— Вы что тут устроили? Почему избиваете его, мать вашу?! — Поморщившись закричал я.
— Просто… — с небольшими нотками извинения в голосе, начал было что-то говорить Кавель, однако был перебит девушкой.
— Брат, да что ему говорить что-то! Мудак!
— Ага, злодей, каких свет не видывал, — бросил я взгляд на поднимающуюся с земли девушку. — Объясняй давай, я конфликты терпеть не могу и лучше прикончу вас обоих, нежели дам Раби в обиду, а уж если бы это увидел Ромул, вам было бы очень плохо.
— Я виноват. Личные проблемы… мелочи, сорвался, — нехотя сказал Кавель, пытаясь не потерять при этом свою гордость, но и признать ошибку.
— Отлично! Офигенно! Сейчас бы из-за своих проблем срываться на ком-то другом! Да ты идиот. Дебил и мусор. Мозгов совсем что ли нет? Я разочарован в тебе, Кавель. И ты сам прекрасно понимаешь, сколько у тебя шансов чего-то добиться и что для этого нужно делать. Я уважаю гордость и упрямство, но не глупость и агрессию. Вся твоя жизнь зависит от расположения к тебе начальства и успеха общего дела, как бы то не было противно, но мы повязаны с обществом. Лизать зад конечно никому не надо, но не избивать же фактически сына Ромула! — Я сплюнул на землю и, не слушая оправдания и пререкания, выгнал их с площадки, помогая Раби встать.
— Ну, ты в порядке? — Спросил я всё так же улыбающегося парня.
— Да, всё хорошо. Это мелочи! В конце концов я ещё жив, а значит стал ещё сильнее, если уж не физически, то духом. Так что всё хорошо, не беспокойся, Эр! — Ещё шире улыбнулся он мне, а я улыбнулся в ответ этому безумно целеустремлённому парню, хотя на душе и было отчего то печально.
Остальное время до похода не происходило ничего значимого, кроме попытки Темпуса сосватать меня с какой-то из девушек в лагере, однако я лишь обматерил его. Надо же было додуматься пытаться свести человека и аксолотля, да она же противная такая! Боже, люди вообще очень нелепы, некрасивые куски мяса, натянутые на кости — фе! Даже думать противно об этом, ладно просто общаться я терплю этих нелепых существ. Хотя… кажется когда-то я и сам был человек, но всё так смутно помнится, кажется это было не более чем сном. Эх, вот и до меня дошла общая амнезия, наступающая со временем у всех инномирцев — мы попусту забываем всё, что не относится к этому миру.
Как всегда время неумолимо шло вперёд и незаметно подобрался день, когда мы должны были впервые напасть на караван. Все нервничали и грызли ногти, когда мы дружным строем шли к ущелью, одна только наша четвёрка была спокойно, да и то внутри я всё же волновался, хотя и не показывал этого. Шли мы порядка четырёх часов почти всю ночь, после чего, стали обустраивать засаду. Большинство людей отделилось от нас ещё на подходе, дабы забраться наверх и осталось лишь семь человек. Помимо меня и троицы моих товарищей-рабов, было ещё три деревенских, хорошо себя показавших на тренировках. Борн, Джерар и Лайла — та самая тройка, как я понял уже имели боевой опыт и были сильнее меня или скажем Раби, хотя и значительно уступали Темпу с десуром. Они держались в стороне, особо ни с кем не общаясь, так что я не знал о них совершенно ничего, кроме имён, но особо об этом не волновался, так как Ромул, кажется, был ими доволен. А вообще, если подумать, то сейчас мы всё скидываем на него, а если он умрёт? Всё просто развалиться, потому что только на нём и держится наша шайка.
Ушелье было шириной примерно в три-четыре метра, с пологими скалами по бокам, возвышающимися над нами ещё на четыре метра, а местами и пять. Спрятаться тут было сложно, но вполне возможно. Мы с Ромулом, как наиболее мыслящие в маскировке люди, руководили процессом подготовки укрытия. Стащив отовсюду камни, навалили их в кучу, со стороны выглядящую как последствия обвала, изнутри имели небольшое пространство, где можно было, скрючись в три погибели, разместиться пятерым людям. Оставшиеся двое, а именно я и Лайла, спрятались в щели в одной из скал, укрывшись бежевой тряпкой, отлично сливающейся с цветами пустыни. Находится в столь тесном пространстве с кем-то, тихо матерящимся и постоянно ёрзающим, было совсем не легко, но я терпел. Правда пару раз чуть не наорал на девушку, однако сумел себя сдержать и лишь процедить сквозь зубы, что бы замолкла и перестала шевелиться. На удивление подействовало и мы принялись ждать.
Прошли первые пол часа и время тянулось всё медленнее и медленнее, а ожидание становилось всё более невыносимым. Конечно девушка всё же попыталась поговорить со мной, попросив рассказать «что-нибудь», я хотел было сначала послать её далеко и на долго, однако, решил немного поговорить с Лайлой. Первое что вспомнилось — это конечно история моего появления в этом мире и скитания по пустыне, вот о них я как раз и начал повествовать человеку. В конце концов я и сам увлёкся, что поделать, рассказывать истории мне всегда нравилось, да и Лайле вроде было довольно интересно слушать, ну, или ей просто было настолько скучно, что даже эта, довольно банальная история, смогла развеять скуку.
В общей сложности ждать нам пришлось порядка трёх часов, что, если так подумать, было не слишком и много. И вот, долгожданное и немного пугающее хлюпанье тягловых животных о землю и скрип колёс возвестили нас о прибытие каравана. Теперь же надо было ждать, когда всё начнётся, но то было делом пары секунд. В этот момент часть сидевших на скалах людей достали свои самодельные луки и пилумы, а другая их половина, взяв большие валуны, нависла над проезжающей вереницей телег. Секундная тишина и булыжники полетели вниз, на головы людей и животных. И как ни старались атакующие, пара крупных камней упала и на товары, но то было не так критично. В это же время лучники стали методично спускать тетивы луков и хотя меткость их оставляла желать лучшего (однако те, кто были раньше охотниками справлялись более чем достойно), сам по себе град стрел вносил панику в ничего не понимающих караванщиков. Но почти сразу в себя начали приходить достаточно многочисленные охранники и вот уже часть из них стала доставать оружие. Но в этот момент из своих укрытий стали выбегать уже мы — бойцы ближнего боя. Огонь сверху почти прекратился, потому что стрелки боялись задеть нас, но это уже было не так важно, добрая половина противников уже была не в состоянии вести сражение, а остальные всё ещё не могли додуматься даже похватать щиты.
Уже не обращая внимания на происходящее вокруг, я сосредоточился на ближайшем ко мне противнике, поспешно вытаскивающим из ножен меч, который, как назло, застрял. Подлетев к врагу, я выпустил острые когти и, коротким и лаконичным ударом, всадил их в шею нерасторопного парня, заставляя того застыть и начать давиться собственной кровью. Уже не обращая внимания на оставшегося за спиной охранника, я побежал к следующему. Отпрыгнул левее, уходя от удара саблей и, заблокировав правой рукой удар коленом, полоснул противника когтями по лицу. Не давая опомнится, резким ударом в живот заставил его согнутся по полам, а затем, без труда вырвав из его рук оружие, рубанул сверху вниз саблей по его шее, которая так и застряла в трупе. Осмотрелся. В суматохе боя сложно было понять кто с кем сражается, где враги, а где свои. Лишь бегающие в разные стороны люди, силуэты которых мелькали с безумной скоростью. Опустив глаза в землю, просто побежал вперёд, ища себе нового противника, но тот нашёл меня сам. Я услышал сзади крик и, не соображая что происходит, прыгнул вперёд, падая лицом на лежащие под ногами камни. Оставив на породе свою кожу и кровь, развернулся, смотря как разгорячённый громила поднимает над собой свой меч, намереваясь всадить его мне в грудь. Не долго думая, я пнул его в пах, отчего караванщик потерял весь свой боевой запал. В некоем смятении я поднялся на ноги и едва увернулся от промелькнувшего рядом с моим глазом лезвия. Передо мной оказался ещё один охранник, а справа уже приходил в себя громила. Чёрт. Оценив ситуацию я встал в боевую стойку и, развернувшись, побежал. Нечего лишний раз рисковать жизнью. Позади послышался удивлённый «Э!», но я уже оказался рядом с Ромулом. Тот в свою очередь не напрягаясь удерживал на себе сразу двух соперников, профессионально орудуя своим простым прямым мечом без излишеств и наскоро сколоченным щитом. Однако просто наблюдать я не стал и, подкравшись к наседающим на десура врагам, повалил одного из них на землю и, схватив его за волосы, несколько раз со всей силы припечатал лицом о землю. В это время и Ромул, решив более не затягивать, расправился со своим противником, отрубив тому несколько пальцев, а затем и прошив лезвие горло.
