Эйлин, его младшая сестра, как и положено гостеприимной хозяйке бала, не спеша обходила многочисленных приглашённых, о чём-то перешёптывалась с разодетыми девицами, одаривала восхищёнными взглядами дам в возрасте, приветливо, но сдержанно кивала их мужьям, кокетливо улыбалась молодым кавалерам. Высокая тоненькая фигурка, как мотылёк, без устали порхала по паркету, исчезала в одном конце огромного зала, чтобы через пару минут появиться в противоположном.

Мира познакомилась с ними пару месяцев назад, когда впервые перенеслась в Сейфан. По воле случая оказалась в нужном месте в нужное время — Эйлин оступилась на скользкой мостовой и, упав на спину, сильно ударилась головой практически у неё на глазах. Не долго думая, Мира бросилась спасать её, и только потом, когда юной красотке уже ничего не грозило, осознала, что их могли увидеть и по-своему растолковать нехитрые манипуляция с лунным светом… Прецеденты бывали уже не раз — в неразвитых мирах отношение к Способностям лавировало между проклятьем, табу и магическим действом, внушающим ужас и зависть. Реакция и последствия могли быть разными, но обычно не сулили ничего хорошего. Однажды её даже тащили на главную площадь, чтобы публично сжечь на огромном костре. Поначалу всё казалось увлекательной игрой, позже пришло ощущение опасности. Мира спаслась практически в последний момент, когда горячие языки пламени вовсю щекотали пятки. Тогда зареклась переноситься в подобные Вселенные, а уже через день забыла данное себе обещание и продолжила путешествовать именно по таким, потому что развитые миры вселяли тоску, напоминая Актарион или Бэар.

На этот раз повезло. Темнота и моросящий дождь спасли от нечаянных свидетелей. Ей даже не пришлось подчищать память. Эйлин лишь благодарила, восторженно повторяя, что Миру послал сам Ангел, когда к ним подоспел встревоженный Эйтан. Бледный красавец с такими же как у сестры рыжими глазами искренне радовался, что с Эйлин не приключилось непоправимой беды, и не задавал вопросов. Оба, не задумываясь, поверили в на ходу придуманную легенду и пригласили погостить у них. Если Мира и колебалась, то громадный замок на утёсе, оказавшийся родовым гнездом богатых сиблингов, решил всё, моментально уничтожив последние сомнения.

С тех пор она почти постоянно проживала там, изредка совершая кратковременные вылазки в другие миры. Такая жизнь устраивала, позволяя делать то, что нравилось, не обременяя себя жилищными проблемами.

Мира вернулась вовремя — начинались танцы. Ей нравилась и медленная, трагичная живая музыка, и вычурные па, и магия летающих по залу танцующих пар. Она находила какое-то необъяснимое наслаждение, копируя незнакомый многообразный язык из движений и жестов, словно впитывая в себя все мысли и чувства очередного партнера. От последних отбоя не было. Вот и сейчас чьи-то руки подхватили, закружили в танце. На понимание, кто перед ней, ушло несколько секунд.

— Привет, — просто сказал Ллэр, не позволяя остановиться.

— Ты… — еле слышно выдохнула Мира, когда снова обрела дар речи.

— Я, — как ни в чём ни бывало он улыбнулся. Сжал руку чуть крепче.

— Я соскучилась, — она бросила острожный взгляд по сторонам. На них никто не обращал внимания. Снова посмотрела на Ллэра. — Очень…

— Не волнуйся, им плевать, что я несколько не по форме одет, — отозвался Ллэр. Привычные чёрные джинсы, конечно, ещё могли вписаться в местную моду, но белая рубашка — вряд ли. — Помнишь, как тогда на вашей чудной розовой полянке в Миере?

— Уже на вашей, — ехидно заметила Мира. — Твоя гениальная Таль изгнала меня оттуда, помнишь?

— Неужели хочешь обратно?

— Замолвишь словечко? — она плотнее прижалась, обхватив его шею руками. Какая разница, как танцевать, если их всё равно никто не видит? — Хотя, знаешь, не надо. Мне здесь очень даже нравится… В Миере слишком много солнца. Кожа быстро стареет.

— Я знаю, ты тут неплохо устроилась, — руки Ллэра скользнули вниз, он наклонился, мягко поцеловал, крепче обнял. — На здешние шмотки уходит слишком много ткани… Поверишь, если я скажу, что тоже соскучился?

— Каждый раз, когда ты так спрашиваешь, хочется не поверить. Но верить хочется сильнее, поэтому верю, — она опустила ладони на его плечи, встретилась взглядом. — Зачем ты здесь?

— Соскучился, — повторил Ллэр. И в его глазах она увидела, что это, кажется, действительно так. А ещё там была усталость. Не та, что раньше, когда его утомляла лишь долгая жизнь, а другая: когда не дают выспаться, когда всё время нужно куда-то спешить, что-то делать, с чем-то разбираться.

Здесь, сейчас, в этом мире так легко было прочитать его мысли, узнать всё самой, но делать этого не хотелось.

— Пойдем, — Мира ласково подхватила под руку, вынуждая Ллэра остановиться и подчиниться.

В её комнате всё ещё горели свечи. Немного — в самом углу, на высокой каменной подставке, выхватывая из полумрака очертания огромной кровати. Остальные потухли, пропитав воздух сладковатой горечью. Снизу, сквозь несколько метров цельного камня, доносились приглушённые звуки музыки, но достаточно тихие, чтобы помешать разговору.

— У тебя что-то случилось, я вижу, — Мира на мгновение задержалась, прижимаясь к Ллэру и удерживая в руке его холодные пальцы. Потом отступила назад, обвела комнату широким жестом, приглашая располагаться там, где захочет. — Могу чем-то помочь?

Ллэр выбрал нишу у окна, но сел не сразу. Некоторое время стоял, глядя словно в никуда. Потом всё же опустился на камень.

— Я — идиот. Можешь помочь с этим?

— Попробую. Подскажешь, как лучше?

— Пулей в лоб. Скоро это станет возможно… — он протянул руку. — Иди сюда.

Мира послушно приблизилась, опустилась на его колени, обхватив Ллэра за шею. Нежно поцеловала в голову, вдыхая родной запах. Легкая тревога, не покидавшая с самого утра, заметно усилилась.

— Всё так плохо?

— Всё… Меняется. А они не верят. Атради. Замок развернулся, утратил многомерность, поломал на фиг половину леса, а Надстаршие не верят, что это конец.

— Конец? — Мира удивлённо вскинула брови. — Значит, ты всё-таки нашёл способ?

— Я искал возможность выбора, а нашёл — тебя… Я хотел измениться сам. Не утопнуть в вышедшем из берегов Море Истока, а обрести возможность ценить время. Я хотел отдать долг… — он смотрел мимо неё: за стекло, в темноту, будто мог там что-то увидеть. А может и мог. — Знаешь, на что меня в своё время поймала Роми?

Мира не знала.

— Мой отец умер до моего рождения, и мне его чертовски не хватало. А потом пришла Роми, и… безграничные возможности с вечной жизнью шли бонусом.

— Алэй… — она осеклась. Задумалась, стоит ли говорить то, что на самом деле думала о его отце, о том, какой выбор он сделал и как сделал. Не потому что опасалась реакции Ллэра. Просто не была уверена, нужно ли ему сейчас это. Казалось, он просто хочет рассказать, поделиться, а не слушать её мнение по каждому пункту. И препятствовать его желанию, помешать, испортить… боялась. В конце концов, что она понимает? У неё никогда не было родителей, ей не пришлось делать самостоятельный выбор между бессмертием и обычной жизнью, между способностями и ограниченной реальностью мира. — Вы говорили? Я имею в виду, с тех пор, как он… я…

— О том, что ты сделала?

Она мотнула головой, хотя Ллэр по-прежнему не смотрел на неё.

— О том, как он теперь собирается жить дальше… вечно.

— А он не собирается жить вечно. Он, как раз, в курсе всего, что нам грозит. И… — Ллэр поднял на неё глаза. — Ты хотела что-то сказать, но остановилась. Алэй — что?..

Мира вздохнула. Какое-то время молчала, наблюдая, как лунный свет отражается на тёмной ряби моря за окном. Потом всё же решилась:

— Алэй виноват… во всём, что случилось с тобой. Может быть, только он. Не потому что выбрал жизнь и пошел за Роми, бросив вас, а потому что ничего не сделал, чтобы вернуться и быть рядом. Хотя бы с тобой… В те минуты, когда тебе это было нужно. Тогда всё, наверное, было бы по-другому.