– Привет… Ты решил подвезти меня? С чего бы?

Она старается сказать как можно ровнее, но голос выдаёт растерянность. И немного – обиду.

– Садись, по дороге обсудим, – непреклонно говорит Остин. И приглашающе открывает дверь пассажирского сидения.

Он вроде предлагает, но звучит, как приказ.

Рейчел подавляет чуть не вырвавшееся возмущение. Очень хочется поинтересоваться, с какой стати после того, что Остин сказал о ней на всю аудиторию, вообще появился тут; но это ни к чему. Что-то ей подсказывает: так девушка только продемонстрирует, как её задело. Ни к чему показывать свою уязвимость. Да и глупо это. Всё равно он уже тут, а на машине доехать будет быстрее.

Первые минуты пути они проводят в молчании, которое ничуть не напрягает её. Наоборот, так проще.

Каждый из них думает о чём-то своём. Рейчел размышляет об Остине. Он странно ведёт себя с ней. Сначала – явный интерес, спасение, понимание и поддержка. Потом – полный игнор. А затем – обескураживающее поведение с выбором старосты. И после всего этого – как ни в чём ни бывало заезжает за ней. Надо же, и адрес запомнил. А ведь знакомых у него явно немало. Значит, она всё-таки выделялась? Но тогда что за странные качели он ей устраивает?

Хочется понять его мотивы. И вообще его. Но что-то подсказывает – не стоит и пытаться.

Рейчел бросает взгляд на руки Остина, ловко управляющие рулем. Длинные и красивые пальцы. Как у музыканта, так говорят про подобные. Вот только… Кое-где виднеются ранки, синяки, царапины. Это совсем не вяжется с образом богатенького пресыщенного вниманием парня. Конечно, такое состояние его рук можно объяснить потасовкой с гопниками, от которых он её спас. Но… Не слишком ли легко ему это далось? И кинулся ведь на них с такой уверенностью, ни тени страха. Всегда был таким самоотверженным? А некоторые его замашки… Что за образ жизни ведёт Остин?

– Вчера я хотел подвезти тебя до дома, – говорит вдруг он, и сердце Рейчел пропускает удар. Она, наверное, никогда не привыкнет к таким неожиданным обращениям. – Но за тобой приехали.

Остин усмехается чему-то в своих словах. Затем, после небольшой паузы требовательно спрашивает:

– Кто он?

Рейчел делает глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться. С чего такой вопрос? И главное – стоит ли отвечать?

Пауза затягивается – пора бы нарушить.

– А… – так и не определяется с ответом Рейчел. – Эм… Какая тебе разница?

Вопрос вырывается сам собой, но и пусть. Остин действительно не имеет права лезть в её дела.

– Есть, раз спрашиваю. – Мелькнувшее на пару секунд раздражение на его лице сменяется задумчивостью. – Как я уже говорил, ты мне нравишься.

И тут Рейчел не выдерживает.

– Ага, я прям почувствовала это в твоих словах о моей неспособности быть старостой, – запальчиво выдаёт она.

Слова уже сказаны, и нет смысла о них жалеть. Теперь, когда эта тема всё-таки открывается, девушка только распаляется в эмоциях.

Но Остин не теряется, словно и не удивившись.

– Сказал, как есть. Ты бы видела себя, когда вставала. Я думал, вот-вот, и в обморок свалишься, – без тени раскаяния отвечает он.

Рейчел краснеет, вспомнив тот момент. Значит, это было так заметно?

– Но зачем было говорить это? – уже спокойнее спрашивает она, хотя голос всё равно предательски подрагивает. – Раз уж ты такой самоотверженный, предложил бы себя на эту роль, и всё на этом.

– Я всегда говорю правду, – равнодушно отвечает Остин. – Своеобразный принцип. Могу о чём-то умолчать, но если говорю, то как есть.

Рейчел вздыхает, не зная, что и ответить. Неплохой, конечно, принцип; но интересно – он всегда был или что-то послужило его становлению?

К тому же, есть разница между прямолинейностью и бестактностью. Говорить правду – одно, но делать это, когда человек не готов услышать или не спрашивал – совсем другое.

Впрочем, девушке не надо придумывать ответ – паузу снова нарушает Остин.

– Знаешь, одна из причин, по которой я тогда так сказал – твой характер. Давно пора научиться стоять за себя. Я просто смоделировал ситуацию, которая спровоцировала тебя показать хоть какие-то зачатки личности. Ты слишком закрыта.

Рейчел хмурится. Он решил взяться за её воспитание? Да с чего бы?

А ещё очень неприятно слышать от парня, которому она вроде как нравится, о её неспособности показывать характер. Попытка изменить человека – вряд ли признак симпатии.

– И ты решил, что имеешь право учить меня жизни? – довольно резко спрашивает она.

– Ты такая живая, когда злишься, – не сдаётся Остин, отреагировав на её выпад мимолётной улыбкой. – Видишь, можешь же стоять на своём. И да, все мы друг у друга учимся. Пусть даже и не замечая этого или не задумываясь. Да даже когда учим, и то учимся. Каждая ситуация требует решения, каждый исход имеет последствия, а последствия влекут за собой размышления об этом. Каждая ситуация может стать уроком. В этом есть что-то постыдное?

Он говорит не с философской снисходительностью, а в привычной небрежной манере. Возможно, именно это смягчает Рейчел. Не похоже, что Остин хочет самоутвердиться за её счёт.

Подумав над его словами, она приходит к выводу: возможно, он действительно хотел, как лучше. Да, пусть и в такой манере. Кто знает, как воспитывают богатых детей? Может, для них такие вот показные уроки жизни – в порядке вещей. Остин мог привыкнуть к этому и считать нормальным.

– Ладно, я излишне вспылила, – признаёт Рейчел. Ведь для многих эта ситуация, наверное, была бы нестоящим пустяком. – Просто я сама могу отвечать за себя и свою жизнь. Поверь, мне известно о моих недостатках и я уже начинаю с ними бороться.

В конце концов, она ведь об этом объявила во всеуслышание. Неужели он забыл?

– Пусть так, – уступает Остин. – Но давай вернёмся к этой теме после того, как я провожу тебя домой.

Рейчел теряется. Опять утверждение, не вопрос. Он уже решил за обоих, что и из универа они едут вместе.

С одной стороны – так быстрее и, что уж, безопаснее. Встреть она второй раз Оливера и того бугая – точно не переживёт. Но с другой…

– И охота тебе возить меня туда-сюда?

Дурацкий вопрос. Вырывается сам. Но глупо. Раз он едет за ней, значит, ему так хочется. Не похоже, что этот парень способен делать что-то неудобное для него или неважное.

Рейчел была готова, наверное, к любому ответу. Но никак не к тому, что Остин выдаёт:

– Здесь недалеко.

И так непринуждённо говорит, словно всё в порядке вещей.

– Где недалеко? – мгновенно реагирует Рейчел. – Мы же едем в универ, нет?

Лёгкая усмешка Остина отвечает на вопрос ещё раньше него.

– Сегодня у нас отгул. Я староста, разрешаю. Ответственность на мне. Есть дела поважнее. Кстати, ты не ответила про того мужика.

Как легко и почти даже иронично он говорит о серьёзных для неё вещах. И Рейчел даже не знает, что возразить – он словно заранее прошёлся по всем пунктам возможных аргументов. Да ещё и тему перевёл.

Если она продолжит спрашивать или возражать, явно прослывёт занудой. Непонятно почему, но ей вдруг не хочется, чтобы Остин так о ней думал.

К тому же, Рейчел устала спорить. Да и интересно, куда её везут.

– Это знакомый. Друг моего отца. Просто живёт неподалёку. Папа попросил его присмотреть за мной в случае чего, – только и отвечает она на его вопрос.

В конце концов, не тайная информация. Но вот почему Рейчел даёт такой подробный ответ – сама не может понять. Ведь достаточно было сказать, что друг отца.

– Ясно, – отвечает Остин.

Никаких вопросов, никаких комментариев. А ведь Рейчел невольно выдала, что живёт одна. Это легко понять по её словам – иначе, зачем бы отец просил своего друга, который лишь её сосед, следить за девушкой?

Хотя какая разница. Рейчел отбрасывает эти мысли и просто смотрит из окна. Они едут незнакомым путём. Точно не в сторону универа. Впрочем, с этим уже разобрались.

Девушка замирает, когда машина поворачивает в какую-то глушь. По виду это скорее заброшенное место, похоже, пригород. Дорога узкая, не похожа на шоссе. Со стороны окна – вспаханное поле, а вдали виднеются мелкие домишки. Она оборачивается, присматриваясь лучше. По правую сторону – лес, густой и непроходимый. Наверняка в таких местах водятся животные опаснее, чем зайцы и лисы.