Ей не составило труда узнать, что эту женщину зовут Завида. Фазар познакомился с ней в одной из южных провинций, теперь стали понятны его частые отъезды. Она была дочерью торговца рыбой, который пожаловался Старшему Правителю на высокие налоги за аренду мест на рынке. Так они и встретились. Завида была хороша собой, каштановые лоснящиеся локоны ниспадали до пояса, карие миндалевидные глаза лукаво играли в хитрой улыбке. Ее темперамент заставил его волноваться, восточная кровь кипела в ее молодом крепком теле. Соблазнительные изгибы бедер и округлости пышных грудей девушка умело подчеркивала почти прозрачными нарядами, секс просто искрился от всего ее существа. Возможно, Фазар и не думал, что все может зайти так далеко, но девушка была очень умна, и в ее планы не входило стать женщиной на пару ночей. Арайя чувствовала, что она хочет занять ее место, она ощущала агрессию, исходившею от этой особы, которую она хотя еще и не видела в глаза, но четко представляла ее в своем внутреннем взоре.
Вскоре после того, как Арайя узнала о существовании соперницы, в ее комнату влетела взволнованная Нали.
— Что случилось? — спросила Ари свою бледную подругу. Королева как раз заканчивала свои приготовления к ужину в честь глав купеческой гильдии.
— Ари, ты должна знать, весь двор шушукается о том, что король собирается ввести свою любовницу и ее отца в королевский двор. Кажется, он планирует сделать их семью почетными гражданами Амалонии, что даст им право жить при дворе. Арайя, говорят, что он уже подарил им дом на севере Кассии, где они сейчас и находятся.
Арайя побледнела. Это означало начало битвы, битвы за свое существование, за жизнь своих детей, она чувствовала, что грядет нечто страшное, ее сердце било барабанами тревогу.
— Нали, — ее руки опустились, — я знаю точно, случится беда.
— Нет, дорогая, сегодня ты должна показать всему двору, кто здесь хозяйка, к тому же я слышала, что люди недовольны таким поведения их короля. Они боготворят тебя, ты же знаешь, поэтому народ всегда будет на твоей стороне.
— Ты хочешь сказать, что уже вся страна знает о его интрижке? — ее глаза сочились болью.
— Боюсь, что это так, — Нали выглядела очень расстроенной.
— Бог ты мой, какой позор, — на глазах у Ари выступили слезы, — что можно сделать?
— Ты должна держаться королевой, моя дорогая, ты здесь хозяйка и если захочешь, можешь отправить ее вон.
— И ты думаешь, он позволит это сделать?
— Если он перейдет все возможные границы, думаю, ты должна потребовать сатисфакцию. Не позволяй ему втаптывать тебя в грязь.
— Я должна ехать к Кайми.
— И оставить их тут вить уютное семейное гнездышко за твоей спиной! Ни в коем случае, наоборот, ты должна попытаться всеми силами вернуть его расположение.
— Но Нали, тебе же прекрасно известно, что он мне скорее как брат, нежели, как муж.
— Да, но ты королева, и законная жена, и он ценит тебя за твою чистоту и благоразумие. Ты должна поговорить с ним напрямую.
— Нет, я не должна, он не станет подтверждать свою измену, я просто выставлю себя на посмешище и разбужу его гнев, — голос Ари грустью плакал в тишине комнаты.
— Возможно это так, тогда воспользуйся своей красотой, ты затмишь любую женщину, ты очень красива сегодня. Кокетничай с ним в ее присутствии, заставь его смотреть на тебя.
— Это будет непросто, Нали, ведь мое сердце разрывается от боли, а боль крадет нашу красоту, — ее глаза выражали неприкрытую муку.
— Я умоляю тебя, ради твоих детей, постарайся, покажи этой девке, кто здесь хозяйка!
— Хорошо, я сделаю все, что смогу.
Когда к ней в комнату вошел Фазар, она заметила, что его глаза застилала странная поволока, туман скрывающая истинную суть вещей от его внутреннего взора.
Арайя сидела у зеркала, розовое нежное платье, усыпанное золотыми цветами, подчеркивало ее беззащитность перед его силой.
— Помоги мне застегнуть эту нитку, — ее голос звучал сквозь еле скрываемые слезы.
Он подошел и надел на ее шею золотое украшение из розовых кварцев и бриллиантов.
— Ты сегодня очень нежна, — это прозвучало искренне.
— Я нуждаюсь в твоей защите, мой царь, я и наши дети, умоляю, будь к нам добр.
На ее глазах выступили драгоценные бриллиантовые капельки, скатившиеся на платье.
— Ну, ну, что случилось? — его голос был напряжен, он чувствовал себя несвободно.
— Фазар, я люблю тебя, мой царь, я посвятила свою жизнь тебе, нашим детям и государству, скажи, чем я провинилась перед тобой? — она уже не могла контролировать свои слезы.
Он присел рядом и подал ей носовой платок. Его скулы сжались в защитную реакцию.
— Я не могу понять, что могло вызвать такую реакцию в тебе, жена.
Она молчала, не в силах вымолвить и слова от слез обиды и боли.
— Ты решила извести меня, даже не объясняя, что привело тебя в подобное плачевное состояние? — его агрессия начинала расти.
— Я расстроена слухами, которые ходят по всему дворцу и даже среди простых людей.
Он превратился в натянутую тетиву.
— Ты же не станешь опускаться до того, чтобы слушать сплетни простолюдинов и завистливых придворных, — его голос почти кричал.
— Нет, конечно, нет, — она заставила себя сказать это, — я просто нуждаюсь в твоей защите.
— Я не могу заставить народ не болтать всякий бред, ты королева, и должна вести себя подобающим образом! — он отчитывал ее, словно это она нарушила супружескую верность.
И вдруг в нее вошел гнев. Ее скулы резко сжались, обида распустилась в огненный шар, готовый вырваться наружу.
— Ты спишь с этой дочерью торговца рыбой, и еще смеешь мне говорить, что я веду себя неподобающим образом! — в отчаянии крикнула она. Ее нервы не готовы были вытерпеть его наглость.
— Ты смеешь обвинять короля в измене? — истошно заорал он, — ты не застала меня с любовницей, чтобы говорить мне о предательстве!
— Фазар, молю тебя, подумай о наших детях, — она снова расплакалась, ее лицо опухло и выглядело ужасно.
— С моими детьми все будет хорошо, — слово «моими» резко хлыстнуло ее по всему ее существу. Так вот, что задумала эта девка, она внушает ему избавиться от нее, но следующими на очереди станут и ее дети, Ари знала это точно.
Арайя стояла, боль притупила рассудок, реальность застилала разумное мышление, Ари застыла, словно каменное изваяние. Не в силах двинуться, она просто смотрела в пол отупевшим от боли взглядом.
— Приведи себя в порядок, нам надо идти, я не собираюсь портить себе вечер из-за твоих истеричных бредней. Не знал, что у тебя бывают подобные припадки.
И он вышел.
Лишенная рассудка, Ари в отупении подчинилась приказу мужа. Она вытерла и подкрасила опухшие глаза, припудрила лицо.
Он зашел за ней через десять минут, молча взял ее за руку и повел в зал. Она шла, стараясь держать голову прямо. Люди встречали их реверансами, после того, как все немного перекусили, было объявлено о том, что купцы готовы преподнести королю дары.
К тронам, на которых сидели Фазар и Арайя, потянулась вереница незнакомых людей, преподносивших изысканные ткани, свежие продукты, украшения в дом, инкрустированные драгоценными камнями. Ари знала, что скоро увидит свою соперницу, она искала взглядом хоть кого-то, но Нали в зале не было, а остальные люди явно ждали кульминационного события, жадными взглядами уставившись в выражение ее бледного лица. И вот она вошла вместе со своим отцом. Ярко красное бархатное платье с почти оголенной грудью, золотые украшения с огромными бриллиантами, явно подаренными королем, горящие черные глаза, нагло смотрящие на короля. Она улыбнулась и присела в реверанс.
Ее отец говорил какую-то приветственную речь, но Ари не слышала. Этот гул из ее кошмарного сна прорвался в ее ушах, она увидела, как девушку представили Завидой, она покорно опустила взгляд и сделала реверанс перед королевой.
Арайя услышала свой голос, сыпавший благодарности за принесенные дары. Вот и все, самое страшное позади. Теперь она знает своего врага в лицо. Хитрая и наглая девица, это было написано у нее на лице. Красивая торговка, способная распродать ее государство на кусочки золота, которые будут распиханы по мешкам с целью обогащения. Ее отец стелился перед Старшим Правителем так, словно хотел облизать подошвы его ног. Подхалим, готовый воткнуть нож в спину, если ему это будет выгодно. Почему ее муж так слеп, страсть обуяла все его существо. Если бы Шами и София увидели то, до чего опустился их сын, они просто задохнулись бы от горя.
