— Говорят, — сказал Шенапти, — прибыл твой Фалько и привел почти две сотни новобранцев.
В присутствии соглядатаев в Йамтаре я как-то не сомневался. Но прежде он не давал понять настолько прямо об их наличии. Не прошло и суток с прибытия, и я выехал практически сразу после нежданного события. Даже новостями обменялись буквально на ходу. В окружающей жизни наметились очередные перемены, и дальнейшая выжидательная позиция стала неуместна. Осада вражеских городов войсками Сили снята из-за начавшихся болезней. Можно сказать, кампания проиграна. Не сегодня, так завтра в здешних краях могут появиться новые и очень авторитетные игроки. До сих пор всем было просто не до меня. В основном соседи прощупывали почву на будущее, стараясь не принимать на себя серьезных обязательств. Все может измениться в ближайшее время. И договариваться они станут как бы не за мой счет. Пора было действовать. Решение принято давно.
— Из них еще предстоит сделать настоящих бойцов.
Теперь, когда прослышали про размер трофеев и раздел среди участников сражений, желающих вступить в Табор изрядно добавилось. Могу позволить себе жесткий отбор среди претендентов и выбирать лучших. Они вливаются в уже привычный к дисциплине коллектив и принимают выработанные традиции без звука. Такого послушания и среди наемников не бывает. Те профессионалы и знают себе цену, не стесняясь высказаться. А у меня, кроме нескольких старших командиров, таковых не имеется. На уровне сотника я пока потерплю разговоры не по службе. А вот десятники уже из продвинувшихся за последнее время и знают свое место.
— И три сотни набранных прежде.
— В моих, — сказал с ударением, — владениях.
Уже из местных. Часть разбросал по подразделениям, и они теперь принимают участие во всех мероприятиях без оплаты. Другие, в основном младшие сыновья с лошадьми, отправлены в конные отряды. По большей части к Ирме. Если вначале кое-кто пытался вякать недовольно, после изгнания и порки особо глупых уже не пытаются нечто доказывать. Не только у нее железная лапа, но и помощники имеются.
— Так-то оно так… Но неужели ты рассчитываешь отбиться от властителя Кджелда? С этим… отребьем, не знающим, где у меча рукоять?
— Знаменосец Бжатапу думал приблизительно так же.
— У него не было двухсот четырнадцати тяжеловооруженных кавалеристов, девятисот сорока двух легких, двухсот пятидесяти восьми вне крупных отрядов и почти шести тысяч пеших лучников и копейщиков.
Цифры почти полностью совпадали с известными мне. Приятного в нашествии такого скопища мало, и единственная надежда на их плохо согласованные действия. Впрочем, простым всадникам это мало поможет. Пройдут по их владениям на манер саранчи, выжигая и забирая все подряд. Полагаю, и срочная перебежка к прежнему властителю здесь не поможет, не для того они придут, чтобы осторожно обходить чужие поля и виноградники. Тем не менее всерьез рассчитывать на недавно дававших присягу не стоит. Мало того, даже пустив их за стены, нельзя им доверять.
— Победа на войне зависит не только от того, — произнес я, ощущая себя умудренным стариком-ветераном и прекрасно сознавая, насколько он лучше меня разбирается в таких вещах, — сколько воинов в распоряжении военачальника, но и от храбрости самих бойцов. К победе ведут навыки и дисциплина, а также честь.
— Иногда этого мало, — задумчиво протянул Шенапти.
— Бывает проще продать союзника, — сказал я, протягивая письмо.
— О, — обрадованно воскликнул он, проглядывая, — а я-то думал, с чего гонец задержался. Нет, — сказал, поднимая голову от букв, — данное действие именуется иначе. Вовремя сменить друга.
— Друга?
— Соратника. Ты же умный парень, пора понять: признак хорошего лидера — ставить интересы дела превыше всего. По этому соглашению я сохраню четверть земли и доходов, ничего не делая. Ну разве сущую мелочь.
В смысле — сдаст меня. И возможно, мертвым. Лучший способ избавиться от проблемы. На сегодняшний день не существует реальной замены. Ирму слушаться не станут. Мортен не посмеет заменить. Он хороший вояка и честный человек, в отличие от родовитых аристократов, но не по его плечу ноша. Фантазии не хватит. На роль ведущего не пойдет, предпочитая быть ведомым. А больше и некому. Не Фалько же. Его и вовсе никто всерьез не воспринимает в качестве руководителя. Чтобы бойцы уважали, надо не казной заведовать, а ходить рядом с ними в бой.
— Я ведь пришел не один.
— Твоя бешеная баба в доспехах с копьем и ее три десятка головорезов за стеной поместья, — небрежно отмахнулся Шенапти. — Будет ли она драться, когда тебе приставят нож к глотке? Я не хочу кровопролития. Прикажи своим людям сдаться, и обещаю — никто не пострадает. Иначе…
Стоящий в небрежной позе Ретч молниеносно извлек саблю из ножен и рубанул. Красивый удар, как на скаку сносят бамбуковые палки. Срез выходит совершенно гладким. Без длительных тренировок нечего и мечтать повторить. Голова меченосца Шенапти слетела с плеч. Из шеи брызнула фонтаном кровь, а тело грузно осело вниз. На секунду позже я воткнул кинжал под подбородок разинувшему рот охраннику, а Кроха завалил еще одного. Ястреб с двух рук метнул дротики, дырявя кинувшихся к нам вояк. В руках всех находящихся во дворике оказалось оружие. Ни кличей, ни ругани, просто принялись убивать друг друга. Кому вбивали под лопатку клинок, кому раскраивали голову. Звенела сталь, брызгала кровь, и бились в агонии умирающие. Все это продолжалось не больше минуты.
Нас было почти равное количество, но мы начали первыми и избавились сразу от четверых. А трое из вроде бы врагов (Ретч и его «жильцы») на нашей стороне. Изначально полной уверенности не имелось, но я не просто так рискнул. Письмо могло быть подставой. Не первый раз такие штуки выкидывают, клевеща на союзников сильно доверчивым воинам. Потом расхлебывать приходится потоки невинной крови — и вражда на вечные времена между кланами. Требовались четкие доказательства не только для меня, но и свидетели для посторонних. Мне не вожжа под хвост попала, что одного из друзей-союзников внезапно убил. Причина имелась, и очень веская.
Подобрал ткань с письмом — почти не запачкалась, на удивление, и прополоскал оружие в фонтане, окрасив его прозрачные воды в красный цвет. С каждым разом все легче. Никаких особых чувств или колебаний. Ничем людей не жальче того же турпалиса. Разве только двуногие подлее и опаснее.
Подошел тяжело дышащий Ретч, неся за волосы голову меченосца.
— Он поверил сразу? — спросил я.
Господин Чейяр оказался здесь отнюдь не случайно. После посещения Ирмы и допроса гонца я побеседовал с ним с глазу на глаз. А на следующий день он при куче народа попросил за услуги пару деревенек и был грубо послан. Ни один человек чести не позволит с собой так обращаться. Потому никто не удивился, когда он забрал своих людей и перебрался под крыло Шенапти. Союзы в Ойкумене долго не держатся, и фронты меняются постоянно. Это вечная беда здешних и накрепко засела в психологии. Наверное, поэтому никто не способен получить решающий перевес и создать централизованное государство. Стоит кому-то приподняться заметно — и моментально против него создастся блок противников.
— Причин сомневаться не имелось, — скалясь ответил Ретч, — однако держал постоянно рядом, не выпуская из поля зрения. Очень правильно, что вы запретили любую переписку или посылку известий. Вы умный человек, господин Гунар.
Он никогда не называл меня согласно рангу. И это имело под собой ясный фундамент. Размер владений и количество войск под моим командованием соответствовали силе знаменосца. Исходя из числа подчиненных всадников, властителя можно приравнять к командиру полка, знаменосца — батальона, меченосца — к ротному, а всадника максимум ко взводному, и то здесь чаще легкая конница. Естественно, были и пешие подразделения, причем в разы превышающие число кавалеристов, но ударная сила именно за человеком на коне.
Соотношение их заработка на службе, при присутствии в армии сверх обязательных шестидесяти дней, — 7: 4: 2: 1, а учитывая разные полномочия и ответственность, жалованье можно считать справедливым. Воины служили своему господину, сражались в поле, выказывали верность и преданность, а господин, в свою очередь, оберегал их, защищал статус и помогал карьере. На практике это означало не только выплату определенных сумм — «прожиточного минимума», но также финансирование содержания, амуниции, оружия и коней. Иметь собственное войско — тяжкое финансовое бремя. И я пока справлялся. За чужой счет, что не менее ценно лично для моего сюзерена. Каждые сто домов были обязаны содержать одного бойца в течение года. В бедных районах — от двухсот домов, или прислать одного человека в мое распоряжение. В отличие от налога, он оставался на длительный срок.
