— Мой цвет, — он взял ее за руки, — я ждал, что однажды это может случиться, — его голос был строг, но его чувства выдавали сильнейшую тревогу.

— Демид, что случилось? — ее сердце забилось сильнее.

Демид смотрел на нее мгновение, ее красота распускалась с каждым годом, делала ее еще прекрасней, его жена словно какой-то редкий цветок приобретала все большую и большую прелесть с годами. Ему не хотелось тревожить ее, но выбора не было. Он собрал всю свою волю в кулак.

— Фазар собрал армию по численности превышающую мою, — он увидел, как ее глаза стали болью, — видимо все эти годы он вынашивал план мести, и сейчас его многотысячное войско двигается на Рафорс.

Арайя молчала, потому, что ее сердце уже предчувствовало невыносимую боль, ту, которую она прятала от себя долгие годы, и ту, которая наконец-то нашла внешнее проявление, чтобы быть выстраданной до конца. Демид еще крепче сжал ее ладони.

— Дошли слухи, что во главе армии стоит не только Фазар, но и… — он помедлил, желая, чтобы эта чаша минула его любимую жену.

— Леон, — шепнула она в слезах, — он настроил Леона против меня?

— Боюсь, что так. Леон славиться своей боевой силой и способностями к руководству. Он искусный воин, Ари.

— Ты не станешь воевать с ним, ведь так! — в отчаянии воскликнула Арайя.

— У меня не будет выбора, я должен защищать свой народ и свою семью.

Арайя вскочила на ноги. Слезы стекали на белое платье.

— Он не простил меня и желает причинить мне еще больше боли, ему мало, — она закрыла лицо руками.

Демид подошел и прижал к себе.

— Я попробую поговорить с твоим сыном, любимая и уладить конфликт.

— Нет, я поеду с тобой, я буду говорить с моим ребенком, он должен знать правду, почему же Славий не сказал ему, почему же Каймила не сказала… — и слезы еще больше хлынули от подозрения, что Фазар мог уничтожить всех дорогих ей людей, чтобы они не помешали ему выполнить свой план мести.

— Я не могу позволить тебе ехать со мной на границу, женщине не место на войне.

— Демид, — она почти в исступлении вскинула голову, — я никогда ни о чем не просила тебя, молю, поверь моему женскому сердцу, я должна ехать, только я смогу достучаться до сердца моего Леона, ибо я чувствую, что Фазар вырастил в нем чудовище!

Казалось, Демиду никогда не было так сложно.

— Я не смогу рисковать жизнью самой дорогой женщины в мире для меня, жизнью матери моих детей, прости, но тебе придется остаться дома с Дарой и Арно.

Арайя заплакала еще пуще. Голос ее мужа был непреклонен, и она не имела права противиться. В этот момент дети завидели отца и радостно бросились вверх к беседке, оставляя кораблики, в которые они играли возле воды. Ари быстро утерла слезы.

— Отец, — кричали они задорно, запрыгивая к нему на руки.

— Мои дорогие, — он расцеловал их, — я буду скучать по вам.

— Ты уезжаешь? — удивленно спросила Дара.

— Да, нужно урегулировать кое-какие дела на границе, но ваша мама останется с вами. Пошлите в дом, хочу поужинать вместе с вами, завтра рано утром мне придется срочно уехать.

Ужин прошел очень напряженно, Арайя едва сдерживалась, чтобы снова не начать плакать, и стоило только детям отправиться спать вместе с няней, Арайя разразилась рыданиями на плече у своего мужа.

— Девочка моя, — шептал он ей нежно, — ты должна поверить, что я все улажу, если быть войне, клянусь, я привезу Леона сюда силком, чтобы ты могла рассказать ему все то, что он должен знать.

— Но армия Фазара превосходит твою, как же ты собираешься победить их?

Демид искренне улыбнулся.

— Мой свет, победа достигается не количеством воинов, а профессионализмом управления и качествами характера воинов. Моя армия гораздо сильнее, к тому же Фазар никогда не воевал и представления не имеет о том, как ведутся войны. Более того, он находится на моей территории, он пришел в логово противника, надеясь, что дверца пещеры не захлопнется. Это весьма смелое решение.

— Но им движет ненависть, месть может стать решающе разрушительным стимулом и даровать несгибаемую силу.

— Лишь правда и чистота намерения дарит силу, способную сворачивать горы. И правда на нашей стороне. Не бойся, моя любовь, скоро ты встретишь Леона и сможешь обнять его впервые за долгие годы.

Демид любил свою жену всю ночь. А на рассвете он тихонечко оставил ее сладко спать. Он верил, что все наладится. Он молился, чтобы Бог сохранил его семью и детей Ари. Он знал точно, все случится так, как должно, а должно быть все хорошо, он верил. И его сердце, наполненное верой и молитвой, смело направляло его навстречу судьбе.

Леон стоял на обрыве, ветер рвал воздух, разметая одежду юноши по пустому пространству. Кряжи рафорских гор поднимались снизу вверх, острыми зубами втыкаясь в небо.

— Скалишься? — с вызовом сказал гордый юноша, обращаясь к своему невидимому врагу, — пришел твой час, подлец, ты расплатишься сполна!

Перед его бирюзовыми глазами плыла картина воспоминания всей его жизни. Правитель Рафорса на черном вороном коне приехал, чтобы увезти его мать навсегда. И она согласилась, она уехала, бросила их одних на растерзание тирану отцу и его любовницы. И, несмотря на то, что Завида в скором времени покинула дворец, никогда более туда не вернувшись, его отец долгие годы внушал юноше, что их мать предательница, что она как низкая потаскушка отдалась их врагу из-за мести и ревности, пренебрегая своими обязанностями королевы быть верной своему королю и государству. И Леон ненавидел ее за это. Он хотел вырвать свое растерзанное детское сердце и бросить к ее презренным ногам, чтобы она знала, какую боль она причинила им своим предательством. И его любимая сестра, совсем замкнулась, стала нелюдимой, уже много лет она почти не живет, существует, переживая горе от предательства ее любимой матери. И он, Леон, наследник Амалонии, собирался взять реванш. Он отомстит Демиду и своей ненаглядной мамочке, разрушив их тесный мирок и цветущее государство. Они должны познать ту боль, которую пришлось сносить ему и его драгоценной сестре.

Вечер укутывал небо в сине-фиолетовые тона. Стало известно, что утром армия Демида двинулась им навстречу. Значит, завтра утром предстоит битва. Завтра, в день его восемнадцатилетия его семья будет отомщена. И тогда, возможно, его боль пройдет, его тоска перестанет рвать его на части. Он уже собирался вернуться в лагерь, чтобы лечь спать, как вдруг с другой стороны показалась какая-то фигура в темном плаще. Леон насторожился, и на всякий случай положил руку на рукоятку меча. Человек приближался, когда ветер рванул капюшон с его головы, открывая обозрению поседевшие волосы и до боли знакомое лицо.

— Славий, — воскликнул Леон, — это ты?

— Леон, — голос дорогого ему человека был хриплым и больным. — Слава Богу, я успел.

— Славий, — Леон бросился к нему на шею, — отец сказал, что ты погиб, почти сразу после… — он осекся, после предательства матери.

Его взгляд почернел.

— Мальчик мой, — начал Леон, присаживаясь на камень и стараясь не тратить последние силы на лишнее.

— Ты болен, — Леон упал перед Славием на колени.

— Твоя мать никогда не предавала тебя, — он снова закашлялся, — выслушай меня, тогда тебе все станет ясно.

Глаза Леона стали бирюзовой сталью. Славий продолжал.

— Твой отец — вот кто настоящий предатель. Он поддался на чары этой коварной дочки торговца рыбой. Она придумала план, как избавиться от Арайи и ее детей, пустив слух, якобы твой отец нанес Демиду оскорбление. Она знала, что Демид явиться требовать сатисфакции. Установив своих людей на границе, она точно рассчитала день прихода армии. Она также приказала уничтожить всех доносчиков твоего отца, чтобы те не могли сообщить о приближении вражеской армии. В этот злополучный день твоя мать, обладая даром предчувствования, приходила ко мне и умоляла остаться с ней, так как Завида уговорила Фазара покинуть город на две недели. Она планировала, чтобы Демид убил Арайю и ее детей, то есть вас с Фелиной. Затем она собиралась подослать к Демиду людей, которые должны были сообщить ему об измене и о том, что оскорбления не было и что это было ошибкой. Она надеялась, что Демид покинет государство до того, как они с Фазаром вернуться в город с отдаленного уединенного поместья.