— Эй, Эррол, мы уже подъезжаем к горам, сходишь на разведку? Нужно проверить, сможем ли мы сейчас перейти горы, — спросил меня Ромул ближе к вечеру.

— Да, конечно. Слушай, что не так? Почему так неуверенно говоришь?

— Тц. Просто, я не уверен, что правильно поступаю. По моей вине и так погибло уже восемь человек. А сейчас… я веду нас прямиком к месту боевых действий, быть может все мы там умрём, из-за меня… — Начал он неохотно озвучить свои мысли с каким-то страхом в глазах.

— Во-первых это наше общее решение. Во-вторых, мы все прекрасно понимаем, что Ущелье не пробить никакими силами, а оттого сражения происходят в южных горах, даже не смотря на туманных тварей, там попусту легче пробиться. А это значит, что горы сейчас безопасны как никогда, монстры зачищены. Если нам удастся проскочить мимо военных, то мы в шоколаде! — Попытался я укрепить уверенность десура. — В-третьих, не ты виноват в гибели людей. В их смерти виноваты в первую очередь они, во вторую уже Мы. И заметь, не ты, а Мы.

— Я понимаю что ты говоришь, тоже самое мне талдычит старик, но ты не понимаешь меня. Я глава и несу ответственность за всё… не думал я, когда решался брать на себя бразды правления, что это так невыносимо.

— Да. Ладно, Ромул, сейчас остановимся на ночлег, ужинаем и я собираюсь в дорогу. Мне понадобится пару дней, быть может неделя… если не вернусь, то сам всё понимаешь, — улыбнулся я ему.

Примерно через пол часа пути, солнце стало стремительно ускользать вниз, меняя свой окрас от жёлтого к насыщенно оранжевому и мы остановились, дабы разбить лагерь на ночь. Уже привычно я с Раби и Кавелем стали раскладывать палатки, пока остальные заняты своими делами: разведение костра, поиск живности для охоты, готовка еды, уход за раненными. Раненные, к слову, более не умирали и хоть это радовало, а многие уже почти полностью восстановились, благо их ранения не были столь серьёзны. Мне в сумку сложили припасов на несколько дней путешествия и, поев со всеми горячей похлёбки из подстреленной по пути птицы, отправился в дорогу, решив, что достаточно отоспался днём, когда мне дали проехаться в повозке.

Без каких-либо задержек я молча ушёл, лишь кивнув нескольким людям на прощание. До самих гор был где-то один дневной переход, быть может чуть больше, но сие обстоятельство меня мало смущало, ведь все мы уже на сто рядов привыкли к однообразным переходам от одной точки к другой. Да и эта местность была поинтереснее пустыни: песок сменился грязью, которая становилась всё более густой и вязкой с каждым шагом, отчего ноги застревали в ней по щиколотку, редкие сухие кусты заменились странными, бледно-зелёными, вьющимися растениями, растущими везде и всюду, а так же совсем не было гор или холмов, просто бесконечное болото, на горизонте которого виднелись огромные хребты покрытые густым, голубоватым туманом. Путешествие проходило без каких-либо происшествий, лишь гул чьих-то криков и глухих взрывов постепенно приближались ко мне, да хлюпанье грязи под ногами вторило шумам идущей впереди битвы. Уже эти звуки заставили меня насторожиться и снизили моё настроение. Не хотелось бы попасть в самый разгар сражения. Наконец, спустя длительные часы утомляющей ходьбы, я вышел на небольшую возвышенность, с которой смог осмотреть состряпанный на скорую руку форт, стоящий в километре у подножья горы, а так же очертания его обитателей. И, на удивление, среди бесчисленных силуэтов людей, выделялись странные фигуры других рас, незнакомых мне. Быть может я о них слышал, видел где-то рисунки, но своими глазами таких существ я видел впервые. Сложно было сказать, кем именно были эти гуманоиды и антропоиды, разглядеть можно было лишь их яркие особенности: красные и фиолетовые цвета кожи, лишние конечности, необычные размеры тела, даже крылья. Одного взгляда хватало, что бы понять, что это и есть «горожане», но вот как так получилось, что их армия оказался со стороны пустыни, а позиции на горе удерживали ангелопоклонники? Однако, стоило мне лишь задаться этим вопрос и начать думать, что же делать дальше, как я был замечен. Какое-то существо, караульный сидевший на крупном валуне, явно что-то крикнул и указал рукой в мою сторону. Бежать или нет? В панике, я подумал, что это шанс вступить в контакт с ними и, быть может, заручиться некой поддержкой и возможностью, в конце концов, перейти через горы. Я выпрямился в полный рост и поднял руки наверх.

— Так. И кто ты, аксолотль? — Спросил меня грузный, спокойный человек. Ростом он был ниже меня, но от гранитных черт лица и строгого взгляда, казалось, будто он возвышается надо мной.

— Путешественник, бывший, — ответил я, слегка подумав, в то время, как, наставив на меня оружие, меня взяли в кольцо несколько солдат.

— И что же ты тут делаешь?

— Я со своими друзьями, крестьянами, чью деревню разорили ангелопоклонники, попусту заперты были в этой пустыне. Сам же понимаешь, почему, к примеру я, не мог пройти на другую сторону гор. И, когда началась война, мы решили, что это шанс пробраться в места получше. Надеялись проскочить через горы, пока идут боевые действия, — почти честно ответил я ему.

— Ясно, я тебя понял, — произнёс он, отдавая солдатам молчаливый приказ, дабы те ушли. Со мной, помимо командира, остался лишь один военный для подстраховки.

— Слушайте… а что вы… — хотел я было спросить о том, как так вышло, что их армия остановилась именно тут, но меня поняли на полуслове.

— В общем-то, пробились на эту сторону мы легко, прошли через горы, как вдруг оказалось, что мы взяты в кольцо. Уткнувшись впереди на крепкую заставу, пытались обойти противника с фланга, но и там нас уже поджидали войска, а после нас так и вовсе ударили в тыл эти уроды, умудрившиеся обойти горы. Неужели не встречались с войсками ангелков, пока шли сюда?

— Эм, нет.

— Хм, ладно.

В этот момент я услышал чьи-то приближающиеся крики, а затем увидел, как четверо солдат несут на носилках пятого. Присмотревшись к раненному, заметил отвратительную рану там, где должно было быть колено. Бедняга лишился ноги. «Попали мрази в Сарли.» — коротко бросил один из солдат, говорившему со мной командиру, ну или кто он там.

— Чёрт! Аксолотль, пошли за мной в лазарет, там продолжим разговор.

Мы побежали вслед за уносящими раненного бойца людьми в большую, составную палатку, стоящую в сотне метрах от нас. Стоило мне оказаться в этой самой палатке, как внутри что-то сжалось. Помещение полностью было заполнено плотно лежащими друг к другу раненными: стонущими, корчащимися от боли, бредящими и даже рвущимися в бой, не смотря на раны и отсутствующие конечности. Встретивший меня командир ушёл в следующую комнату, туда же, куда унесли это самого Сарли, однако я остановился, рассматривая солдат. Вид и запах нескольких десятков тяжело раненных бойцов производил тяжёлое и гнетущее впечатление. Смотреть на это зрелище было сложно, не приятно и как-то стыдливо. Не желая более всматриваться в эти страдальческие, строгие лица, я последовал за ушедшим мужчиной в следующее помещение, в прочем, не зная что меня там ждёт. Ещё совсем свежий запах крови выбил землю из под моих ног, стоило только откинуть в сторону тяжёлую ткань, служащую дверью. То была не то операционная, не то перевязочная. Несколько докторов с окровавленными по локти руками суматошно бегали от койки к койке, сверкая в мою сторону напряжёнными взглядами и будто думая: «Слава богу не ещё один раненный!». Раненного солдата положили на свободную койку и молодой врач, лет двадцати-двадцати пяти, с седой просекой на голове, подбегает к нему, держа в руке острый, маленький ножик. Нож этот опустился к ноге солдата и привычно принялся срезать лишнюю ткань и мясо. Сарли вдруг пришёл в себя и истошно, жутко завопил, однако доктора это нисколько не смутило и он продолжил операцию, а в это время несколько других раненных, лежащих в бреду, стали стонать ещё сильнее, будто чувствуя боль новичка. В итоге, я не смог смотреть на происходящее и, не стыдясь, отвернулся в сторону.