— С тебя должок, — спокойно заявил Израдец, потирая руки.
— Спа… спасибо, — заикаясь, произнесла Алена.
В коробках домов зажглись окна. Хлопнули входные двери и на улицу хлынули люди. Десяток, другой. Злые, молчаливые граждане, горожане, имеющие одну общую черту — красные глаза, ярко горящие на белых нагрудных значках.
— Опять юззи, — устало выдохнул Антип.
* * *
— Сложилась, главное, мозаики судьба,
И снова вместе наши обормоты,
— произнес Андрей, указывая на экран, движения на котором теперь выглядели естественно, —
Но, не успев собраться, в тот же час,
опять себе проблем наколдовали.
— Думаешь, Израдец специально? — нахмурил могучие брови Ждан.
— Вряд ли, — ответил за Наместника Руслан, — Скорее подумать не успел. Но факт, что он спас человека, интересен.
— Ох, не хвали ты злыдня за добро!
Скорее выгоду свою узрел в спасенье.
Не может он без помощи ребят,
Вернуть себе свободу жить во мраке.
— Может и так, — Руслан не желал спорить.
— Помочь можем? — спросил Ждан, разглядывая, как прижатые к стене протозанщики отбиваются от юззи.
— Чем? — пожал плечами Руслан, когда Антип, закрывая Алену, свернул нос огромному мужику в грязной майке.
— Эх, мне бы туда, — мечтательно выдал богатырь, видя как Израдец сворачивает чью-то шею.
— Ни к чему, — отмахнулся Руслан, — Есть же пистолет.
* * *
— Алена, не мешай, — одернул Антип девушку, уклоняясь от удара старой, тощей женщины, — Потом скажешь!
— Да возьми же! Возьми! — настойчиво тыкала чем-то в спину стюардесса.
— Отстань! — зло рявкнул бандит.
Раздались два громких выстрела. Юззи остановились, с испугом отступая назад. Антип обернулся и тут же расплылся в широкой улыбке: в руке Алены дымился револьвер.
— Ах, умница! Дай-ка скорее.
— Наконец-то, — устало произнесла девушка.
Отхлынув, нападающие оголили кучу мусора, перемешанную со снегом и покалеченными юззи. Десяток тел валялись на земле, но еще больше стояло на ногах.
— Надо три выстрела, — спокойно объяснил Израдец и показал на юззи, — Убей того высокого, с крашенной челкой. Толстую старуху, с длинными, желтыми зубами и смешного толстяка, похожего на поросенка.
— Чего это? — недовольно буркнул Антип, не опуская оружие, — Почему я все время должен кого-то убивать?
— Они инициированные. И давно. Значит, пойдут до конца. Как летчик. Остальные — шалупонь, без вожаков разбегутся.
Антип, пожал плечами и трижды выстрелил в толпу. Указанные люди упали. Остальные юззи вопрошающе сошлись взглядами и бросились врассыпную.
— Доволен? — сухо спросил Антип, присаживаясь на ледяную землю.
Мысли спутались. Голова начала кружиться с неимоверной силой. Мерзкий хрип галок усилился, забивая остальные звуки. Реальность смялась в ком, скрутилась в спираль и распрямилась видением…
Антип стоял в сумерках. Солнца не видно, лишь странные, неясные отсветы вдоль горизонта. Земля, укрытая густым, темным туманом, черна и бугриста. Кочки вздрагивали под ногами, время от времени лопаясь, как огромные пузыри, издавая при этом мерзкое хлюпанье; черный, едкий дым вырывался из пробоев, устилая поверхность. Марево лежало ковром. Стояла невыносимая вонь.
Внизу, у земли, под туманом, угадывались люди. Или нечто подобное им… Ползали во мраке, не в силах подняться. Им больно, нестерпимо больно! Но это не та боль, что заставляет кричать, не та, что вынуждает сопротивляться — это безмолвный кошмар, разрывающий на части, высасывающий человеческую сущность. Страдания не лишали сил, наоборот, сознание поддерживалось в несчастных, чтобы муки ощущались, чтобы ужас осознавался. Только прерывистое дыхание. Только умоляющий взгляд.
Находились смельчаки, поднимающие головы над маревом, но тут же скрюченные громадины солдат Израдца бросались к нарушителям, втаптывая их обратно в смрад.
Антип понял, где находится. Антип догадался, зачем. Это будущее — его будущее! — и он пополняет сонм страдальцев. Превращается в ничто, растеряв остатки человечности. И не скажешь, что незаслуженно…
Взмах головы разогнал наваждение. Реальность, вздрагивая, возвратилась.
— И что видел? — спросил Израдец.
— Да пошел ты! — злобно выкрикнул Антип, — Да пошли вы все! ВСЕ!
— Что случилось? — испугался Волна.
— Я был в Больничке! Ясно? Видел, что ждет меня после смерти! Понятно? На хрена нужно помогать вам, если, один черт, ждет этот! — пренебрежительный кивок в сторону Израдца.
— Но! — встрял демон, — Грядущее многове…
— Заткнись ты, черт-недоучка! Что многовекторного в предстоящем?
— Ты же не разбился.
— Я и не видел, что расшибаюсь! Видел, что разбивается самолет и газета выходит с заголовком про старика. Так и вышло!
— Хватит орать, псих, — спокойно проговорил Израдец, — Заслужи прощение — не попадешь к нам.
— А я не заслужил? Не воевал за ваши Миры? А? Не таскался по стране в поисках монеты? И что? Где прощение? Одни дебильные просьбы: убей Волну, пристрели, все равно терять нечего. Выстрели в юззи, все равно ад светит. Да какого хрена! Остальные пусть остаются чистенькими, а Антипушка хреначь по плохим парням, убивай. Помогай, а потом отправляйся в ад. Иди ты! Я ухожу!
— Не надо, — тихо попросила Алена, не поднимая взгляда, — Мы же… пропадем без тебя…
— А мне-то что? Пропадайте!
Антип ушел в темноту. Силуэт слился с ночью, лишь брань доносилась до друзей, но скоро и она смолкла. Оставшиеся стояли молча, испуганными взглядами провожая приятеля. Один Израдец выглядел спокойным и, исказив лицо улыбкой, демон прервал тишину внезапным:
— Пять!
— Что? — хором переспросили люди.
— Четыре, — улыбнулся Израдец, — Три, два и… один!
При последнем слове из темноты вынырнул Антип. Три вздоха облегчения вырвались из человеческих уст.
— Плевать я хотел на вашу Справедливость! — сходу заявил Анти-поэт, обращаясь к одному Израдцу, — Я буду решать, что хорошо, а что плохо. И плевать на вашу дебильную Систему — можете разорвать меня на куски, но друзей не брошу. Им помогу, а не вам!
— Выговорился? — склонил голову на бок старик, — Тогда пошли.
Волна, Рустам и стюардесса отошли первыми. Головы опущены, словно в чем-то виновны. Грязные лохмотья болтались до земли, оставляя на снегу неровные бороздки. Израдец по-дружески приобнял Антипа за плечи — бандит не сопротивлялся.
— Что видел-то?
— Поймешь там, в твоей помойке. Кочки какие-то лопающиеся, вонь, черный дым…
— Кочки? — захохотал демон, — Детский сад ты видел, а не Больничку. Видел самое простое, самое безопасное. Это лишь легкая разминка перед настоящими муками.
— Успокоил! — зло выговорил Антип, выворачиваясь из объятий.
— Видения, — медленно произнес Израдец, размышляя, стоит ли продолжать, — Позволяют и видеть, и слышать, и чувствовать. Правильно?
— Вроде, да.
— Ты видел Большое Ничто, слышал страдания?
— Да.
— А чувствовал ли ты боль?
— Боль?.. Свою нет.
— Подумай почему. А сейчас надо одеть наших оборванцев.
— И, раз уж юззи все-равно знают, что мы здесь, — встрял Волна, — Наколдуй-ка нам новые паспорта.
В этот раз Израдец обошелся без фокусов — просто достал из карманов красного кителя маленькие книжечки и раздал протозанщикам. Волна, Рустам и Алена, быстро пролистав, спрятали их в маковой одежде. Антип остановился. Несколько мгновений сосредоточенно смотрел в паспорт, потом поднял глаза на демона, и, шипя злобой, выговорил:
— Ковно́?!! Я Антип Эмануилович Ковно? — тыкнул он паспортом в лицо Израдцу.
