— Мгхм! Н… нет, — простонал я, пытаясь выдавить из себя слова, сражаясь с туманом в своей голове, — оставь. Хр… оставь. Смотреть, надо… — Однако человек меня всё так же не слушал, — да оставь же ты… стой.

Я вновь закрыл глаза, а когда открыл, то лежал в каком-то доме, на столе. Передо мной стоял Темпус и о чём-то говорил с серым пятном, ходящим вокруг него. Прошло ещё какое-то время и сквозь глухую вату, я услышал голос что-то сказавшего мне Темпа, а затем увидел, как он наклонился над моей ногой. Конечность я не чувствовал совсем и только лишь когда он принялся стягивать кожу, что бы зашить её, ощутил, будто что-то начало саднить, после чего вновь отключился.

— Эй! Эр! Слышишь меня? — Очередной голос вернул меня к реальности и я открыл глаза. — Слушай, у нас нет с собой протеза, да и пока рана не заживёт, его нельзя устанавливать. Так что пока что будешь безногим. Но ничего, не страшно. Ты мало того что выживешь, дак и уже через пару недель будешь живее всех живых, — вяло улыбнулся мне Ромул.

— Покурить дайте…

— Эй, табака неси, кто-нибудь! — Прокричал он, смотря куда-то себе за спину.

— Да нахер мне ваш табак? Мгхм… — вновь не смог сдержать я стона, от пульсирующей боли в ноге, — есть что получше?

— Хм… Темпус! Неси травы.

— Но…

— Неси!

Меня посадили и дали самокрутку из жёлтой бумаги, после чего заботливо её подожгли. Я осмотрелся. Находились мы на улице, где туда-сюда бегали размытые моргающие силуэты людей, однако, всмотревшись, я смог понять, что происходит, хотя и с трудом. К озарённой рассветным солнцем площади подтаскивали трупы убитых людей и укладывали на сено, недалеко от уже загруженных телег. Присмотревшись к куче мертвецов, я увидел маленькое чёрное тельце сожжённой заживо девочки и, осознав, кто виновен в её гибели, прикрыл глаза.

— Раби, эти люди были плохие, хватит. Мы сделали всё правильно! А ну улыбнись! — Услышал я громкий голос Темпа.

— Но Темпус, они ведь… — послышался за ним опечаленный протест нашего друга.

— Позови Раби, — тихо, едва выговаривая слова, попросил я Ромула.

— Угу, эй, Раби, иди сюда, Эррол поговорить с тобой хочет.

— Не слушай их, — дождавшись, когда он подойдёт ко мне, произнёс я, стараясь справится с непослушным языком. — Они были такими же людьми как и мы. Ничем не хуже и не лучше нас. Единственная разница — другой взгляд на мир. Они не плохие, вовсе нет. Они были недостойны смерти, но в этом мире побеждает сильнейший. И быть может мы сейчас злодеи, но, лучше уж быть злодеями, чем мертвецами. Раби, мы тут ублюдки, но тебе стоит смириться с этим, если ты хочешь стать сильнейшим. Хватит грустить, всё хорошо.

— Не хочу я жить в мире, где приходится идти по чужим головам, но… спасибо Эррол, я… — на этих словах он заплакал и ушёл, а я, докурил косяк и, с помощью Ромула, лёг обратно на застеленный соломой пол телеги, отведённой специально для раненных, коих было, считая меня, трое.

На базе на меня накатила апатия, я почти ничего не делал, отмахивался от приходящих поговорить друзей, не слушал о новостях, лишь читал и пил вино. Так прошла первая неделя, а за ней и вторая, а после и третья. В итоге, я попусту перестал считать дни и даже не могу назвать тот момент, когда снаружи моей землянки начался какой-то шум, бунт деревенских, коей, закончился фингалом под глазом Темпа, что со смехом рассказывал мне о произошедшим. Людям понравился сладковатый вкус крови и победы, отчего они уже требовали новых набегов, кои не хотел им давать Ромул, боясь за наши жизни. Но, я как всегда всё прослушал, лениво потягивая очередную бутылку некачественного пойла. Всё спокойствие испарилось в тот же день, как я окончательно пришёл в себя, благо что аксолотли гораздо живучее людей, да и в этот раз я лежал на кровати, а не как в прошлый раз бегал голый по пустыне. Одев протез, один из тех, что я выкрал в своё время, попрыгал и, удовлетворившись новой конечностью, пошёл гулять по лагерю. Тот в свою очередь внешне мало изменился, но люди, живущие в нём, будто посуровели, стали более развязными и какой-то азартный огонёк появился в их глазах. Вечером собралось еженедельное собрание, что учредил Ромул и я, само собой, должен был на нём присутствовать.

— У меня плохие. Нет. Ужасные новости. Нашу активность мало того что заметили, так за нами началась охота. Наш разведчик, Болли, вы его все прекрасно знаете, едва не попался в руки к отряду ангелочков, что прочёсывали местности буквально в двух километрах от нас. Сегодня днём мы с Раби, Болли, Кавелем и Сарой прощупали почву… круг поисков в диаметре всего километров десять-двадцать и мы почти в самом его центре. То есть, они довольно точно знают о том, где мы находимся, — десур нервно потёр переносицу и продолжил разъяснения всё тем же размеренным и угрожающе спокойным голосом, но я всё же уловил и в нём нотки паники. — Надо решать что делать, народ. А то что нас найдут — факт, как бы нам того не хотелось. Есть у кого какие мысли?

— А чего думать-то, Ром? — Спросил я его, когда никто не проронил и слова. — Валить надо, прорываться через окружение, возможно с боем и валить, так далеко, как только сможем.

Но стоило мне произнести эту, как мне казалось, очевидную истину, поднялась буча и множество криков заглушили любые разумные мысли. Суть же истеричных воплей людей, сводилась к тому, что им не хотелось съезжать с насиженного места, да и идея прорываться никого не вдохновляла.

— Заткнулись все! — Заорал Ромул, когда шум и гам не прекращались уже какое-то время. — Завалили ёбла я сказал! Эррол, нет варианта как-то дезинформировать их, подбросить ложные улики, что бы они стали искать в другом месте?

— Ха! Смешно! Проще вытянуть себя за волосы отсюда и перелететь горы! — Фыркнул я.

— Не ёрничай, вор, — раздражённо бросил десур.

— Сказал мне разбойник.

— Не будем переходить на личности.

— Ты первый начал, — пожал я плечами, говоря нарочито безразличным голосом.

— Как по взрослому, Эр, — сплюнул он на землю и, обернувшись к остальным людям, продолжил свою речь. — Мне тоже не хочется уходить, но особо других вариантов не вижу. Предлагаю пока повременить с решением, подумать ещё немного, искать выходы. Не торопится. Согласны?

Дружный хор столпившихся у костра людей заглох, стоило только вбежать к нам запыхавшемуся рыжеволосому парню, что был нашим шпионом в городе.

— Война началась! — Задыхаясь, выпалил он, ошарашив всех нас.

Прошло трое суток, а мы всё так же не могли решить, что же делать дальше. В небольшой землянке от клубов дыма сигарет уже не было ничего видно, а Ромул всё так же нервно ходил передо мной и Темпусом, каждые пять шагов делая глоток из большой бутылки в его руках. Он тихо матерился себе под нос, а я всё больше раздражался. И вот, когда он в сотый раз стал поносить «Горожан», решивших развязать войну с ангелопоклонниками (именно «горожанами» все называли жителей разрушенного мегаполиса, находящегося за горами на юге и представляющим из себя один из величайших памятников древнего мира), вместо того, что бы решить, что нам делать дальше, я не смог более сдерживаться.

— Да блять! Просто валим отсюда и всё! Уже тысячу раз поднимали эту тему, да ты всё морозишься! Просто реши уже хоть что-нибудь! — Вскочив со стула, не выдержал я и наорал на него. — Мы уже установили взрывчатку, за коей я бегал в город, мы собрали весь необходимый скраб и спрятали, мы подготовили морально людей. Просто реши уже когда нам идти и куда, пока не стало поздно!

— Не ори! Сам бы на моём месте оказался, а потом херню нёс! На моей совести два десятка жизней и я не могу так просто взять и, блять, решить! — Тоже заорал он мне в ответ.

— Да плевать на них! Если ничего так и не решишь, то подохнут все со сто процентной вероятностью. Не будет слюнтяем и мудаком, — сплюнул я ему под ноги и вышел из землянки. Наши отношения всё больше обострялись. Я не мог себя сдерживать, а прямое неподчинение Ромулу, лишь подрывало его авторитет и всем от этого было только хуже. Я понимал это, но не мог сдержать свою гордость.