– Э, так это … Вы не забыли про меня? – голос водителя казался испуганным.

– Я помню. Получу бумагу, получишь свою сотку.

Сотку. За передачу взятки. Сколько ж сама взятка составляет.

Водитель явно хотел возразить, но в фойе, болтая, зашли две женщины. При них выяснять отношения, видимо, было нежелательно. Шаги водителя направились в сторону выхода. Зашуршала вертящаяся дверь. Сергей досчитал до десяти и также направился к выходу. Водитель как раз подошел к машине и задумчиво уперев руки в боки, уставился на свой «солярис».

Что-то как-то скудно для такой зарплаты. Хотя, наверное, это рабочая машина.

Автомобиль двинулся по Трубной, и если бы он продолжил движение по бульвару, то Сергей мог бы и дальше его преследовать, но день водителя «соляриса» начался не так неудачно, как ему казалось, он свернул опять на Цветной и, прибавив скорости, быстро исчез из виду. Но, собственно, Сергей уже потерял к нему интерес. Его беспокоило другое.

Судя по занятиям этого товарища, если бы он избавил от него мир, планета явно не обеднела бы. Хотя, кто знает, может, он был хороший семьянин и отправлял заработанные деньги в приюты для бездомных животных. Потому и ездил на недорогой машине. Всё несчастным животинам. Но все же Сергею было не по себе. А что, если то видение, тот сон или как его назвать (он никогда не знал, как правильно называется то явление, которое произошло с ним в детстве), были не плодом воображения, а действительно неким знаком свыше?

Нет. Это была фантазия. Фантазия его собственного больного уже тогда мозга. И не надо спихивать свои проблемы и свою вину на какое-то мифическое провидение.

Но все же любопытно. Он никогда не знал, кого он убивает. Все происходило более или менее спонтанно. Иногда все проходило в бессознательной фазе, и он приходил в себя уже стоя над бездыханным телом, иногда он пару-тройку дней выслеживал жертву. Но опять-таки не было каких-то явных критериев, по которым он их отбирал. Мужчины и женщины. Все ли они курили? Нет, не все. Может, были пьяные? Тоже далеко не всегда. Грубили? Вот это случалось частенько (во всяком случае, те, за которыми он следил). А, так вот в чем дело. Он очищает мир от грубости. Зеленый свет – воспитанным людям. Чушь. Нет, суть таилась где-то глубже. Похоже, придется поискать информацию о его «клиентах». И как? Он даже имен их не знал. Ну, можно начать с последнего. О котором заговорили в СМИ.

***

На работе, разделавшись с бумажной волокитой и проконсультировав одну забавную ипэшницу, которая постоянно его смешила своими чрезмерно хитроумными идеями и схемами, как снизить страховые взносы в пенсионный фонд, он налил себе растворимого кофе (да! Потому что от цикория его уже воротило) и погрузился в чтение статей об убийстве в Подмосковье.

О жертве было известно немного. Это был мужчина тридцати девяти лет. Тараскин П.И. Работал менеджером в магазине автозапчастей. При этом у самого не было ни автомобиля, ни прав. Не был женат. Родственники остались в Ростове, откуда он родом. Жил неподалеку от места убийства. Снимал квартиру.

Сергею этого явно было мало. И все? Но где зацепка? Чем он ему не понравился? Может, тоже грубил всем вокруг.

Сергей побарабанил пальцами по столу, после чего решил написать автору статьи, в которой были наиболее подробные сведения о жертве.

Он нажал кнопку на интеркоме:

– Юлия Яковлевна, не отвлекаю?

Интерком прошуршал в ответ.

– Юлия Яковлевна, а можете связать с одной журналисткой?

Он назвал секретарю издание и фамилию журналиста.

Меньше, чем через полчаса журналист сама позвонила ему. Это оказалась очень разговорчивая молодая девица, которая была в восторге от серийных убийц, и особо это не скрывала.

Да, можно получать восторг, вникая в детали, изучая истории, но вряд ли бы она получила удовольствие, если бы ей пришлось принимать участие в самом действии. Хотя. Зависит, конечно, в какой роли она бы выступала в этом действии. А вообще получают ли жертвы удовольствие? Бывают ли такие? Мазохисты, например.

Сергей мысленно проиграл в голове лица тех, кого он помнил в момент убийства.

Нет, пожалуй, удовольствия там не наблюдалось. Ну… если только очень специфическое.

– А собственно, почему Вы интересуетесь им? – спросила его журналистка на десятой минуте разговора, большая часть которого исполнялась соло.

«А я-то думал, что журналисты в основном слушают», – заметил он про себя, слушая веселый щебет девушки в трубке. Вслух он сказал:

– Объясню. Я – адвокат. И ко мне обратился клиент, который был связан с жертвой и со всем этим делом. Подробности? Пока, к сожалению, не могу Вас в них посвятить. Может быть, позже, когда дело будет закрыто. И, разумеется, с согласия клиента. Но я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы могли мне сообщить полное имя-отчество этого Тараскина, а также адрес квартиры, в которой он жил.

– Да можно, в принципе, – дружелюбно откликнулась девушка. – В статье я это не указывала, потому что смысла особого нет. А так, это не засекречено. Запишите?

Зажав трубку между плечом и ухом, он взял листок для заметок и мелкими каракулями записал адрес.

– А Вы сами там были? – поинтересовался он.

– Где? На месте преступления? – уточнила журналистка.

– Нет. В квартире.

– А, да, была. Он снимал на двоих, с еще одним парнем из Ростова. Но мне редактор не разрешил это писать, потому что, ну знаете, народ не то подумает. А так, с парнем этим я поболтала, но он мне ничего про него особенного не сказал. Только, что Тараскин этот был очень жадным, каждый вечер пил пиво и частенько хамил. Ну, как-то про умершего такое писать… Сами понимаете. Меня вообще удивило, что он так зло о нем отзывался. У меня тоже соседка не очень по характеру, но, мне кажется, если бы она стала жертвой маньяка, я бы не стала говорить о ней плохо.

«А если бы ты стала жертвой?»

Сергей улыбнулся. Потом резко одернул себя. Хватит этих игр!

– Я, честно говоря, даже подумала, может, это он его убил… Я бы провела расследование, но мне редактор не разрешает, – пожаловалась журналистка.

– Ну, думаю, не стоит, – заметил Сергей. – Мне кажется, это опасно. Ведь, если он действительно убийца, а Вы его раскроете, он же, ну, понимаете…

– Типа, убьет меня? – весело спросила девушка.

– Ну, к примеру, – осторожно согласился Сергей.

– Я ведь журналист, – сообщила она ему успокаивающе, как бы напоминая, что у нее есть страховка на все случаи жизни.

Сергей чуть было не рассмеялся в голос.

– Ну да, – снова согласился он. – Ну ладно, я пожалуй, съезжу к нему. Большое спасибо за помощь.

Ехать уже не имело смысла. Он выяснил, все, что хотел. Человек, с которым он жил в одной квартире, земляк, между прочим, после его зверского убийства отзывается о нем, мягко говоря, нелестно. Это показательно.

И что. За это его убивать?

«Но я же не приговор выношу. Я просто пытаюсь выяснить, какая у меня система, – оправдывался Сергей сам перед собой. – Если она вообще есть. Должна быть. У всех маньяков есть система. Да. И я один из них».

И все же. Один человек – это не показатель. Он должен узнать об остальных.

«Пора заводить инстаграм», – подумал Андрей, разглядывая фотографию жертвы. Тело нашли через четыре дня после убийства. Не самое приятное зрелище. Андрей рассматривал фотографии уже минут тридцать. Материалы он позаимствовал и помнил, что до полудня их надо вернуть.

В кабинет без стука вошел начальник. Майор был старше Андрея, и теперь с нетерпением ожидал выхода на пенсию. Следить за весом при таком безумном рабочем графике ему не особо удавалось, в последнее время раздражало высокое давление, а снижаться ему, имея в распоряжение такого сотрудника, как Андрей, было не от чего. Нет, с одной стороны Андрей ему нравился. В последние пятнадцать лет людей, работающих за идею, практически не осталось, и на Андрея он посматривал со смешенным чувством уважения и раздражения. Уважение вызывало стремление следователя все сделать правильно. Собственно, причина раздражения была та же, но сюда добавлялся еще и совершенно несносный характер подчиненного, которому в запале сам черт был не брат. А запала ему было не занимать. Андрей походил уголь в мангале, пропитанный жидкостью для розжига, от которой неслабо разит соляркой, – поднеси зажигалку и полыхнет.