Кажется, я начинаю чувствовать, будто тело появляется снова. Ах, чудный сон, неужели я скоро проснусь…

Кажется, реальность снова окружает меня. Ох, как кружится голова. У меня все плывет перед глазами. Нужно попытаться встать с кровати, но у меня не выходит, ноги совсем не хотят слушаться. Слабость угнетала любое проявление деятельности, поэтому сегодня тело не слушается меня, видимо, придется лежать весь день.

Как это скверно, а мне так хотелось порисовать. Этот сон прошлой ночью, эта невесомость, точно повернула мой разум в другую сторону. Я столько могу сейчас нарисовать… Стоп. А где мой стол? Где он? Я начала искать глазами привычную обстановку, но вместо нее увидела мольберт, рядом с которым стояла маленькая девочка. На вид ей было лет восемь, а может и немного меньше. У нее красивые длинные темные волосы, которые волнами спускались до самого пояса. Она рисовала так замечательно, что каждый штрих волновал, завораживал. А ведь эта девочка настоящий мастер. Какие необычные картины выходят из-под ее кисти. Как странно, неужели «ужасные люди» решили подарить мне соседку? Я хотела подойти к ней, но мои ноги все еще не слушались меня. Я сделала усилие и с грохотом рухнула на пол. Девочка так испугалась, что ее маленькая ручонка вздрогнула, и на прекрасном рисунке появилась огромная клякса. Это пятно, как огромный паук начало сползать вниз по рисунку и поглощать труды юной художницы. Она обернулась в сторону своей работы и, увидев ужасного монстра, закрыла лицо руками и горько заплакала.

Мне стало жаль ее работу, поэтому я сделала титаническое усилие над собой и встала на ноги. Неторопливо и осторожно я подошла к ней и положила руку на ее хрупкое плечико.

– Извини меня, я не хотела тебя напугать, – тихо произнесла я. Девочка подняла голову и посмотрела на меня.

– Я думала, что здесь никого нет, – ответила девчушка почти шепотом.

– Как ты попала сюда?

– Я не помню. Но мне кажется, что живу здесь с рождения.

Я вдруг обратила внимание на ее глаза. Они были синие-синие, даже мурашки побежали по всему телу, кажется, мое тело начинает просыпаться понемногу. Я смотрю в ее глаза, и мне кажется, что они проникают в меня, сливаясь со мной в единое целое. Меня будто холодным потом прошибло. Я схватила себя за хвост и потянула его к носу, чтобы посмотреть на свои волосы. Они были длинные и темные, прямо как у этой девочки, а она спокойно стояла рядом со мной и удивленно наблюдала за моей паникой.

– Дай мне свою руку, – крикнула в ужасе я. Девочка покорно протянула хрупкую ладошку, испачканную гуашью. Мне стало страшно, нужно было проверить, действительно ли я это она, а она это я? Я протянула свою ладонь навстречу ее маленьким пальчикам. Странно, вроде по размеру они отличаются, хотя бы потому, что она младше меня. Капелька холодного пота скатилась с моего лба. Мы с особым любопытством разглядывали линии на наших ладонях. Девочка была удивлена и увлечена моим необычным поведением. Она охотно изучала мои движения и повторяла их, будто маленькая капризная обезьянка. Было очевидно, что руки у нас одинаковые. Лицо, глаза, волосы – это я! От ужаса, охватившего меня в этот момент, ноги стали ватными. Я не выдержала и села на колючий пол.

Девочка была обеспокоена моим состоянием, она подошла ближе и обняла меня своими маленькими чумазыми ручками. От этого мне стало очень хорошо, будто меня выпустили из клетки. Раньше меня никто никогда не обнимал.

– Ты расстроилась из-за того, что мы похожи? – наивно спросила она.

– Понимаешь, ты – это я, – пояснила я и посмотрела на удивленное выражение лица девочки.

– Такого не бывает, – капризно ответила она и нахмурила брови.

– Как оказалось, бывает. Как ты попала сюда? Откуда этот мольберт?

– Мольберт привезли мне вчера. А здесь я живу с тех пор, как себя помню. А вот ты зачем ворвалась ко мне?

Я очень сильно удивилась такому ответу. Мне хотелась запротестовать, рассказав, что я тоже живу здесь, что вот на этой кровати я сплю. Но только я хотела указать на нее, как вдруг поняла, что моей кровати нет. Что же происходит? Я попятилась к стене и уперлась спиной в угол. Девочка продолжала удивленно и одновременно сочувственно смотреть на меня. Мне показалось, что я начинаю сходить с ума. Этого не может быть. Видимо я сплю…

Надо все вспомнить. Я заснула, мне снился сон, о том, что меня нет, а потом я проснулась и увидела эту девочку. Каким знакомым мне кажется ее рисунок. Она – это я, в этом не может быть сомнений. А этот рисунок? Я же видела этот рисунок в своих снах! Тогда просто я не рассматривала все так подробно. Значит, я все-таки сплю. Я выдохнула с облегчением и вытерла пот со лба. Получается, что проснувшись, я оказалась во сне. Это какой-то замкнутый круг, точно из иллюзии я попала в свою память. Интересно, эта девочка помнит, как я приходила к ней в прошлый раз? Моя память очень слаба, что я даже не помню, как меня зовут, даже эту девочку мне удалось вспомнить с большим трудом.

– Ты помнишь меня? – решилась спросить я.

– Ты всегда появляешься очень неожиданно и портишь мои рисунки, – она сердито посмотрела на свою испорченную работу и отвернулась.

– Извини, это у меня случайно получается, – с сожалением сказала я. – Ты знаешь, как зовут меня?

– Ты раньше не разговаривала со мной. Но снилась мне часто.

– Снилась? – удивилась я.

– Да, ты и сейчас мне снишься. Один и тот же сон, я рисую, а ты приходишь и портишь мои рисунки. – Девочка подошла к шкафу и открыла дверцу. Из моего деревянного великана посыпались рисунки. Каждый был идентичен предыдущему. У всех рисунков, точно под копирку, по центру красовалась растекшаяся клякса. Точно поток взбунтовавшейся реки испорченные рисунки вылетали из моего деревянного шкафа. Спустя две минуты я не видела ничего кроме листков бумаги. Я звала девочку, но она не отвечала мне.

Двигаясь в потоке детского творчества, я пыталась себе объяснить, что все это значит. Скорее всего, я видела обрывок своих воспоминаний. Если уже в восемь лет я не помнила, ни как меня зовут, ни откуда я взялась, то дело с моей памятью уже в те времена были совсем плохи. Может, из-за нее меня поместили в палату и стали колоть лекарства?

В книге я не видела изображений других людей и почти на сто процентов уверена, что она – это я. Как странно, у меня такое впечатление, будто я это уже говорила. Эти дежавю сводят меня с ума. Надо набраться терпения и надеяться, что я скоро проснусь.

Опять эта духота сдавливает мое тело. Чувство тошноты накрывает все сильнее. Неужели я снова проснулась? В этот раз мой сон немного затянулся, однако, он не доставил мне такой радости как раньше. Я никак не могу открыть глаза. Как же мне плохо, а ведь это совсем неприятно, в условиях такой душной клетки. Как же сильно ноет все тело, хотя это вполне объяснимо после такого активного блуждания по глубинам своего разума. Жесткая кровать впивается в спину. Странно, раньше она не казалась мне столь твердой, и никакого неудобства не доставляла. Я опустила руку на поверхность, на которой лежала и поняла, что ничего общего с кроватью она не имеет. Преодолев чувство полного бессилия, мне удалось открыть глаза. Вокруг было темно. Было совершенно ясно – я проснулась, но где? Это место мне незнакомо. Из-за отсутствия освещения едва ли можно что-то разглядеть. Я лежала на металлическом столе или кровати, от которого меня отделяла одна простыня. Сделав еще одно усилие, мне удалось встать, но не хватило сил, и я плюхнулась на пол, зацепив шаткий стул с металлическими ножками, который от моего падения развалился на части. Как же болела спина, а ноги снова не слушались. Я готова была разрыдаться, весь мир направлен против меня, впервые стали появляться мысли о смерти.

Как надоело жить неизвестно почему и для чего. Мое состояние все хуже с каждым пробуждением. Я ищу ответы на свои вопросы, но с каждым новым ответом появляется пара сотен новых мутных пятен в памяти и сознании. Может лучше совсем ничего не чувствовать. Я еще не совсем могу понять, что такое смерть. Наверно хорошо, когда ничего уже не чувствуешь, тебя просто нет. Как тогда, мне там было так хорошо, может, это и есть смерть? Но как ты можешь чувствовать, если ты умер? По большому счету, если ты хочешь умереть, то, прежде всего, ты стремишься к покою, равновесию, отсутствию боли. Но в итоге ничего этого не получаешь, как раз потому, что просто не можешь ничего почувствовать. Тогда зачем вообще смерть нужна тебе? Стало быть, стоит искать все это в жизни, а смерть еще неизвестно к чему приводит, и что там за гранью бесконечного сна? А вдруг там еще хуже, чем здесь в мире, вдруг там еще большие страдания, сильнее боль… От этой мысли мне стало совсем страшно. Я обняла себя за плечи, а по щекам потекли слезы. От лежания на железной кровати мне было невероятно холодно, а теперь еще и страшно. Я не хочу умирать, не хочу! Раскачиваясь, сидя на полу, мне казалось, что смерть подошла ко мне и дышит в затылок. От нее некуда было деться. Я с ужасом оглянулась, но никого не увидела. Это бесконечная тень провоцировала тревогу, которая мурашками разбегалась по всему телу. Вдруг ко мне вернулись силы, как от глотка свежего воздуха, я подскочила и начала оглядываться, нервно расхаживая по комнате. Казалось, смерть везде, будто она прячется от меня, чтобы внезапно наброситься и растерзать. Твердо решив для себя, что ей это не удастся, мне пришлось взять себя в руки. Я опустилась на пол и начала ощупывать пол в поисках чего-то, что могло бы защитить меня. Проведя рукой по полу, я нашла железную ножку от стула, которая из-за резкого подъема и падения беспомощно валялась на полу. В тот момент мне показалось, что это настоящий меч. Я замахнулась и, что есть силы, ударила им перед собой. Вот это был грохот. Железная ножка попала точно по кровати, на которой я лежала. От такого резкого и громкого шума смерть исчезла, растворилась в сумраке комнаты, но из соседнего помещения послышались голоса. Мне снова стало страшно.