– Только юношей?

– Да, почему-то. И только из высших сословий.

– И здесь сегрегация!

– Бобби, все дети туда бы просто не поместились. Остальных водили в филиалы Музея Вождя. Да и обряд этот лет десять назад вовсе отменили.

– И как там, в Пирамиде?

– Красиво! Красиво и немного жутко. Повсюду – черный, золотой и красные цвета: мрамор, золото и яшма.

– А как проходил ритуал?

– Довольно скучно. Кто-нибудь из высших руководителей государства выступал с речью. Ну, обычные речи: о Родине, о Вожде, о нашем гражданском долге. А потом мы по одному выходили из строя и давали клятву. А нам вручали паспорта и памятные сувениры – миниатюрные золоченые модели Пирамиды. Сначала выходили «красные», обычно их было всего несколько юношей, потом «оранжевые», и так далее. Со мною в один день, между прочим, проходил обряд нынешний заместитель министра Внутренних Дел. Он из «красных», разумеется. Худенький был тогда неказистый мальчишка. Через пару лет наверняка заменит на посту своего дядю.

– Вы давали клятву перед склепом Вождя? – предположил я почему-то.

– Нет, что вы! Склеп находится глубоко в подземелье. Туда никого не пускают, кроме членов Семьи и представителей специальных служб.

– Совсем никого?

– Нет. Там, говорят, целый лабиринт. И еще говорят, будто в этом лабиринте спрятаны сокровища Семьи. Но это так, болтовня «фиолетовых».

– Интересно! Почти как легенды о Фаюмском лабиринте, где, говорят, тоже была сокровищница тогдашней Династии фараонов. Представляю, что будет с этой Пирамидой, если у вас произойдет революция!

– Никакой революции не будет, Бобби! – сказал Хариф твердо, и с нескрываемой тоской задрал голову вверх.

Я проследил за его взглядом и тоже уставился на статую Вождя, блиставшую жидким золотом в пустой лазури неба.

– Это правда, что она из чистого золота?

– Так говорят.

– Это сколько же она тогда весит?

– Этого никто не знает. Но не беспокойтесь, она не свалится. Пирамиду проектировала та же знаменитая американская фирма, что когда-то разрабатывала технологии для наших морских глубоководных платформ. Некоторые из них до сих пор еще стоят. А внутри Пирамиды, если вам интересно, есть еще одна статуя Вождя, почти такого же размера. И тоже – из золота. Только там Вождь не стоит, а сидит в кресле. Вот перед этой статуей и проходила церемония.

– Представляю эту статую, – усмехнулся я. – Наверняка сделана по образцу известной статуи фараона, сидящего на троне. Надеюсь, хоть жертвоприношения перед этой статуей не приносятся? Ну, там хорошеньких девственниц из «фиолетовых»?

– Не смешно, – ухмыльнулся Хариф и метким броском отправил окурок в ближайшую урну. – Давайте я вам все же расскажу о сословиях, хотите?

– Да я вроде уже все понял. «Красные» – ваша элита, олигархи. «Фиолетовые» – низший класс, бесправные пролетарии. Разве не так? Вы еще называли «фиолетовых» «дети государства». Вот это мне интересно было бы уточнить – что это означает?

– А не начать ли нам сверху? Даже не с «красных», а с Семьи?

– Можно и сверху, – согласился я. – Объясните мне тогда, почему у вас по Конституции президентская республика, а власть передается по наследству?

– Ну, это очень просто – по принципу «от добра добра не ищут».

– В смысле? У вас что, лучшие кандидаты рождаются каким-то чудесным образом в одной семье?

– Чудеса тут ни при чем. Это дань традиции. А традиции – основа стабильности любого государства. Наш вождь – родной дед нынешнего Правителя – стоял у истоков независимости Гюлистана. Он для нас все равно, что для вас, американцев, Джордж Вашингтон и Абрахам Линкольн вместе взятые. Или как для индусов – Махатма Ганди, а для кубинцев – Фидель Кастро.

– Ну, вы и сравнили! Кстати, сейчас на Кубе Фиделя не очень-то и чтят, после присоединения острова к Штатам.

– Вполне корректное сравнение. Наш великий Вождь – не только спаситель нации, но и зодчий нынешней системы государства. А до Кубы нам и дела нет!

– Так это при Вожде была введена кастовая система?

– У нас нет кастовой системы, мистер Ганн! У нас обычная демократия с элементами авторитарного социализма. Пожалуй, это будет наиболее точное определение. А нынешняя система социальной иерархии была окончательно сформирована при жизни наследника Вождя – нашего выдающегося Правителя и верного последователя идей Вождя.

– Еще бы, ведь он был его сыном. Получил в наследство целое государство. Не хило!

– Не язвите, Бобби. Так нельзя говорить о великих сынах гюлистанского народа! Вам ведь неприятно будет, если я начну насмехаться над вашими президентами?

– Да сколько угодно! У нас любой мальчишка-репер может поносить президента в своих песенках. Некоторые песни даже становятся хитами и потом их крутят по TV.

– И, по-вашему, это нормально? – сокрушенно покачал головой Хариф. – Бобби, давайте я просто буду рассказывать, а вы слушайте и не цепляйтесь к каждому слову, договорились? А то ведь так мы еще не один час просидим на этой лавочке.

– Итак, – сказал Хариф, прикурив новую сигарету, – у нас президентская республика. Президент избирается всем народом тайным голосованием. Избирательные права имеют все граждане старше шестнадцати лет.

– И «фиолетовые»? – недоверчиво спросил я.

– Разумеется! И каждый гражданин, по идее, может выставить свою кандидатуру на пост президента.

– Вот в это я совсем не верю! – рассердился я.

– А вы поверьте, Бобби! А не верите, можете прочесть нашу Конституцию. Ограничения лишь по возрасту: от двадцати одного до семидесяти пяти лет. Ну и, конечно, необходимо иметь высшее образование и не иметь судимости. Выборы проходят с соблюдением всех международных норм, приезжают сотни наблюдателей со всего мира – и, представьте, все довольны! Выборы всегда альтернативные – не меньше полудюжины кандидатов. Никаких нарушений и самая высокая явка избирателей по всей Европе! Даже наши трудовые мигранты дружно приходят на избирательные участки, которые оборудуются для них посольствами!

– Ну да, конечно. И все сто процентов избирателей голосуют за вашего наследного президента!

– Сто ни сто, – как ни в чем не бывало, парировал Хариф, – а меньше восьмидесяти процентов еще ни разу за время правления Семьи не было.

– Да, сильны у вас традиции! Сильнее здравого смысла. Это как же надо любить Семью, чтобы десятилетиями дружно ходить на выборы, зная, что результат предрешен?

– Это наш гражданский долг, мистер Ганн! Но вы правы в одном: никто не может достойно соперничать с членами этой великой Семьи! Поэтому у нас и были сняты ограничения на возможность занимать президентский пост сколько-то раз, а также был увеличен срок полномочий президента с пяти лет до восьми.

– И это вы называете демократией?

– Да! Это и есть настоящая демократия! Ибо подобные ограничения ущемляют права отдельного человека, а также право всего народа, который хочет видеть своим президентом именно этого человека, а не кого-то другого! Да и экономия от увеличения срока значительная – меньше приходится тратить государственных денег на выборы. Вот у вас на Западе, Бобби, срок полномочий президентов в большинстве стран пять лет, и, как правило, президент избирается дважды. Итого получаем, что каждый президент правит обычно десять лет. А у нас – восемь лет. Что в этом такого? Ведь могут и не избрать теоретически.

– Вот именно – теоретически. А на практике?

– И на практике – вполне возможно. Если хотите знать, после смерти нашего предыдущего Правителя сложилась такая ситуация, что его сына могли и не выбрать.

– Это как же? – удивился я.

– А вот так! Было несколько сильных кандидатов.

– Оппозиция? – еще больше удивился я.

– В своем роде – да, оппозиция. Но точнее будет сказать – альтернатива.

– Альтернатива Семье?

– Не Семье, а – в Семье! Рассматривались кандидатуры жены усопшего Правителя и одной из его дочерей.