Воровство — 0 (43 %) (Улучшений: нет)

Скрытность — 0 (10 %) (Улучшений: нет)

Сопротивление боли — 3 (3 %) (Улучшений: нет)

В общем пока как-то так, не успел я появится в этом несчастном мирке, как тут же прокачал сопротивление к боли и крепость. Думается мне, говорить о том, каким же образом мне «помогли» прокачать эти параметры нет никакой необходимости. В любом случае, помянув добрым словом того странного мужика, что распределил меня именно сюда после кончины, которая на удивление почти выветрилась из сознания: вспоминаются лишь визг и сильный удар, я почти твёрдым шагом пошёл вперёд, прорываясь сквозь вязкий песок, в коем так и норовили застрять мои босые лапы.

Идти было тяжело и не привычно, любые, даже самые незначительные порывы ветра бросали мне в глаза и рот жёлтый песок, неустанно приближалась жажда и, вдобавок, моя нежная и склизкая кожа, неприспособленная к солнцу, горела адским пламенем, а к общей ситуации ещё и культя, оставшаяся после небрежно отрубленной руки, постоянно ныла и зудела, не давая спокойно мыслить. В мире будто осталась лишь бесконечная пустыня и рана, мучающая и постоянно напоминающая мне о себе режущей болью.

Не знаю сколько часов продолжалась эта экзекуция солнцем и песком, но вот, пытающееся испарить из меня всю влагу светило неохотно закатилось за горизонт и мир окутал холод, резко сменивший собой невыносимый жар. Когда температура лишь начала опускаться, я благоговейно упал на ещё горячий песок и с закрытыми глазами наслаждался приходящей прохладой, но вскоре холод стал слишком сильным. Меня начало морозить, а после ощущения так и вовсе стали невыносимы и непередаваемы.