Земля подо мной задрожала. Земля может немного дрожать, и это единственное, что может тебя предупредить, прежде чем они начнут рвать тебя на части. Моё сердце замерло. Подо мной была адская гончая!

Я была ещё жива, хотя должна была уже погибнуть за то время, пока об этом думала.

Лайфблум встряхнулся и побежал ко мне. Мне показалось, я слышала, как то же сделала и Вельвет Ремеди. А вверху Паерлайт бросила свою жертву и прорывалась через деревья к своей любимой единорожке.

Призраков не существует. Просто мины.

Так думала Дитзи Ду насчёт той фермы с призраками. Я в мгновение ока вспомнила тактику адских гончих в Марипони. Вот почему трое других гончих обнаружили себя так далеко.

— Стойте! — крикнула я. — Назад! Мины!

Я обволокла левитационным полем себя и Ксенит.

Трое адских гончих остановились и укрылись за деревьями, доставая своё оружие. Лайфблум накинул капюшон зебринского плаща и растаял.

— Замри, Литлпип! — пронзительно закричала Реджи. — Она сработает, если ты сойдёшь с неё!

Фиолетовый луч пронзил мою усиленную кантерлотскую броню, полоснув по боку, словно ножом. Броня поглотила большую часть магической энергиии, но не спасла от вспышки жгучей боли. Но физическая боль отошла на второй план, когда я поняла, что выстрел пришёлся прямо в мою кьютимарку, возможно, нанося ей необратимые повреждения. Я взвыла. Я никогда не любила свою кьютимарку, но мысль о том, что я могла навсегда потерять её, пусть даже и на одном боку, была невыносимой.

И это всё, что я могла сделать, чтобы удержать себя от желания немедленно скинуть броню и посмотреть, что натворил выстрел адской гончей. Голосом, полным отчаяния, я крикнула Реджи:

— Мы не можем оставаться здесь! — Нам нельзя было стоять на месте. Мы должны были двигаться очень-очень быстро.

— Просто сделай вас двоих невесомыми, — заорала Реджи в ответ, ныряя за камень, который укрыл её от выстрелов адских гончих. — Я взлечу и вытащу вас в мгновение ока...

Ослепительный взрыв света наверху привлёк всеобщее внимание, делая задымленное небо похожим на пылающий костёр. Рыжая бесформенная масса с оранжевым хвостом спикировала в крону ближайшего дерева, оставляя за собой дымный след.

— Каламити! — пронзительно вскрикнула Вельвет Ремеди. Паерлайт тут же полетела на её голос. С ближайшего дерева к ней наперерез сорвалась отвратительная рептилия с чёрной чешуёй. Жар-феникс дернулась к ней, чтобы рассмотреть нового противника, но мгновенно обратилась в камень и рухнула вниз.

Вельвет отчаянно закричала. Реджи развернулась в воздухе, быстро прицеливаясь. Только куролиск может обратить свою магию.

— Нет! — заорала я скрипучим от дыма голосом. — Не убивай его! Он нам нужен живым! — Последнее моё слово перебил приступ кашля.

Трое уже были не бойцы. Мы проигрывали.

Даже четверо, если считать маленькую пони в моей голове, которая только и могла, что метаться в отчаянии и рыдать: "Моя кьютимарка! Моя кьютимарка!"

Куролиск встал на крыло, разворачиваясь обратно к нам. Но как только он заметил меня, его сбил магический удар с рога Рельвет Ремеди. Тело перестало его слушаться, и куролиск шлёпнулся о ветку дерева. Затем обмякшее тело сползло с ветки и упало в пурпурного цвета папоротник.

Одна из адских гончих продолжала стрелять, не давая Реджи поднять голову, в то время как две других подобрались ближе и спрятались за деревьями. Они открыли огонь, когда их компаньон вышел из укрытия. И вдруг земля под ними пошла трещинами, из которых потянулись ярко-голубые нити, тут же схватившие за лодыжку пса позади...

От адского пса остались только лежавшие на траве шлем и винтовка. Теперь на этом месте стояла ошеломлённо моргавшая земная пони. У неё была струящаяся пурпурная грива, покрывавшая её жемчужно-белую шерсть. И у неё не было кьютимарки, как заметила маленькая пони в моей голове.

Земная пони закричала, выпучив глаза.

Две другие адские гончие обернулись, чтобы увидеть, кто к ним подкрался. Они набросились на пони с такой бешеной яростью, что только когти сверкнули.

Действуя инстинктивно, я телекинезом оттолкнула её назад. Адские гончие столкнулись друг с другом. Это было почти забавно. Пони, тем временем, воспользовалась ситуацией и с криком побежала в лес.

Адские гончие вскочили и бросились в погоню. Множество голубых отростков вырвалось из-под земли, стараясь достать их, но гончие оказались слишком хорошими бегунами.

Я была ошарашена. В моих мыслях возникла сцена, в которой адский пёс невзначай говорит своим братьям: "Иногда мне жаль, что я не пони" ...ну, или что-то типа этого. До меня дошло, в чём была шутка. Почти смешно. Ха-ха, пусть тебя убьёт твоя же семья. И правда, почти смешно, только чертовски ненормально.

Врождённый дефект. На мать лучшей подруги Хомэйдж напала убийственная шутка во время беременности. Вероятно, убив её, и навсегда поселив ужас в сердце ещё не рождённого жеребёнка. Ко мне пришло отвратительное осознание того, что растения, наверное, сделали что-то, из-за чего мать умерла при родах. Так они убили её в самый лучший день её жизни и навсегда лишили Джоукблу её матери.

Я поняла, что ненавижу эти растения. Не просто боюсь, а ненавижу и чувствую непреодолимое отвращение.

Я почувствовала сильный рывок, когда когти Реджи глубоко вошли в мою броню. Другая её когтистая лапа поднимала Ксенит, уцепившись за её седельные сумки. Земля подо мной размылась в стремительном движении, прежде чем разразилась разрушительной магической энергией.

Реджи опустила нас на землю в десятке метров от взрыва магической бури. Почти сразу же появился Лайфблум, его рог засветился, наложив лечебное заклинание на Ксенит. Я поняла, что мы окончательно потеряли след Вондерболтов.

— Это... плохо, — простонала я. Что они вообще сейчас делали? Почему они перестали на нас нападать?

— Ты! Расколдуешь! Её! Сейчас же! — зарычала Вельвет Ремеди, чуть не задушив только что очухавшегося куролиска своей магией, тыкая его в окаменевшую Паерлайт, лежащую на траве. Куролиск издал жалобный, пронзительный крик. Тело Паерлайт медленно начало покрываться перьями и кожей. Каменный слой как будто смыло.

— Не дайте... этому... гадёнышу... сбежать... — раздался голос Каламити.

После чего его обладатель со стоном грохнулся с дерева. Шкура Каламити обгорела, а в некоторых местах сгорела совсем, обнажая покрасневшую, пузырящуюся кожу. Его шляпа сгорела наполовину, а остатки гривы всё ещё тлели. Мой самый дорогой друг был в агонии. Мои нервы закричали в сочувственной боли при виде его. Я ахнула, прикрыв рот копытом.

— Ебанутая... использовала, блять, Пиратскую Вспышку как оружие... — сетовал Каламити сквозь сжатые зубы. Вельвет Ремеди бежала к нему с буксируемым позади куролиском, надеясь на то, что на этом маленьком куске минного поля было безопасно. Я чувствовала жар от огня и пожаров своей шерстью и кожей, и я даже представить себе не могу, насколько сильно он мог усугубить раны Каламити.

Осторожно, как будто каждый мой шаг мог причинить ему ещё больше боли, я приблизилась к Каламити.

— Ты в поря... — Я успела остановиться до того, как задала самый тупой вопрос во всей Эквестрии. Вместо этого я повернулась к Вельвет: — С ним всё будет хорошо? — Угольная единорожка доставала сильное зелье восстановления. Одно из последних. Часть меня подумала, что Ксенит, вероятно, оно будет нужнее. А другая часть меня захотела врезать той первой части за то, что та вообще могла такое подумать. Я должна доверять Вельвет и надеяться на то, что лечащее заклинание Лайфблума будет получше наших зелий.

— Ни следа наших пернатых "друзей", — высказалась Реджи, приземлившись рядом с нами. — Но полоса огня менее чем в ста метрах от нас, и грифоны Красного Глаза направляют её. Я считаю, что Вондерболты перегруппировываются. Лес вынес одного из них ещё до того, как они вообще начали сражаться с нами, поэтому они наверняка решили переосмыслить свой план, вместо того чтобы пытаться драться с нами там, где они могут привлечь отряды Красного Глаза.