— И как его зовут? — изрек глупость Антип.
— Не думаю, что это так уж важно…
— «Нет Бога кроме Аллаха…» — вспомнил Рустам.
— Действительно, другого Бога нет.
— Мусульмане правы?!! — подпрыгнул поэт.
— Вы главное поймите, что ВСЕ ВЫ ПРАВЫ! — начал уставать Истинный, —
А имя лишь традиция, завет!
Поступки, замыслы, несущие спасенье,
Доступны пониманию Его!
— Так, богов много? У каждого свой?
— Да нет же, нет! Всего один Он!
Но принимает всех, кто за Добро!
Кто признает Систему — Справедливость!
А имя лишь набор красивых букв.
— Не будь козлом, и тебе это зачтется! — фраза неожиданно для него самого слетела с губ Антипа.
— Послушай, это глупенькая фраза,
Но времени у нас совсем в обрез,
Давай считать, что в этом нашем споре,
Покамест это правильный подход!
— согласился палач.
— Получается, все религии не правы?
— Вопрос непрост, понадобиться время,
Чтобы подать развернутый ответ.
Но если взять и упростить решенье,
То, скажем, ВСЕ РЕЛИГИИ ПРАВЫ!
— Да, как же так?
— Скажи, чем так разнятся ваши веры?
— Ну-у, — протянул Антип, — Им там…как бы… отрезают, а нас брызгают водой…
— Твои познанья умиляют, право, — засмеялся Серебристый, —
Да, в ритуалах разница видна.
Есть и другие, но сейчас не будем
Перечисленьем время отнимать.
Едина цель у всех — к Добру стремленье!
Все прочее — традиция, обряд.
— Значит неважно, как креститься? Все равно как обращаться к Богу? Могу выдумать новые способы и то же буду услышан, если верю, что это Добро?
Палач начал терять терпение; он не готовился к подобным расспросам и сейчас жалел, что начал этот разговор, что тратится драгоценное время.
— В теории, конечно, можешь много,
Но практика не так-то и проста:
Традиции, насыщенные верой,
Налиты энергетикой людской.
За сотни лет терзаний, горя, счастья,
Обряды ей пропитаны насквозь.
А новшества не будут многосильны…
К тому же, надо точно понимать,
Зачем кому-то создавать Ученье?
По глупости? Устроить чтоб раскол?
Чтоб подчинить себе людей? Гордыня?
Все это вариации греха…
— Бр-р-р! Ты меня совсем запутал… А как же этот, как его, эгу… эку… экуменизм, — с трудом выговорил Антип, — Там же, вроде, хотят объединить всех христиан. Разве, это плохо?
— Намеренья, возможно, и благое…
Однако, есть детали, что понять,
И я, признаюсь, не всегда способен…
Но главное не этом. Весь вопрос
В том, что нельзя объединить всеобще,
А значит, выделятся те, кто против них.
И станет одним верованьем больше,
Что только лишь усугубит раскол.
— Но, у нас один Бог! — перебил Рустам, думающий о чем-то своем, — А у христиан толи два, толи три вообще!
— Ты говоришь о силе Триединства… — начал палач, но останавливается, — Да, что я с вами взялся рассуждать?!!
Нашлись мне то же горе — богословы,
Что стали верить пять минут назад.
И то лишь из-за вредности природной,
А в теологии познаний — ноль!
Скажи-ка мне, о «верный» мусульманин,
Сколько намазов совершил сегодня ты?
Ну, а когда наш «славный» православный,
Последний раз ко Храму подходил?
И эти люди мне твердят о Вере…
Но креститься Рустам отказался наотрез. Истинный, не надеясь на результат, предложил Антипу принять магометанство, но и бандит не захотел ничего слышать о смене конфессии. Запинался, нервничал, сыпал то мольбами, то угрозами, но решения не поменял.
— Все ясно! Спорить с вами глупо,
А времени у нас совсем чуть-чуть, — отмахнулся палач, —
Готовы будете пройти обряды,
Что кажутся традицией для вас?
Что стали вдруг такими дорогими… — не удержался от сарказма собеседник.
— Да! — согласился Антип.
— Еще раз? — испуганно спросил Рустам, поневоле съеживаясь.
— Не бойся, резать не придется больше!
Но ты запомнить должен кое-что:
Когда получишь новое прозванье,
Необходимо скрыть его от всех!
Чтобы ни друг, ни враг, ни птица,
Стремительно пронзая небеса,
Не знали имени, полученного снова.
Иначе быстро станешь на виду!
— А мне? — спросил Антип, но ответа не последовало — Истинный уже сменил тему и быстро объяснял предстоящие ритуалы.
Он коротко поведал, что проводить все будет сам. Пришлось коротко остановиться на понятиях Миров и их назначении. В нескольких словах рассказал о Саврииле и Израдце, о Добре и Справедливости.
Далее… А вот далее он совершил ошибку, повлекшую за собой кучу неприятностей. Сосредоточившись на деталях, Истинный пропустил главное — он ни слова не сказал о Златнике. В сумбуре начатого бунта, протозанщики не согласовали всех мелочей. Палач был уверен, что ребята знают о монете, а любой разговор на эту тему мог открыть новые детали, которых он знать не хотел — боялся выдать под пыткой. У самих друзей стояла простая цель: занести фото Волны в церкви Херсона. Что будет дальше? Как с ними свяжутся? Все это они оставили на волю потусторонних.
«Где я, а где Добро и Справедливость?», — с иронией размышлял Антип, но где-то глубоко внутри зародилась приятная, теплая мысль о возможном искуплении. Лучшая доля после смерти настойчиво рисовалась в преступной голове. Рустам же беззаботно вышагивал рядом, чувствуя себя защищенным.
— Ответьте теперь мне: как догадались,
Что электричество спасет от палачей? — произнес на ходу Истинный, —
Что в Олове другого нет оружья?
Кто дал вам знать, как нас перемещать?
Антип пожал плечами. Идея родилась у Рустама, ему и отвечать, но парень и сам не знал, как вышло, что шокер оказался в его руках.
— Пистолет не помог, ящик тоже, — перечислял Рустам, — Кроме шокера ничего не оставалось. Поэтому и взял его. Кажется, все так и было… Там такое творилось…
— Как интересно! Снова убеждаюсь:
Зажатым в угол, открывают дверь…
