Хольц на минуту задумался.

– Если он намерен завладеть марками, сэр, значит он все еще в городе. Это сужает поле розысков. Я предупрежу Лессинга.

– Я полагаюсь на вас. – Радниц умолк и пристально посмотрел на Хольца. – Я объяснил вам все это, чтобы вы ясно поняли, насколько важна и серьезна эта операция. Если я завладею марками, то окажусь в превосходном положении для торга с русскими. Вот так вот. Я надеюсь услышать, что Эллиот найден не позднее, чем через двадцать четыре часа. – Вместо прощания Радниц протянул руку к телефонной трубке.

Множество вопросов вертелось в голове у Бина, когда он ехал в бунгало.

Знает ли Эллиот подлинную стоимость марок? Знает ли об этом Кендрик? И сколько Кендрик предложил Эллиоту, сколько именно?

Потом он стал обдумывать информацию, полученную от Джуди. Сама кража его не беспокоила. Он не сомневался в своей способности справиться с сигнализацией и телекамерой, но как заполучить реестр?

Он перебирал один способ за другим, но отбрасывал их как чересчур опасные. Он решил посоветоваться с Эллиотом. Бин понимал, что у него самого ни хватит способности организовать столь замысловатую кражу. Одна ошибка, один неверный шаг и миллион долларов ускользнет от него. От этой мысли его прошиб пот. Нет, придется передать Эллиоту часть информации, предоставленной Джуди. После, если дело кончится успешно и они добудут марки, надо будет разделаться с Эллиотом, а также и с Джуди. Он уже решил, что дележа не будет. Ему Большой Куш, а остальным ничего.

Он нашел их всех в саду. Они выжидательно посмотрели на него, когда он подошел и уселся в свободное кресло.

– Где ты был? – спросил Джо. – Мы уже беспокоились. Что произошло?

– Много чего. – Вин ухмыльнулся. – Я приручил дочь Ларримора и узнал почти все, что нам надо.

– Быстро ты. – Эллиот был поражен. – Выходит, ты уже говорил с ней о марках.

– Конечно, прошло как по маслу. Она сама завела разговор о марках.

– Они у Ларримора? Бин сказал:

– Помолчи-ка, приятель, спрашивать буду я. Сколько тебе Кендрик предложил за марки?

– Сколько он предложил мне, тебя не касается, – спокойно сказал Эллиот. – Вы трое согласились со мной работать за пятьдесят тысяч.

Бин покачал головой.

– Уже нет, приятель. Я делаю всю работу. Без меня и шагу не ступить. Эти марки стоят денег, так что послушаем, сколько тебе предложил Кендрик.

Эллиот колебался, потом пожал плечами.

– Двести тысяч. Поскольку идея и контракт мои, пятьдесят тысяч вам на троих справедливая доля.

– Ты так думаешь? – Бин был уверен в себе. – А я говорю – нет. Будем делиться иначе.

Эллиот взглянул на Синди и Джо.

– Вы согласны с разделом, или хотите больше?

– Неважно, что они хотят. Я хочу больше, – сказал Бин. – И я свое получу. Вот вам мои условия. Мне пятьдесят, им на двоих пятьдесят, а тебе сотня.

Выслушав его, уверенный, что после завершения операции они с Синди избавятся от него, Джо спокойно сказал:

– Нам все равно достанется больше, мистер Эллиот. Эллиот на секунду задумался. Уменьшение его доли означало, что отпущенный ему срок жизни сократится на несколько месяцев, но он чувствовал, что теперь это ему безразлично.

– Ладно, договорились. Марки у него?

– Да. – Бин объяснил ему про реестр. – Тут вся загвоздка. Без него нам никогда не найти марки. Но если мы узнаем номер ящика, в котором они лежат, я смогу их достать.

– Это не наша забота, – сказал Эллиот. – По уговору с Кендриком, если я смогу заверить его, что марки у Ларримора, и укажет, как их найти, он заплатит. Ты дал мне всю нужную информацию. Больше нам ничего не надо делать. Пусть он сам думает, как их добыть. Завтра к этому времени мы получим деньги и сможем убраться из города.

Бин посмотрел на него, прищурясь.

– Если такая мразь, как Кендрик, готов заплатить тебе двести кусков, то сколько, по-твоему, он получит сам, продав марки?

– Это его дело, – раздраженно возразил Эллиот. – Мне хватит и ста тысяч. Я сейчас же с ним повидаюсь, передам ему информацию и договорюсь о выплате.

– Погоди! А если я скажу тебе, что смогу узнать, кому Кендрик хочет передать марки? Если скажу, что покупатель заплатит пятьсот кусков и они могут достаться нам, а не Кендрику?

Эллиот уставился на него.

– Ты знаешь, кто покупатель?

– Могу узнать.

– Как?

Бин улыбнулся.

– Насчет этого не беспокойся. Я не шучу. Я могу разузнать. Ты послушай, дураки мы будем, если поведем дело с самим Кендриком. Эта тварь заплатит тебе две сотни, а три положит себе в карман, просто за здорово живешь. С моей информацией мы можем достать марки и потом продать их клиенту Кендрика за пятьсот кусков, а Кендрика побоку.

Глядя на возбужденное лицо Бина и видя алчность в его глазах, Эллиот неожиданно почувствовал уверенность, что Бин надует не только Кендрика, но и Синди, и Джо, и его самого. Элллиот не имел представления, какой именно трюк выдумал Бин, но не сомневался в правильности своей догадки.

Он испытал прилив возбуждения. Это было гораздо интереснее, чем жить, беспокоясь о долгах и жалея себя из-за потерянной ноги. Он снялся в шести пользовавшихся успехом фильмах, в Которых играл роль героя, мерялся смекалкой с головорезами вроде Бина. Сценаристы заботились о том, чтобы он всегда превосходил их сообразительностью и всегда брал верх в конце фильма. Но теперь все происходило в реальной жизни, а не в боевике, который укладывают в коробки и рассылают по кинотеатрам мира. Никакой сценарист не позаботится о нем. Не будет режиссера, который крикнет «Стоп!», когда дело примет для него слишком дурной оборот.

«Ладно, – подумал он, – посмотрим, как ты хитер. Разыграем свои роли, словно это все происходит в кино. Да и что мне терять? Несколько лишних месяцев жизни? Если не удастся раздобыть деньги, снотворные таблетки послужат вместо затемнения в финальной сцене. Притворюсь, что ничего не подозреваю. Может статься, я окажусь ловчее, чем ты меня считаешь. По крайней мере, не придется скучать… Будет интересно сыграть одну из своих ролей, но на сей раз в жизни».

– Это идея, – сказал он. – Ну и какой же у тебя план? Бин беспокойно пошевелился.

– Давай-ка прикинем снова. Теперь у нас появился шанс отхватить пятьсот кусков. Джо и Синди получают сто, а мы с тобой по двести тысяч каждый, что скажешь?

Джо слушал и тревожился. Сто тысяч долларов! О таких деньгах он никогда не мечтал. Он поежился при мысли о тюремном сроке, который он и Синди могут получить в случае неудачи.

– Нет, нас не считайте! – воскликнул он. – Мы никогда не брались за такие трудные дела и не собираемся начинать. Бин презрительно посмотрел на старика.

– Ладно, тогда отчаливайте. Мы с Эллиотом можем провернуть дело и без тебя, и без Синди. Раз так, ладно, оставайтесь мелюзгой, если вам этого хочется.

Синди подалась вперед, ее глаза метали искры.

– Мне этого вовсе не хочется! – сказала она. – Мне осточертело перебиваться мелочью. – Она взглянула на Джо. – Хорошо, папа, если ты решил отказаться, я не стану тебя отговаривать, но я остаюсь.

Джо беспомощно уставился на нее, потом в отчаянии вскинул руки.

– Но, послушай, детка…

– Я остаюсь! Все!

Джо посмотрел на Эллиота.

– Ну вот, мистер Эллиот, выходит мы остаемся, но какой от нас прок? Я не вижу, чем мы можем помочь.

– А вот здесь-то ваш чудо-мальчик и должен заработать свою долю, – сказал Бин. – Я могу справиться с сигнализацией и добыть марки, если буду знать, где они. Это моя работа, и я сумею ее сделать. Эллиот должен придумать, как заполучить у Ларримора реестр. Если вы двое не пригодитесь, вы отпадаете так или иначе. Этот куш только для тех, кто потрудится.

Синди с надеждой посмотрела на Эллиота.

– Мы знаем, что Ларримор носит реестр во внутреннем кармане пиджака, – сказал Эллиот после минутного размышления. – Ночью реестр заперт в сейфе у него в спальне. – Он взглянул на Бина. – Правильно?

– Да.