Много раз Бурцев⁴⁵¹ высказывал твердую уверенность, что еще в конце 16 г. Ленин договорился с немцами и что в этих целях он тайно посещал германское консульство в Берне – так, между прочим, свидетельствовали и агенты заграничного розыска русской политической охраны, о которых мы знаем, к сожалению, только из чужих рук⁴⁵². Часто, очень часто предвидение и чувство реальной действительности не обманывали Бурцева, но бывали и ошибки. Никаких конкретных доказательств наш историк революционного движения и политического сыска до сих пор в своих многочисленных статьях не привел, хотя и ссылался на «официальные документы», находившиеся в его руках и устанавливавшие «сношения Ленина и Троцкого с представителями немецкой и австрийской полиции и военной разведки». В политическом увлечении Бурцев неосмотрительно мог даже написать в 21 г.: «нам были показаны (?!) подлинные письма Ленина к видным деятелям немецкого генерального штаба». Бурцев, систематизировав свои обвинения в изданной по-немецки брошюре «Я обвиняю» (некоторые данные Бурцевым были получены непосредственно от одного «видного государственного деятеля Германии»), пытался проникнуть в немецкие архивы и сам впоследствии рассказывал, что ему показали только папки, в которых будто бы заключались криминальные документы. Эти общие утверждения о факте договоренности во время войны вдохновителя «левых» циммервальдцев с германским генеральным штабом легко и без критики усваивались общественным мнением и переходили на страницы воспоминаний – у Керенского, и работ, носивших характер исследовательский, – у Милюкова⁴⁵³. Генерал же Спиридович, автор небезызвестных официальных очерков по истории революционных партий в России, смело идет дальше и рисует цельную картину последовательных этапов ленинского предательства. Он утверждает, что еще и июне 1913 г. Ленин «сделав личное предложение германскому министерству иностранных дел работать дли него в целях разложения русской армии». Министерство первоначально отвергло предложение Ленина. Но вмешался служивший в Германии «политическим агентом» Парвус и убедил германское правительство. В июле Ленин «был вызван в Берлин, где нм совместно с представителями германского правительства был выработан план действий тыловой войны против России и Франции. Немедленно после объявления войны Ленину должны были выплатить 70 мил. марок, после чего дальнейшие суммы должны были поступать в его распоряжение по мере надобности». Откуда получил все эти детали ген. Спиридович? Если в исторических очерках жандармского генерала имеется ценный материал, поскольку автор пользуется документами Департамента Полиции, то обработка этого материала в тексте не сопровождается соответствующим критическим аппаратом. Сам автор говорит о моменте, нм описываемом, что «русская государственная полиция, утратив только что в лице Малиновского (известного провокатора, члена Гос. Думы) своего единственного осведомителя, освещавшего ей самый мозг большевизма – Ленина и его интимный кружок, оказалась совершенно слепой и неосведомленной об его намерениях, планах и действиях. И вот свои домыслы, внушенные Бурцевым, ген. Спиридович преподносит уже в качестве установленных будто бы документами фактов.

По такому пути история идти не может. Тайна, если она есть, – по всяком случае пока остается таковой. Сокрыта ли она в официальных немецких архивах? Найдутся ли какие-либо следы в мало разработанных еще хранилищах нашего Департамента Полиции и военной контрразведки? К сожалению, последние значительно пострадали в революционную эпоху, когда и самозащита чинов охраны, и неразумный инстинкт революционеров и чья-то злостная третья рука совместно уничтожили криминальные документы последних дней царского самодержавия⁴⁵⁴. Также недоступны нам и возможные проверки по архивам русской заграничной политической разведки с центром ее в Париже. Неизвестно по каким соображениям она запрятана подлежащим эмигрантским ведомством на долгие годы в одном из американских хранилищ документов. Приходится утешаться, что это сделано для истории, но через полстолетия тема, к сожалению, потеряет свою актуальность. Нам же суждено пока вращаться в области догадок. Мне лично версия официальной или полуофициальной «договоренности» Ленина с германским империализмом представляется совершенно невероятной. Не правдоподобней ли предположить возможность реального получения денег через посредников типа Парвус-Ганецких? – возможность, которую так настойчиво отвергают большевистские мемуаристы: предложения были, но они с негодованием отбрасывались всегда. Тайна «золотого ключа» едва ли будет когда-либо вполне разгадана – ведь расписок при совершении своего «политического фокуса» Ленин, конечно, не давал. И, однако, в прожекторе документальных лучей, пробившихся все же в дни революции через окружающий мрак, можно уловить новые подтверждения гипотез о немецком золоте, сыгравшем фактически такую большую роль в направлении русской трагедии. Еще много фантастики встретится впереди, но в ней повинны не только, как то утверждают большевики, «продажные журналисты, дошедшие до геркулесовых столбов бесстыдной гнусности».

Эту фантастику породили в значительной степени они сами, никогда не имея смелости, несмотря на весь свой цинизм в политике, рассказать «день за днем… о своей жизни», как то обещал в публичном заседании петербургского Совета Р. и С.Д. в присутствии 1000 человек Троцкий (Заседание 9 сентября 17 г.). Только на словах, как мы увидим, они «каждый день готовы» были «дать отчет в своих шагах», так как им «нечего скрывать от русского народа».

423

Вскоре же заявил о своем выходе из Союза.

424

Это «Микола Троцкий» и явился, очевидно, поводом для утверждения, что Лев Бронштейн (Н. Троцкий) служил в австрийской полиции.

425

Эта заметка Троцкого тогда же была воспроизведена в России в другой статье Алексинского в 9 «Современного Мира» – «Австрийские провокаторы и российские путаники».

426

Скоропись-Жолтуховский и Меленевский еще в 17 г. выпустили в Стокгольме соответствующую брошюру. Позднее Жолтуховский, перешедший уже на «гетманскую» платформу, в воспоминаниях: «Moи «Злочини», напечатанных в венских сборниках «Хлибор. Украиня» (1920–1921 гг.), в деталях рассказал о деятельности СОУ. См. также Д. Одинец «Из истории украинского сепаратизма». «Совр. Зап.», 68 кн.

427

В своих очень интересных воспоминаниях «Война и революция на Украине» (на русском языке была напечатана в журнале «Историк и Современник») Д.И. Дорошенко, занявший пост ответственного комиссара Врем. Правительства в Галиции и Буковине, пожалуй, несколько искусственно подчеркивает только просветительную деятельность СОУ в среде русских военнопленных. Но, несомненно, политическое значение СОУ было в корне подорвано, как изменением принципов русской административной политики в отношении к украинству при вторичной оккупации Галиции (наступление Брусилова в 16 г.), когда ген. губернатором вместо гр. Бобринского был назначен Ф.Ф. Трепов, так и мстительными актами австрийской власти, ответившей массовыми виселицами на «русскую измену галицийского крестьянства».

428

Так впервые было названо имя Ленина. Здесь Алексинский в те времена делал оговорку: «Насчет Ленина константинопольским агентам верить нельзя».

429

Документ этот, помеченный 23 августа 14 г., опубликован в 2 томе «Ленинских Сборников».

430

Немецкого соц.-демократа.

431

«Так как к нам нс раз обращались немецкие товарищи, – поясняет мемуаристка, – с папиным вопросом: нс могли бы мы пробраться в Россию, чтобы там, пользуясь непопулярностью войны, поднять восстание, на совещании (оно было накануне беседы с Фуксом и Гере) принята была следующая резолюции: обратиться в Форштанд (т. е. Ц. К. партии) с просьбой добиться выезда из Германии некоторых товарищей… Но ввиду того, что… существовало ложное представление, будто русские из ненависти к царизму будут содействовать планам Вильгельма (дезорганизация тыла) заявить Форштанду, что разрешение на выезд не может быть обставлено никакими условиями».