Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Бабушка махнула на него рукой и повернулась к нам. Она бросила неприветливое «здравствуй» Эскулапу, но увидев Аниту, просияла и воскликнула:

— Ой! Какая прелестная девочка! Знайте, что в мою пирамиду я пропустила лишь ее одну, и только потому, что она позвала меня ласково, нараспев: «Бабушка Тоци». Это было так прекрасно! Красавица моя, оставайся жить здесь. Наследников у меня нет, есть лишь тупой внук, но он не считается. Ты станешь моей умной внучкой! Я воспитаю тебя истинной ацтекской знахаркой! Научу разбираться в растениях, варить очищающие отвары, а в наследство я оставлю тебе эту великую пирамиду! Будешь жить у меня?

Анита растерянно озиралась вокруг, не зная, что ответить. Вмешался Эскулап:

— Бабушка Тоци, позволь мне пожелать тебе здравия и вечного процветания. Это я привел гостей. Их двое. Кроме Аниты, есть Николай. Ему нужен твой очищающий отвар.

Лицо старушки исказилось неприятной гримасой, и она спросила гнусавым голосом:

— Как он вообще попал в Иртифахан?

Эскулап ответил:

— Его доставил к нам летчик Антуан вместе с Анитой.

Тоци просверлила меня рентгеновским взором и заключила:

— Это смертельный больной, и нет смысла его лечить. Эскулапу надо выбросить его в Океан Страсти.

Ее слова прозвенели внутри меня колоколом судьбы. Я пошатнулся, и если бы не крепкая рука Эскулапа, то рухнул бы на пол.

Старуха тем временем повернулась лицом к Аните и спросила ласково:

— Прекрасная девочка, ты станешь моей внучкой.

Тут опять вмешался Эскулап:

— Бабушка Тоци, послушай…

Знахарка грозно повернулась к нему и закричала:

— Не хочу я тебя слушать! Хочу слушать эту девочку!

Однако Эскулапа ее крик не испугал, и он сказал твердо:

— Она не будет с тобой говорить, пока ты не дашь Николаю очищающий отвар…

Старушка встревожено посмотрела на Аниту:

— Что? Ты, правда, не будешь со мной говорить?

Анита без слов догадалась, что делать, и прикрыла рот рукой, давая понять, что ничего не скажет.

Бабушка сдалась:

— Ну, вас всех. Занимаетесь пустыми делами, хотите извести мои отвары. Посмотрите на него! Все видно, как на ладони! Он полон всякой гнусной грязи, накопленной за всю его никчемную жизнь! Гной засел во все органы и замутил его душу. Он скоро умрет. Ему не отвар нужен, а могильщик!

Эскулап сказал:

— Бабушка Тоци, дело в том, что Анита и Николай пришли сюда вместе и останутся до рассвета, тогда я и решу их судьбу. Возможно, Николай сможет сам вылечить себя. Но мы должны ему помочь. Для начала, дай ему очищающий отвар, и тогда Анита ответит на твой вопрос: станет она твоей внучкой или нет. Ну, как договорились? Несешь отвар?

Бабушка Тоци скорчила недовольную гримасу:

— Как вам не стыдно! Особенно тебе, Эскулап! Ты же бог! И должен знать, как трудно стать настоящим врачом! Скажи мне, сколько лет ты учился своему искусству.

Эскулап ответил:

— Сто пятьдесят тысяч лет.

Бабушка сказала:

— Вот видишь! Я разработала ускоренный курс и могу обучить врачеванию всего лишь за сто тысяч лет. Хотя такие болваны, как мой внук Иштлильтон, могут застрять на разведении огня для варки отваров навсегда. У! Только и ходит пьяный! А знахарство требует жертв! Куда я только ни летаю за целебными травами и горными растениями! Я даже ныряю на дно океана, чтобы достать редкие водоросли. Но вылечить запущенную болезнь, как вот у этого, даже я не в силах…

— Хорошо! — ответил Эскулап. — Тогда мы пойдем, и ответа Аниты ты не услышишь.

Тоци махнула рукой и сдалась:

— Так и быть. Попытка не пытка. Эй, балбес, иди, принеси наш свежесваренный отвар, дадим выпить умирающему и посмотрим, что будет.

Иштлильтон радостно подпрыгнул:

— Сейчас сбегаю и принесу…

Неожиданно во мне опять проснулось чувство протеста против всякого знахарства, которое глубоко сидит в каждом цивилизованном докторе, и я сказал:

— Ничего я не буду принимать!

Однако произнеся эти слова, я почувствовал жуткую слабость и еле удержался на ногах. Тут же прибежал Иштлильтон с бокалом кипящей дряни, передал его Тоци, а она, всучив мне в руки, приказала:

— Пей!

Эскулап помог мне поднести бокал к губам, и я осушил его до дна.

В тот же миг в голове закружилась сумасшедшая карусель. Комната запрыгала, стены задвигались в разные стороны, и вдруг передо мной возникла спокойная картина уютной спальни.

Огромное пушистое одеяло. Легкие, как перышко, подушки. Откуда-то льется спокойный свет и музыка. Раздаются стоны любви. Движение под одеялом. Я отчетливо вижу безумство в исполнении Софи с Кэтчером… Притупленная ревность проснулась с бешеной силой! Я вырвался из рук Эскулапа и бросился к кровати. По пути я схватил ножик для фруктов с подноса и набросился на любовников. Приблизившись, я нанес удар по гадкому, потному лицу Кэтчера, но нож прошел сквозь него и разорвал подушку. Перья и пух сразу разлетелись по всей комнате. Я обернулся в бешенстве и нанес второй удар. На этот раз я пытался ранить Софи, но разорвал лишь одеяло, из которого посыпалось невероятное количество перьев. А любовники продолжали ублажать друг друга. Это меня окончательно взбесило, а вся спальня поплыла в белизне пуха, и через негодование, злость и слезы я смотрел на них, в экстазе, и понял, что ударами ножа ранил не их, а себя. Кровь хлынула из моих ран. И весь пух летавший по спальне окрасился в алый цвет. Любовники же извивались в удовольствии на фоне кровавых перьев…

Тут я заметил бутылку какого-то крепкого напитка на подносе, который плыл ко мне по воздуху. Бутылка так привлекательно сверкнула, что я с жадностью набросился на нее, схватил и осушил в одно мгновение. Внезапная боль быстро распространилась по всем жилам и органам, наполнила меня целиком так, что я свалился на пол, сжался в судороге и…

Весь превратился в один большой вонючий комок телесной скорби. Комок быстро подступил к горлу. Я закашлял, задыхался. Меня выворачивало, рвало. Казалось, что все внутренности вывалились на пол. Гадкая, вонючая жидкость выливалась из меня ведрами. Весь пол уже был залит ей, и вдруг все закончилось. Изможденный, я стоял на коленях и смотрел на огромную омерзительную лужу собственной блевотины. Я почувствовал, что мне гораздо легче! Вот, весь мой гной передо мной! Знахарский отвар помог! На мгновение мне показалось, что я излечился полностью. Я отрыгнул свою болезнь и смотрел в нее. Вот она, передо мной! И тут…

В отражении отвратительной жидкости я опять увидел сладострастие любовников и томный голос Кэтчера:

— Поздравляю, госпожа Софи! Теперь ты стала топ-менеджером огромной фирмы с годовым оборотом во много миллионов. Я уже вижу тебя на обложках журналов и газет с надписью: «Восходящая звезда бизнеса нового тысячелетия!»

Она улыбается в ответ и тянется к замасленным губам Кэтчера…

Было ощущение, что меня снова вырвет, но произошло противоположное: моя блевотина задвигалась и потянулась обратно в мой рот. Я не мог сделать ничего. Только чувствовал, как вонючая жидкость вливается обратно в меня, и когда все вернулось, я обессилено упал на чистый мраморный пол со своим гноем внутри себя…

Надо мной стояла знахарка:

— Говорила, что это безнадежный экземпляр. Очень тяжелый случай полной привязанности к собственному гною. Сразу было видно, что он живет в хвори. Бросьте его в Океан Страсти.

Старушка развела руками и обратилась к Эскулапу:

— Ну вот, твое желание я выполнила, теперь очередь за моим желанием. Я жду ответа Аниты. Ты хочешь стать моей внучкой и жить в этой пирамиде вечно?

Анита тихо плакала. Она подбежала ко мне. Обняла и сказала сквозь слезы:

— Я останусь с Николаем и спасу его. Не бойся, Николай. Дядя Эскулап найдет другого врача.

Бабушка Тоци грустно вздохнула, поникла головой, отвернулась от нас и пошла прочь, ничего не сказав на прощание. Я беспомощно валялся на полу. Эскулап нагнулся и поднес поближе свой посох. Пронзительный взор и грозное шипение Панацеи немного помогло. Я смог встать, однако, держался на ногах только с помощью Эскулапа.

34
{"b":"634964","o":1}