Затаив дыхание и чётко вымеря каждое своё движение, я полз под длинным, почти что кустарным, столом, за котором прямо сейчас обедало несколько стражников. Когда проползал мимо их ног, что раскачиваясь, едва не задевали меня, я совсем переставал дышать, казалось будто сейчас схвачу инфаркт. Так мне надо было пройти целых шесть метров, благо в это время суток в столовой находилось всего несколько человек, хотя как же хотелось их полного отсутствия. Я медлительно, точно черепаха, продвигался вперёд, вероятно даже безногий двигался бы быстрее, но я боялся испоганить этот редкий шанс. Однако, вскоре всё же пришлось ускорится, ведь времени прошло уже не мало и если меня потеряют, то потом проблем не оберусь, да и тем более кандалы, что я снял, лежат не так далеко в кустах и мало ли, кто их случайно отыщет.

Спустя пару минут я всё же преодолел этот треклятый стол без каких-либо проблем и смог дотянутся до люка, ведущего в подполье. Благо что в этом здании он находится под столом и туда можно проникнуть незамеченным. Я с трудом приподнял его кверху, сказывается истощение, вызванное изнуряющей работой и голодом, после чего аккуратно откинул в сторону, дабы не одна подгнившая половица не скрипнула. Заглянув внутрь я не увидел почти ничего сквозь пелену темноты, но делать нечего — надо лезть. Ветхая лестница казалось вот-вот развалится подомной, но коли она от этих бугаев людей не поломалась, то уж под таким изморенным голодом аксолотлем как я — тем более не должна. Наконец мои босые ноги ощутили прохладную и даже слегка влажную землю, что даже удивительно для пустыни, я сразу же рванулся к видневшимся из под мрака стеллажам с едой и питьём. Для начала напившись всласть и проглотив две добрых буханки хлеба, я принялся за дело. Собирая всё съестное и не скоропортящееся в сделанный из лоскутов ткани рюкзак, что я сам сшил, потратив не одну ночь, на ощупь обежал всё подполье, после чего торопливо полез наверх.

Закрыв за собой люк, вновь медленно пополз под столом, благо всё обошлось без происшествий, даже интересно посмотреть мои нынешние характеристики, но я сдерживаюсь — не время. Аккуратно выбравшись из под стола за сваленными в кучу бочками и тюками вещей, что свалили сюда от добычи с каравана гриньеров, я перебросил на улицу продукты, а затем и сам перемахнул сквозь маленькое окошко, благо до ужаса тощ даже в сравнении с представителями моей расы.

Оказавшись снаружи, я быстро запрыгнул в ближайший, довольно таки густой куст, на котором было хоть немного растительности, и осмотрелся. Так, поблизости никого нет. А нет, вон в пятидесяти метров, за парой бочек двое уродцев, но они заняты, смотрят за тем как группа рабов таскает камни для строительства. Можно рискнуть. Я пулей выскочил из своего ненадёжного укрытия и побежал до виднеющейся в ста метров груде камней. По пути забрав свои кандалы, неловко добежал до схрона. Оглядевшись, торопливо раскидал камни и кинул в образовавшуюся ямку рюкзак с продовольствием, после чего так же быстро закидал его камнями.

— Эй! Ты чего там роешься, раб! — Окликнули меня сзади, только я отошёл в сторону, собираясь одеть кандалы на себя обратно.

— А, здрасте, я тут… того, этого, — хотел было что-то придумать, но открытые кандалы в моих руках и свободные ноги перекрыли возможность для диалога.

Два охранника набросились на меня и, повалив на землю, стали избивать железными дубинами до тех пор, пока я не потерял сознание.

Я вновь оказался посреди бескрайнего океана, безмятежного и сильного, а под боком рядом со мной плыла лодка, на которой сидел такой же безмятежный и улыбчивый старик. На душе потеплело, но вот лазурная волна накрыла меня с головой и я очнулся. К боли я более чем привык за последние месяцы, так что стойко принял всю гамму неприятных ощущений, что чувствует избитый человек, после того как очнулся в клетке. Всё тело ныло и стонало, но такое состояние держится уже далеко не один месяц, отчего пара новых травм можно было просто проигнорировать. Наверно я бы окочурился тут, если бы не гордость и нежелание проигрывать, железобетонными опорами поддерживающие меня. Конечно, сам виноват во всех своих проблемах, попал сюда столь глупо, ей богу слепой котёнок. Но, всё это не важно. В конце кноцов я успел получить начальные навыки вора, что как оказалось редкость, а значит у меня теперь есть возможность сбежать, тем более, что я нашёл ещё нескольких рабов, что уже давненько планируют побег.

Отлёживаться мне пришлось целых десять часов, что с моей то скоростью восстановления, а она у моей расы в разы больше людской, совсем не мало. Восстановился я далеко не полностью, а культя, болтающаяся у меня вместо руки вновь начала ныть, но, не смотря ни на что, меня отправили на работу. Взяв кирку в руку, я вновь должен был доказать как себе, так и миру, что коли хочется жить, то и с одной рукой ты будешь работать не хуже двуруких рабов, дабы не быть казнённым в назидание другим. Превозмогая боль во всём теле, когда каждая его клеточка в истошном вопле молила о смерти, я поднял над собой тяжёлую, проржавевшую за годы кирку и ударил по породе, отколупывая очередной камень. Каждый удар сопровождался безмолвным криком, что был слышен лишь в моей голове: «Я выберусь отсюда!», «Никогда больше не буду работать! Никогда!», «Убью их всех!», «Даже не притронусь к физическому труду!», «Отомщу!», «Раскромсаю!», «Сожру заживо!», «Утоплю!» — по кругу крутилось в моих мыслях вот уже долгие восемь месяцев, успокаивая меня.

А вечером, ко мне пришёл Самри, старый, но крепкий человек, с ухоженной растительностью на лице и колким взглядом. Люди вообще странные. Они либо ничтожества, какие-нибудь фермеры, пресмыкающиеся пред начальниками, жалкие ублюдки, либо существа источающие всем своим естеством чувство опасности и превосходства. Они либо короли, либо никто. Противные существа, крайне противные.

— Так. Это уже кажется пятый побег, — сказал он рутинно.

— Да? — Сказал я переигрывающе наивным голосом и удивлённо посмотрел ему в глаза. — У меня просто кандалы сломались, открылись почему-то, я их вот нёс на починку, а меня как давай избивать. Не хорошо, господин Самри, я думаю, что надо наказать их, а то ведь… — Договорить свою речь мне не дали — удар дубинкой в солнечное сплетение не особо помогает вербальным навыкам.

— Несите его, пора вправить мозги этой земноводной твари, — так же безэмоционально и даже лениво приказал он.

Меня шустро вытащили из клетки, даже не смотря на то, что я вцепился в неё руками и ногами, и, взяв под руки, повели в сторону пыточной. Сколько проклятий вылетало в эти долгие минуты из моих уст — не счесть. Было страшно. Очень многие ломались, после того, как Самри принимался за них. Я имел пару знакомых, коим так же как и мне не повезло, попасть в «программу исправления». Были они более чем нормальными десурами: наглые и своевольные, как и свойственно их расе, а потом… Вернулись овощи, боявшиеся любого шороха. Но за то послушные стали — не налюбуешься, работали до тех пор, пока не подохли под завалом. И вот теперь моя очередь идти «ломаться». Меня повели вдоль неброских, каменных бараков, кустарно выстроенных в произвольных местах, сквозь которые проглядывала циклопически огромная фигура чудовища, в честь которого вот уже шестой год рабы строят гигантскую статую. Едва ли она был завершёна и на половину, но даже так от одного вида этого богомерзкого монстра, что окутан многочисленными щупальцами, торчащими из его тела, покрытого странной, отвратительной на вид чешуёй, пробирал озноб. Прямо сейчас мы строили его голову, самую малость напоминающую рыбью, увенчанную птичьим клювом, однако сие уродство вряд ли можно описать с помощью обычных слов так, что бы не видящий Это человек, смог хотя бы приблизиться к осознанию мерзости этой штуки. Спустив по крутой лестнице в подвал и проведя сквозь жутковатого вида приспособления, наподобие стола для четвертования и прочего, меня привязали к не броской колонне, окружённой небольшими трубами с отверстиями в них. Как только взгляд зацепился за копоть на этих самых трубах, полу и самому столбу, я сразу почувствовал, сколь неприятны будут для меня ближайшие минуты, а то и часы.