Несколько парней вытащили барабанную установку, синтезатор, какие-то усилители. Высокий худой парень с длинными и явно грязными волосами принес стойку с микрофоном. Постучав по крышке, он что-то пробормотал в микрофон, очевидно, проверяя качество звука. Не знаю, что он понял из своего бормотания, но парень повернулся к барабанщику, который, в отличие от своих «коллег по цеху», был абсолютно лысым, и уверенно кивнул ему. Пару минут была еще какая-то возня на сцене, подогреваемая поощрительными выкриками из толпы школьников, и тут этот длинный парень снова вернулся к микрофону и сказал:

– Привет, друзья!

Все зашумели и зааплодировали. Он поднял наполовину сбритую бровь и сказал еще раз:

– Вы что тут, спите, что ли? Давайте еще раз. Привет, друзья!

Тут уже начали раздаваться визги девчонок и свист парней. Я смотрела на сцену и пыталась увидеть Сашу. Я знала, что она играет на гитаре, но с гитарой стоял коренастый парень лет двадцати, что-то вкручивая в корпус музыкального инструмента.

– Другое дело, – одобрительно проговорил в микрофон «ведущий», – наша группа называется «Бойцовые псы» и сейчас мы устроим настоящее веселье! Вы готовы?!

Получив в ответ еще более громкие крики, от которых я даже поморщилась, он снова повернулся к барабанщику и махнул рукой.

Тот стукнул по плоскому «блину», вызвав первый звук, а потом началась настоящая музыка.

Я была удивлена, услышав, что у солиста, того самого высокого паренька, который, очевидно, «забил» на гигиену, на самом деле был потрясающий голос. Они начали с известных песен группы «Nirvana», как мне потом сказал Веня. Спустя две композиции, когда толпа буквально ликовала, я уже потеряла надежду увидеть Сашу. Я подумала, что она обманула меня, сказав, что будет выступать. Хотя она сказала, что будет выступать их группа, совсем необязательно, что она тоже будет играть. Но тогда зачем ей гитара?

Пока я оглядывала зал в поисках Вени и мысленно рассуждала о том, обманула ли меня Саша или это я ее не так поняла, я даже не заметила, как зал притих. Я услышала красивую нежную мелодию. Было ощущение, что я ее уже слышала, но я была практически уверена, что это невозможно. «Руки вверх» и «Краски» – вот мой музыкальный вкус.

Я подняла глаза и увидела на сцене ее. В своих джинсах и массивных ботинках, с челкой, спадающей на лицо, она извлекала такие звуки из гитары, что у меня защемило сердце. А потом она запела. Песня была грустная, невероятно красивая и трогательная. Я хорошо знала английский и без труда разобрала, о чем поется в этой песне, хотя произношение Саши, честно сказать, хромало. Но это было неважно. Она будто слилась с инструментом, а ее голос обволакивал всех вокруг. Я и не заметила, как по залу закружились парочки, обнявшись. Даже неугомонная мелюзга притихла. А я стояла, чуть ли не открыв рот от восхищения. Саша закрыла глаза и полностью отдалась музыке. Ее голос, сочный, насыщенный, с еле заметной хрипотцой, просто гипнотизировал меня. Да что меня, всех. Это действительно было великолепно.

Когда песня закончилась и началась другая, более громкая и веселая, рядом со мной оказался Веня.

– Круто спела, да? – спросил он, перекрикивая гитарный перебор и шум барабанов.

– Очень. Мне так понравилась эта песня, – призналась я, – кто это поет?

– «HIM», – ответил Веня, делая шаг назад, чтобы пропустить бегающих детей. Они словно с ума посходили. Они бегали, прыгали, поднимали руки и трясли головами, подражая солисту и парню с гитарой, что веселились на сцене.

– Ты их тоже слушаешь? – удивилась я, потому что, насколько мне было известно, мой друг был фанатом Eminem’а.

– Мне приходится. Не забывай, мы с братом делим одну комнату на двоих. Волей-неволей я «познакомился» со всеми такими группами.

– Понятно. Я не думала, что они будут петь такие… красивые песни.

– Подожди, они еще дадут жару, я уверен, – засмеялся Веня.

Что удивительно, он оказался прав. Больше медленных песен не было. Как мне объяснял по ходу их выступления друг, они исполняли композиции групп «Rasmus», «Linkin Park» и какие-то еще. Солировала либо Саша, либо они вдвоем с этим долговязым парнем. Я была, будто под гипнозом. Она просто источала талант. И я подумала, что Саша должна выступать не здесь, не на школьной дискотеке, а там, где ее действительно оценят. На большой сцене под софитами. И ей не нужны ни гитарист, ни барабанщик, ни парень с немытой головой. Она сама была настолько самодостаточна, что вполне справилась бы без них, я была уверена.

Потом они стали петь русские песни, которых не знал даже Веня. Они почти все были о современном обществе, об изгоях, о непонимании. Я сразу провела параллель между ребятами из группы и общественным мнением. Точнее, между Сашей и общественным мнением. Веня мне рассказал о ней столько нелицеприятных фактов, в то время как она уже дважды помогла мне. Ладно, первый раз, технически, не считается. Но в ситуации с Семеновым без нее я бы не справилась. Вероятно, если бы не Саша, вечером я бы сидела дома, прижимая к щеке кусок мяса из морозилки, чтобы синяк не растекся на пол лица. Но она, совершенно не испугавшись огромного нетрезвого парня, спасла меня. Может, она на самом деле вовсе не «оторва», как выразился Веня?

К девяти вечера концерт был окончен. Веня предложил меня проводить до дома, и мы уже выходили из актового зала школы, как к нам подошла Настя Емельянова. Та самая «королева школы». И, задержав моего друга, оттащила его в сторону. Я вышла из зала и встала у стены, в ожидании товарища.

Мимо меня шли школьники – кто группами, кто парочками, все выходили из помещения, где уже включили свет. Праздничная атмосфера развеялась в тот момент, когда зал озарили множество ламп. А в моей голове все крутились слова той песни. Я даже не заметила, как кто-то оказался около меня, и вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала прикосновение к своему плечу.

– Ну как, тебе понравилось? – Саша стояла рядом со мной, а на ее лице снова была эта наглая и уверенная ухмылка. Только теперь я знала, что она оправдана. Ее руки и голос вытворяли такие вещи, что она действительно могла считать себя лучше других. И с этим было бы трудно поспорить.

– Очень, – честно призналась я, – у тебя совершенно потрясающий голос. Правда.

– О, спасибо, – она улыбнулась как-то иначе. Мне показалось, что это было действительно… искренне. Неужели она сама не понимала, насколько она была талантлива?

– Вы много где выступаете? – спросила я, удивленная своей смелостью. Ну, не умею я заводить разговоры с малознакомыми людьми. Я всегда смущаюсь и говорю что-то невпопад. Поэтому стараюсь ограничивать свои социальные связи, чтобы меня не посчитали какой-нибудь ненормальной. Но с ней мне хотелось поговорить. Она настолько не вписывалась в мой мир и мое окружение, что это влекло меня неимоверно. Жутко пугало, но и влекло.

– В трех школах. В моей в том числе. Но в вашей мы в первый раз. У вас тут неплохо.

Она посмотрела по сторонам и, словно задумавшись, задержала взгляд на ком-то в зале. Потом снова повернулась и, улыбаясь, сказала:

– Мы с ребятами хотим повеселиться после того, как соберем аппаратуру. Не хочешь присоединиться? Можешь взять своего друга.

Я стояла, как вкопанная. Хотела ли я присоединиться к группе сумасшедших ребят, от которых так и веет проблемами с законом? Часть меня, с которой я только начала знакомиться, вопила: «Конечно, да!», но другая я, та, которая существовала все мои семнадцать лет, отрицательно качала головой, сложив руки на груди и поджав губы. И я решила послушать ту, с которой была знакома куда дольше.

Поэтому, поковыряв ботинком пол, я подняла глаза и ответила:

– Я… Я бы с удовольствием, но…

– Ладно, не объясняй, – усмехнулась Саша, убирая волосы с лица, – я понимаю. Такой хорошей девочке, как ты, нельзя таскаться с такими, как мы.

– Не в этом дело, – попыталась запротестовать я, но знала, что она была права.

– Да не парься, все нормально. Кстати, если тебе понравилось, мы послезавтра будем в моей школе выступать, в четырнадцатой, она тут рядом. Захочешь – приходи.