Джокум увидел меня и затормозил, изображая солидность, положенную правителю.

— Ты уже был? — показал он на дверь.

У меня на душе потеплело. Все же он хороший парнишка, еще не испорченный подозрительностью и вечными подсиживаниями придворных. За меня пришел заступаться. Кто-то поделился вызовом на ковер к начальству, а затем и приглашением его начальника-оружейника. Достаточно разумен для вывода. И причина на поверхности. Сам ведь и рассказал матери об идее.

— Я бы не советовал прямо сейчас заходить, — прошептал я. — Они обсуждают с вашим главным оружейником возможность создания учебного отряда.

— Удалось! — вскрикнул в восторге будущий правитель.

— Боюсь, все сложнее. Вам придется начинать одним из воинов в строю. Иначе могут не согласиться.

— Но это же правильно? — без особой уверенности вопросил. — Как ты и советовал, прежде получить опыт, а затем распоряжаться жизнями.

— Это будет тяжело… — Он гордо вздернул нос. — Не физически, господин. Придется сдерживаться и не вмешиваться в распоряжения, исполняя приказы простого десятника или полусотника.

— Ох, Гунар, — ответил он совсем не по-детски серьезно, — ты не представляешь, сколько народу мне отдает приказы. То нельзя, сюда не ходи, веди себя чинно, улыбнись этому, похвали того. Исключительно из лучших побуждений. Правила, обычаи, традиции, этикет… Чем выше, тем сложнее жить. Видят боги, ты в своих подземельях был свободнее меня, рожденного властвовать.

Чела подумала и протянула руку за последним блюдом. Тщательно прожевала под взглядами и с сомнением нечто написала на восковой табличке. Положила ее в центре стола, посмотрев с вызовом. Во избежание ошибок, неправильно понятого мнения и для полной гарантии честности я до начала записал, из какого мяса каждое из десятка блюд приготовлено. Между прочим, пришлось слуг дворцовых припахивать для доставки. Не самому же носить. Она, в свою очередь, после дегустации создала свой список. Теперь мы сверим, и победитель будет найден, не оставляя места для сомнений.

Все дружно замерли, уставившись на мою, лежащую тыльной стороной вверх. Дело в том, что мы собрались в одной из комнат для свиты, и она притащила на представление троих подружек. Когда меня поставили в известность, ответно пригласил для компании Якима и его приятеля Гандрука Шлица, тоже подвизавшегося в телохранителях Джокума.

Шлиц мне не особо нравился. Он был злой и частенько срывался, делая и произнося лишнее. Ничего удивительного. Отец с детства воспитывал его кулаками, читая нотации о правильном ведении хозяйства и важности даже не экономии, а скупости. В наше время никто не застрахован от наказания и за плохую учебу. Вполне нормально высечь нерадивого, а старший в роду волен и над жизнью остальных. И все же ему доставалось много свыше обычного. Неудивительно, что в нем развились желчность и презрение к отцу вообще и его деревенскому образу жизни. Он вырос крепким, быстрым, готовым все раздать и мечтающим прославиться в боях, а не копаться в поле.

— А может, есть еще кто-нибудь готовый рискнуть? — вкрадчиво спросил я. — Пока ответ не оглашен.

Народ радостно зашумел. Через минуту неизвестно откуда появились новые таблички для записей. Прямо на лету принялись делаться ставки, а затем все набросились на миски, будто понаехали из голодного края. Причем присутствующие четко разбились на две категории. Одни, как на экзамене, просили подсказать или норовили заглянуть в чужие заметки, другие старательно прятали, страдая синдромом отличника и норовя выиграть пари.

— А теперь открываем, — тоном конферансье провозгласил я, когда все поучаствовали в распробовании, выкладывая свой список рядом с Челиным.

Вроде не так много нас, а вдруг стало тесно. Каждый хотел посмотреть на сравнение. Со всех сторон стискивали боками, причем женские одежды тонки и замечательно ощущаются соседские бедра и прижавшаяся к спине женская грудь. Хорошо здешние штаны сильно напоминают шаровары. При желании внутрь можно спрятать курицу, не то что внезапно возбудившуюся плоть.

— Нет! — возмущенно вскричала Чела, так и не угадавшая предмета спора.

Я ее очень хорошо понимал. Первое время тоже изумляли изыски поварихи. Как ей удавалось замаскировать вкус и при этом не применять кучи отбивающих чувства специй вроде перца, так и не уяснил. На кухню даже хозяину доступ отсутствовал, а рецепты у каждой хозяйки личные, чуть не от прадедов. Не зря известные мастерицы получали очень недурственное содержание, а у богачей за настоящими профессионалами шла жесткая конкуренция. Я, правда, подозревал, что данное искусство имеет очень низменное происхождение. Приготовить нечто из дешевых продуктов, приятное нанимателю. Курица могла ощущаться вовсе не курицей, а мясо помершего от старости быка, которое без крепких зубов и не прожуешь, молодым ягненком.

— Я думала — это! — показала Чела на переперченный пирог с бараньей начинкой.

— О Тьма, — пробурчал рядом Шлиц, прочитав очередную строчку и посмотрев на блюдо. — Говядина? От нее несло рыбой.

Я сочувственно кивнул. Данный экземпляр жвачного вырос на Дне возле реки. Несчастная скотина не имела пастбища и питалась рыбьими головами и потрохами. Хозяин у нее рыбак. А мясо приобрело очень специфический привкус. С непривычки достаточно неприятно, но в данном случае я объяснил ситуацию и позволил приготовить что угодно из чего угодно, но чтобы победа была за нами.

— Раз уж так… — После коротких шумных разборок практически никто не попал в цель, лишь одна девушка, но она назвала три сомнительных блюда, то есть стреляла наугад. — Предлагаю запить, — и я показал на принесенный бочонок.

Меня поддержали дружным ревом. Причем больше всех старались девушки. Про новый замечательный продукт уже многие наслышаны, тем более что по законам хорошего воспитания угостить знакомых правильно, а у самих вряд ли располагают финансовые возможности. Среди ближнего окружения Сили полно богатых и родовитых, однако это не означает, что родители оплачивают любую прихоть.

Сосуд с виньяком совсем маленький, литров на десять, да и выдержка всего год. О Тьма! Я во дворце уже скоро пять месяцев! Летит время…

Кажется, это называется «бренди», в отличие от настоящего коньяка. Но на нашу компанию, да с крепостью градусов в пятьдесят… Очень быстро легкая вечеринка превратилась в повальную пьянку с танцами на столе. Причем ноги девушка задирала не хуже какого канкана, и трусов на ней не имелось. Данный предмет нижней одежды пока не изобрели. Обычно оборачивали вокруг бедер кусок ткани, а в штанах и вовсе ничего не носили. Она была в платье и выплясывала под восторженные аплодисменты собравшихся с немалым пылом. Я все пытался вспомнить имя, но оно потерялось где-то под толстым слоем алкоголя. Тело непривычное, а на правах хозяина я всем наливал, и вместе выпивали. Тем более что в свите правительницы добрых два десятка молодых особ слабого пола, и я не так часто там появляюсь, чтобы каждую запомнить. Наверняка нас представляли, но извлечь из глубин памяти не удавалось.

— Что здесь происходит? — раздался с порога грозный бас.

Плясунья, пискнув, уселась на столешницу, сшибив остатки блюд, между которыми она лихо маневрировала. Остальные невольно обернулись. В дверях стоял не мужчина, а уже пожилая женщина. Она была в очень давние времена кормилицей Сили, а сейчас держала в твердых руках все ее окружение. Должность ее называлась «спадес» и примерно соответствовала статс-даме. Честно говоря, мне она не казалась страшной, несмотря на габариты танка и грубый голос. Но девушки находились в ее подчинении, и им было чего опасаться.

— Так, — сказала она с отчетливой угрозой, — позабыв о приличном поведении высокородных дам, гуляем. Не отпросившись! — Судя по тону, это было самым ужасным из возможных преступлений.

Она подошла, отобрала у одной из девушек кружку и хлебнула, крякнув.

— Пьем. — Та невольно попятилась. — В спальню! — провозгласила спадес голосом громовержца. — Завтра выясним меру вины каждой.