Брат Светоч начал тревожиться. Возможно ли, что Помощники Ночи намерены не подпустить Тормонда к Бросу? Погода стояла отвратительная. Каждый день по несколько часов лил невероятно холодный дождь. Передвигаться стало сложно даже по старым броским военным дорогам.

А потом начались болезни. Конечно, ни одна из них не была смертельной. Обычные вспышки дизентерии, которые перемежались с простудой и гриппом.

– Поход задохликов, – охарактеризовал Майкл Кархарт процессию. Брат Светоч хорошенько высморкался и согласился.

Находясь в дороге вот уже месяц, герцог Тормонд отставал от графика на две недели. Кортеж все еще не достиг Орминдена, хотя, по расчетам плановиков, должен был прийти в Фиралдию и подходить к Бросу.

Герцог решил сделать остановку в Висэсмэнте. Он навестит Чистого, пока его удрученные товарищи восстановят силы.

Погода сразу же улучшилась.

Майкл Кархарт убедил местных деведийских целителей заняться больными. Им удалось победить свирепую дизентерию.

Новости о неприятностях Великого с пиратами достигли Висэсмэнта. Они оказались путанными и противоречивыми, но одно было ясно: Церковь, семья Бенедокто и, в частности, Великий находились в длительной осаде.

Брат Светоч присоединился к делегации, сформированной епископом Ле Круа. Будучи старшим духовным лицом в Хорэне, он также являлся родственником Тормонда.

– Этим утром я видел Чистого, Ваша Светлость. Он говорит, что проблемы Великого с кальциранами гораздо хуже, чем сообщают гонцы. Возможно, у них хватит сил, чтобы свергнуть его, – сказал епископ Тормонду.

Как показалось брату Светочу, все выдавали желаемое за действительное. Впрочем, это могло быть и правдой. С каждым днем становилось все понятнее, что пока еще могущественный Великий, ведомый грандиозной мечтой, не пользовался популярностью.

– Патриарший Двор, поддерживаемый имперским посланником графом фон Вистриксом, пришел к мнению, что Великому лучше позволить варится в собственном соку. Он не сможет заняться нами, если по уши окажется втянутым в передрягу с кальциранами, – продолжил епископ ЛеКруа.

Брат Светоч размышлял, какую роль во всем этом играет Хансел Черные Ботинки. Не он ли подбил кальциран атаковать Брос?

Противники миссии утверждали, что пора прекратить путешествие. Великого на время нейтрализовали. Пусть все идет как идет, говорили они, давайте просто посмотрим, что произойдет, прежде чем увязнем еще глубже.

Все надеялись, что доводы подействуют на Великого Неустойчивого. С точки зрения конекийцев ситуация так и напрашивалась на пассивное к ней отношение.

Герцог дал понять, что не отступится от своего.

– Он сумасшедший, – настаивал Майкл Кархарт. – Его ум прогнил.

– По мнению брата Светоча, это могло оказаться правдой.

– Вы считаете, что кто-то затуманил Тормонду голову?

– Вот что меня беспокоит, – изрек ЛеКруа. – Почему он продолжает упорствовать?

Почтенные мужи помнили, хотя никогда и не говорили вслух что отец Тормонда сошел с ума. В возрасте куда более молодом, чем Тормонд. До конца дней у старого герцога случались проблески разума. Советники его, в основном, не знали точно, в каком состоянии на тот или иной момент находится старец.

– Я кое-что заметил в дороге. И не только холод и сырость здешнего климата. Ночные существа проявляют повышенное внимание к нашей скромной процессии, – сказал Майкл Кархарт.

Скромная процессия? Со всеми нахлебниками и слугами «скромная процессия» насчитывала почти триста человек. Эдакая небольшая армия. Или полчище саранчи.

Брат Светоч не видел никаких ночных существ. Но он их просто не воспринимал. Помощникам Ночи пришлось бы устроить целое светопреставление, чтобы привлечь к себе внимание мэйзеланина. Таковыми были почти все люди. Особенно горожане. Они даже не видели, что творится под их собственном носом.

А вот Майкл Кархарт жил чуть ли не в аду, в области, населяемой несколькими колдунами. Он чувствовал присутствие каждого маленького червячка тьмы, ползающего рядом с ним.

– Это из-за нашей миссии? Или из-за того, что вы слишком восприимчивы к подобным вещам? – спросил епископ ЛеКруа. Халдары не прекращали испытывать противоречивые чувства по отношению к Ирианским источникам и Помощникам Ночи.

Создал ли Бог Ирианские источники?

Или же Ирианские источники породили Бога?

Философский камень преткновения – некоторые скажут, врожденный порок – подстроил как праманскую, так и халдарскую веру, по мнению тех, кто исследовал основы религии, под их фундамент.

Казалось, ни одно вероучение не могло выдержать скрупулезного и рационального изучения. Но каждая религия отлично работала в повседневной жизни обычных людей. То, что они считали правдой, и было ею. И так везде.

Вера вылепила Помощников Ночи. В свою очередь, они сформировали веру. Покуда Фиралдия и епископское сердце становились все более ручными, удаленные земли погружались во власть Ночи.

– Нет. Не из-за миссии. Однако мирские дела вызывают у Ночи любопытство. Помощники хотят знать, что происходит, – ответил Майкл Кархарт.

– То есть? – спросил брат Светоч.

– Они чувствуют, что происходящее начинает определять будущее.

Слова Кархарта прозвучали словно какая-то оккультная тарабарщина.

– Это случится само собой. Нам не стоит волноваться, – изрек брат Светоч.

– На вашем месте я бы задумался, – вмешался Ле Круа. – Если Майкл Кархарт чувствует особое внимание Ночи, Коллегиум вскоре тоже его ощутит. А Великий именно ваш культ находит оскорбительным.

– Каждый день мне приходится напоминать себе, что человек – отнюдь не разумное существо. Я склоняю голову перед вашей мудростью, епископ.

– Если бы у кого-нибудь из нас была хоть толика мудрости, мы бы сейчас сидели в наших уютных домах с рюмочкой теплого бренди. А не бродили бы за чокнутым герцогом Конека в надежде уговорить его отказаться от действий, которые лишь усугубят наше положение. Мы по-прежнему находились бы в Хорэне. Всем прекрасно известно, что бы Тормонд ни делал в Бросе, это ни к чему не приведет. Он продолжает упираться, поскольку не терпит, когда на него нажимают.

Пребывание в Висэсменте затянулось. Несколько дней превратились в несколько недель. Никто не напоминал Тормонду о времени. Казалось, и сам герцог получает удовольствие от бездействия. К несчастью, это не устраивало Чистого. Тормонд был слишком дорогим гостем. Чистый и его придворные из-за нехватки средств довольствовались одним приемом пищи в день. Это, скорее всего, устроил Иоанн Черные Ботинки, исходя из собственных политических соображений, нежели те, чью философию, предположительно, представлял Антипатриарх.

В конечном итоге, герцог все же понял намек. Он собрал путников и объявил им о продолжении путешествия. Погода стояла хорошая. Все находились в здравии. А сам Тормонд намеревался встретиться с Великим.

Прибыли вести о резне в Старплире.

– Это ничего не меняет! – упорствовал герцог. – Ничего! У нас только появилась прекрасная возможность…

– Мне не терпится выяснить, что им теперь завладело – пробормотал брат Светоч. Рядом с ним стояли Майкл Кархарт и Тембер Зирт.

– Великий повелевает третью Фиралдии, четвертой частью Орминдена и бесчисленными островами в море Прародительницы. Однако у него нет настоящей армии. Когда он решил покорить нас, то создал арнхандерские отряды из наемников да бедняков. А тех нескольких солдат, которыми Великий все же располагает, ему пришлось отправить туда, где существует угроза вторжения императора. Стража Великого занимается исключительно его охраной. Их мало.

– Оказывается, он все-таки знаком с миром, – прошептал Истинный. Пусть искоса, но Тормонд все же рассматривал геополитическое положение.

– Сомневаюсь, что уловил ход ваших мыслей, Ваша Светлость, – обронил епископ Ле Круа.

– Я еще не закончил, заноза. Попридержите свой сарказм и неповиновение, и поймете.