Деревня мертво молчала, глядя пустыми окнами на улицу. Даже скотины в хлеве не имеется, разве что иногда мелькнет курица, с кудахтаньем шарахаясь из-под ног. Оно и к лучшему: здешние успели убраться в укрепленную усадьбу, и разбойники там собрались.

Тут, опровергая мысли, с грохотом распахнулась дверь, и, размахивая руками, наружу вылетела отчаянно голосящая молодуха в разодранном коротком платье. За нею выскочил низкорослый тип с кинжалом. Тупой стук — и он опрокинулся со стрелой, прошедшей сквозь бедро насквозь. Человек с ужасом смотрел, как к нему подошел боец с разряженным арбалетом, и даже не делал попытки уползти или попросить о милосердии. Кажется, он в ступоре. Такие мелочи никого не волновали. Рядовой деловито перерезал глотку, взяв его за волосы. Судя по правильной позиции, чтобы не заляпаться брызнувшей кровью, не в первый раз проделывает подобное. А на вид молодой парнишка.

Впрочем, кто прежде вкуса крови не пробовал в последнее время немало ее понюхал. И на поле боя, и потом. Тяжелораненых здесь добивают. Своих — если сами попросят, чужих — без малейших раздумий. До гуманизма и лечения всех и каждого еще не додумались, а единственный лекарь на всю мою команду не разорвется при всем желании, которого у него нет. Он получает приличные деньги и долю в трофеях за помощь членам Табора, а остальное в свободное время и за свой счет.

Колонна миновала дома и быстрым шагом вышла к пели — хозяйскому дому. Далеко не каменный замок с зубчатыми стенами. Такое могут себе позволить очень немногие. Большинство обходится земляной насыпью и невысокой стеной. Зато сам дом нередко настоящая крепость. Серьезные укрепления в деревне оборонять особо некому, а от мелкой банды и такого хватает. Другое дело знаменосец. У него не так просто было бы мощную твердыню с гарнизоном взять, однако на предложение перейти на службу комендант немедленно согласился, выторговав себе прежние владения. Я бы ему еще пару деревень подарил, знай, сколько всякого добра запасено на будущее. Мой Табор может год сидеть на всем готовом. Продовольствием и оружием забиты все склады. К примеру, насчитали на хранении пять с лишним сотен кавалерийских малых составных луков и двенадцать тысяч восемьсот пучков стрел. Пучок состоял из двадцати четырех стрел, таким образом, общее закупленное количество равнялось тремстам семи тысячам двумстам единицам, для оперения которых сто пятьдесят три тысячи шестьсот гусей лишились шести перьев каждый. Торговать, правда, рано. Несколько тысяч стрелков выпустят все это в течение краткого времени. Но у нас-то счет идет на сотни! Надолго хватит, а каждая денежек стоит, пусть и не особо великих. А ведь были еще кольчуги и латы во множестве, со шлемами и сбруей.

Правда, там не особо уютно, и укрепления не для жилья, а для контроля над реками в месте впадения. Неудивительно, что Бжатапу считали за лучшее комфортно в городе проживать. Стены крепкие, воинов под рукой достаточно. Кто же знал, что найдется по их душу нахал и удача отвернется.

— Надо спешить, — нервно сказал всадник Энке.

— Разведчик заверил — держатся. Берите людей — и к дороге.

Он хлестнул коня, помчавшись вперед. Полторы дюжины конников понеслись следом.

Мне тоже предпочтительней сидеть в Йамтаре. Оставил в замке сотню гарнизона плюс больных и раненых. Всех старых вояк, принесших присягу новому господину, — а с чего им рогом упираться, если старого больше нет, а платить будут и дальше, — забрал с собой, произведя обмен. Все же своим людям я как-то больше доверяю. Как говорится, держи друзей близко, а сомнительных еще ближе. Чтобы на виду находились. А у меня проблемы. В городе надо иметь надежный отряд, теперь в родовом укреплении, а на дорогах и по окраинам всерьез шалят. Шакалы почувствовали возможность поживиться и рвут мясо со всех сторон, вместе с кровью. Ну так свежеиспеченным вассалам личные земли защищать сами боги велели. Это не за чужака воевать с соседями.

— Атакуем! — вскричал, когда осаждающие с похвальной скоростью кинулись в разные стороны при нашем появлении из-за холма.

Самые умные бежали к лошадям, некоторые поднимали луки.

Возле уха прожужжала стрела, другая с силой ударилась в щит, аж невольно качнулся, сбиваясь с шага. Сзади кто-то вскрикнул, и еще одна с неприятным звуком вошла в тело. Арбалетчики дали ответный залп, валя особенно прытких с возвышенности прямо через наши головы. Несколько человек упали. Тут и до остальных дошло, что дело нешуточное, и, не пытаясь больше остановить, принялись прыгать в седла. Выскочить почти никому не удалось: болты прошивали тела и лошадей, а потом последовал удар пиками.

— Выкуп! — крикнул человек с окровавленным лицом, сбитый с коня.

Прежде чем я успел нечто скомандовать, его проткнули в нескольких местах. Нечего было сопротивляться. Бросил бы сразу оружие — и, может, пощадили бы.

Подлетел и дернул за поводья коня, так что тот встал на дыбы, тот самый бывший комендант. Широким жестом кинул мне под ноги отрезанные головы из мешка. Звук, с которым они сыпались на землю, малоприятен, однако такие вещи давно не волнуют. Слишком много крови видел в последние недели.

Удрать из ловушки у бандитов было очень мало шансов. Путь всего один, если не бежать сквозь нас и поодиночке. Не противник банда сплоченной многочисленной группе. Все приехавшие с ним здешние, имеют в деревне или усадьбе родных, имущество, и вряд ли им могла понравиться попытка украсть их добро или убить родичей. По крайней мере в этом отношении у нас единство абсолютное. Порядок обязан быть могильным, и чужакам здесь не место.

— Открывай! — прокричал он, подняв голову. — Чего пялитесь! Выпорю!

— Хозяин вернулся! — радостно завопили со стены.

— И молодые господа! — У Энке в гарнизоне присутствовали два старших сына. Они тоже вернулись домой, но оба отправятся со мной дальше, вместе со своими «жильцами». Вассал обязан предоставить людей в помощь, а кого лучше детей? Заодно и заложники.

Люди на стене оживленно обменивались мнениями и орали приветствия. И то, неизвестно кто приперся, может, очередные враги. А теперь все будет замечательно.

— Позвольте пригласить в дом, — под скрип отворяющихся тяжелых створок, спешиваясь и почтительно кланяясь, произнес Энке, — мой господин.

Наружу вывалилась толпа народу. В первых рядах дебелая матрона и рядом человек десять разного возраста. Нет, все же только восемь. Пять девиц, три парня и совсем малютка на руках. Плюс двое с нами. Силен мужик.

— Да у вас детей больше, чем в той банде было!

— Дети — это счастье, — очень серьезно поставил он меня в известность. — Когда появятся — поймете. Но это еще и огромная проблема. Приобрести коней, оружие для мальчишек, собрать приданое для девочек.

— Вы наверняка дадите им все возможное.

— Уж постараюсь!

Проснулся я от толчка. В дверь настойчиво барабанили, а служанка сидела на кровати, глядя испуганными глазами. Похоже, после перехода, боя, возлияния с хозяевами полностью вырубился и никак не мог очнуться. Вот она меня и пихнула, а теперь опасается последствий. Ну прямо бить стану, не зверь какой.

— Открой, — сказал, шаря по полу в поисках штанов.

Как была абсолютно голой, метнулась к засову. А ничего фигурка. Ночью особо не разобрал, все больше на ощупь. Что хорошо в новом качестве — не требуется утруждаться в поисках женщины или бегать по женским домам. В очередной усадьбе непременно пришлют на ночь приятную на вид и не имеющую предрассудков девушку. Чаще всего они рабыни, но бывает всякое. Вплоть до собственных жен и дочерей предлагают. Я не злоупотребляю, но и не отказываюсь, даже если устал. Необязательно пользоваться, достаточно иной раз спать рядом и потом дать увесистого номинала монету. У, какие потом вещи узнаешь про собственные недюжинные постельные способности. Жеребец, да и только.

В дверь заглянула знакомая физиономия часового. Смотрел открыв рот на голые прелести женские, только слюна не капала. Насиловать селянок запрещено. Мы же на своей земле, и к чему обиды. Вот и страдает. Для отличившихся у меня имеется спецпоощрение: оплата посещения приличного заведения. Не просто раздвинула ноги и раз-два, а чтобы красиво. Тем более что до последнего момента у них и денег не имелось на посещение проституток. Теперь по графику, при первой возможности, в город отпускаю. Глупо держать на цепи и грозить палкой. Лучше направить потребности в нужное русло. Хотят выпить и погулять на свое — пожалуйста. Но явиться назад к назначенному сроку, или твой следующий отпускной день пройдет в рытье выгребной ямы. Парни ценят пряник.