— Это наш ужин, — прошептала Никейл. — Питательные брикеты. Не могу прочитать, что там написано, но, видимо, они со вкусом пыли, — и добавила еще тише: — Мне кажется, пролокутор не сможет подняться с пола без посторонней помощи.

Ингрей и Никейл поддержали Дикат с обеих сторон, и оно встало, не сказав ни слова. Не отругав, не поблагодарив. Уселось в кресло, Ингрей и Никейл устроились рядом с ним на полу и развернули питательные брикеты.

Пока они ели, Ингрей старалась не глядеть по сторонам в поисках Тика. Никейл задремала, прислонившись к креслу, и в этот миг в длинном зале раздались шаги. К ним приближались командор Хатквебан и Ченнс. Никейл тут же проснулась, пролокутор Дикат даже не удостоило их взглядом.

— Мисс Аскольд, — сказал Ченнс. — Командор хочет задать вам несколько вопросов.

Ингрей почувствовала острый прилив злости, но кивнула.

— Командор Хатквебан.

— Мисс Аскольд, — произнесла командор по–йиирски. — Расскажите правду о том, как погибла светлость Зат.

— Я уже все рассказала светлости Ченнсу, — ответила она. Ингрей хотела встать, чтобы не чувствовать себя маленькой и беспомощной в их присутствии, потому что командор Хатквебан, этнограф Ченнс и огромный вооруженный мех смотрели на нее сверху вниз. Но она не желала, чтобы они подумали, что их мнение имеет для нее значение. Она оперлась спиной о ножку кресла. — Мы с Гарал Кет все время были вместе.

— Кто это — Гарал Кет? — спросила командор.

— Наименование Палад Будраким существующее, — перевел автопереводчик бормотание Ченнса.

— Светлость Зат все время находилась в поле зрения, — продолжила Ингрей. — Рядом с ней на вершине холма никого не было, я видела лишь одного меха — Уто, который принадлежал ей. Перепутать невозможно, потому что он ярко–розовый.

— Уто такие, — согласился Ченнс. — Чтобы их легко можно было увидеть.

Ингрей мельком взглянула на него.

— Я к ней поднялась. Зат пронзили маркировочным колом, одним из тех, что она привезла с собой и хранила в Уто. А затем, когда она умерла, в нее еще вонзили нож, который был украден с кухни моей матери. Служба планетарной безопасности обнаружила нож в боковом отсеке Уто. Самого Уто они нашли на дне реки Йог, застрявшего между стеклянными глыбами.

— Палад Будраким могло взять этот нож из кухни вашей матери, — заметила командор Хатквебан. — Или вы сами.

— Теперь его зовут Гарал Кет, — ледяным голосом сказала Ингрей. — Вы когда–нибудь пытались управлять незнакомым мехом из другой системы?

Пауза.

— Честно говоря, светлость, пыталась. Хотя соглашусь с вами, что это непросто, за пять минут не освоишь. Но у вашей армии есть особые методы.

— Гарал никогда не служило в армии. Оно — хранитель раритетов, уверена, Гарал не занималось управлением мехами профессионально, только для развлечения, как и все остальные. Да и зачем ему было использовать нож? Маркировочного кола вполне хватило бы. — Холодок побежал по затылку, но ниже шеи отчего–то не распространился. — Если бы оно хотело ложно обвинить светлость Хевома, то нож лишь спутал все карты. Когда орудием убийства является мех Уто, то первым и наиболее очевидным подозреваемым будет Хевом. И вообще, у Гарал не было причин убивать светлость Зат.

Она подумала, что, возможно, стоит добавить, что Гарал точно не стало бы работать на отца. Вдруг она отчетливо поняла, что командор Хатквебан может с легкостью отвергнуть любое ее утверждение как ложное. А еще вспомнила, что командор — двоюродная сестра 157

Хевома. Ингрей понятия не имела, какую степень родства у омкемцев это подразумевает, но Ченнс вполне определенно сказал, что Хатквебан не согласится с тем, что Хевом — убийца. Но ведь, с другой стороны, это означает, что командору не нравится, как презрительно Зат относилась к Хевому.

— Вероятно, у вас было больше причин желать Зат смерти, чем у Гарал. В любом случае вряд ли смерть Зат имела какое–то отношение к вашей операции. Если бы имела, то вы бы не спрашивали меня о ней, потому что наверняка знали, что все было подстроено.

Не стоило заводить разговор в эту сторону, поняла Ингрей. Командор Хатквебан не наивный ребенок, она — опытный солдат, который следует приказам независимо от того, нравятся они ей или нет.

— Вы уже получили приказ и отправились в путь задолго до того, как погибла Зат. Поэтому все ваши вопросы о том, кто убил ее, не имеют никакого смысла.

— А вы знаете, что значит быть солдатом? В приказах тоже нет особого смысла. Но их все равно нужно исполнять, прилагая все старание.

Прилагая все старание. Очевидно, операция пошла не по плану, и командор Хатквебан изо всех сил старается исполнить первоначальный приказ.

Командор Хатквебан нарушила молчание:

— Скажите мне, почему сюда прибыли Гек.

— Они искали своего бывшего гражданина. — Наверное, «гражданин» — слово не самое подходящее, но Ингрей не могла подобрать нужного эквивалента. — Человека, кого посол знала лично. Она беспокоилась о его судьбе.

Может быть, Тик уже здесь, наблюдает за ними. Ждет подходящего момента, чтобы начать действовать.

— Вы говорите не о Палад Будраким, — утвердительно сказала командор. — О, простите, Гарал Кет.

Ингрей нахмурилась и только тут поняла, что те детали, которые они обсуждали с послом, еще не попали в новости.

— Нет, не о Гарал. О другом человеке.

— Гек не покидают пределов своего мира. Они это делают лишь в самых крайних случаях. Они не гуманоиды, так что нельзя пройти мимо Гек и не заметить его.

— На Гек живут люди, которые по условиям договора считаются Гек. Посол искала именно такого. Вернее, человека, который когда–то был Гек.

— И Гек заявили, что Палад… простите, что Гарал Кет один из них? Почему?

Ингрей беспечно махнула рукой.

— Вам придется спросить об этом Гек. На самом деле, это не важно. Гарал не убивало светлость Зат. Верьте во что хотите насчет Хевома, по Гарал — не убийца.

— А может, это сделали вы? — предположила командор Хатквебан. — Нож из дома вашей матери, вы могли воткнуть его в тело, когда поднялись на холм.

Ингрей удивленно моргнула.

— И зачем бы мне это делать?

— По какой–то причине, которая нам не понятна. Чтобы спутать все карты, как вы верно заметили, только это все равно не помогло ни вам, ни вашей матери. Ни Гарал Кет.

— Которое мы арестовать уже не сможем, — добавил Ченнс.

Командор Хатквебан больше ничего не сказала, повернулась и отошла к витрине с «Отказом».

Ченнс улыбнулся, словно извиняясь.

— Командору приходится сейчас думать об очень многом.

— Неужели.

Сочувствовать ей Ингрей не собиралась. Ченнс присел так, что его лицо оказалось почти на одном уровне с ней.

— Она не понимает хвайцев. И Хвай. С ее точки зрения, то, что родители не потребовали освобождения детей- заложников, просто отвратительно.

— Но они же…

— Я знаю. — Ченнс оглянулся, не слышит ли командор. — Я не был уверен… стоит ли ей вообще объяснять, кто эти дети. Ничего бы не изменилось. Командор не такой человек, чтобы стрелять в детей.

Ингрей хотела спросить, почему Ченнс не упомянул, что почти никто из хвайцев не расстроился бы, если бы с детьми на самом деле что–то случилось.

— Между нами, командор с облегчением вздохнула, когда мы от них избавились. Ее удивляет, что вы вступились за них, хотя не состоите с детьми в родственной связи, ведь больше никто этого не сделал. Ей трудно принять, что ваша мать позволила вам поменяться с ней местами, для нее это полнейшая бессмыслица. Ведь Нетано даже не колебалась, сразу ушла с детьми. Именно поэтому, несмотря на то что командор согласилась на обмен, она очень подозрительно относится к вашему присутствию здесь.

— Мама еще не назначила наследника. Хотя она бы все равно никогда меня не выбрала.

Пролокутор Дикат издевательски хмыкнуло.

— Я понимаю, — сказал Ченнс.

И как ему только удавалось стоять в таком скрюченном положении в своих доспехах? Видимо, что–то поддерживало его тело.