— И вот письмо еще… — растирая горло, хриплым голосом проговорила она и протянула мне старый листок в пластиковом пакете.

Я узнал ее небольшой, идеальный почерк сразу, но все не решался прочитать содержимое.

— Это было на одиннадцатый месяц войны… в столице… — все так же тихо хрипела она, швыряясь в меня фактами, как лезвиями. — Нас обложили со всех сторон. Солдат эвакуировали, и нас, медицинский персонал… а гражданских бросали. Никого не брали. И она дала мне… отдала мне его… чтобы спасти. И вот этот браслет. Это ты ей купил тогда. И записку… И с тех пор он мне родное дитя… — слезы полились по ее щекам. — Я его воспитывала, я его подняла, я с ним пряталась в подвалах от бомбежек! Я сама не доедала, отдавала все ему! А ты пришел и похитил его. Продал! Будь ты проклят! Но ничего! За все, за все спросит с тебя Всевышний. Будешь ты плакать кровавыми слезами, да будет поздно!

Недослушав ее, я зашел в туалет и сел на краю ванны.

«… что будет — не знаю… Надеюсь… Встретимся, если что, там… Будем выбираться… но я не знаю…»

Строчки расплывались перед глазами, прыгали и перепрыгивали друг через друга.

И уже в самом конце:

« Передай ему, если увидишь, передай, что он мой единственный. Я всегда его буду ждать и дождусь…»

Плечи мои затряслись, я зажал рот ладонью и заплакал.

— Ты мне вернешь мальчика?! Ты слышишь?

Она уже, видно, совсем очухалась и стала ломиться в дверь.

— Достанешь мне его живым и здоровым! Как увел, так и приведешь! Слышишь меня?!

Я встал и, пьяный от горя, дохромал до кровати и рухнул на подушки.

— Ты слышишь меня?!

— Убирайся прочь! — разбитым голосом прошептал я.

— Нет, я не пойду! — и она подняла меня, усадила и встряхнула. — Прямо сейчас вот ты приведешь мне его сюда вот! В эту комнату!

— Уходи вон… — выдохнул я и опять завалился на кровать.

— Нет! Ты встанешь! Встанешь! Встанешь! Ты… — и она принялась хлестать меня по лицу.

Я сжался и попытался укрыться, но она все равно стянула меня на пол.

— Где она? — услышал я свой голос. Я видел все происходящие словно со стороны: темная разгромленная комната, парень на полу и женщина… девушка… бывший… ставший… ставшая…

— Кто «она»?!

— Не ори! Эмма! Где она?

— Каков муженек, а?! Ты посмотри на него! Это ты у незнакомой бабы спрашиваешь, где твоя жена?!

— Где она?!

— Я не знаю!

Я поднял на нее испепеляющий взгляд, вложив в него столько яда и презрения, сколько смог собрать в себе, но ей было плевать на мою ненависть.

— Почему?

— Что «почему»?!

— Почему ты не сказала мне о нем раньше?! Почему не связалась со мной и не сказала, что у тебя мой ребенок?!

— Тебе?! — взвизгнула она. — Тебе, мерзавцу, чтобы ты еще раньше погубил его?! Он не успел попасть тебе в руки, как ты уже продал его! Тебе?! Такой беспринципной твари?! Ты обманул его мать, а его самого продал вонючим извращенцам! Такому, как ты, я бы и котенка не доверила! — и она плюнула мне под ноги. — Я всегда тут жила и всегда за тобой присматривала. Как ты работал на этого борова! Потом, правда, пропал, уехал, и я расслабилась! И тут не успел появиться, как схватил ребенка! Мне девчонки рассказали… описали тебя, что ты увел его в машину, увез, и я сразу поняла, что это ты! Говно! — и она влепила мне пощечину, при этом оцарапав лицо.

Я молчал. Мыслей не было. Нужно было идти. Идти и делать дело, что тут еще думать?

Я встал и пошел.

— Куда ты?

— Заткнись!

Выйдя на улицу и зайдя в дом с главного входа, я поднялся на второй этаж. Тут в маленькой комнатке спал Нино, а сразу за ним, в большом зале, спали на матрацах мальчики. Тут же, в этом просторном помещении, они ели, жили и обучались.

— Где мальчик? — спросил я, положив ладонь Нино на грудь.

— Ох! Это ты! Ты меня напугал.

— Где мальчик?

— Какой мальчик? Что случилось? Сколько сейчас времени?

— Алауда. Где он? Утрешний мальчик.

— Его купили уже.

— Не ври! Он еще не готов!

— Уже купили.

— Как? Кто?

— Один купец. Очень богатый. Приехал о чем-то поговорить с дядюшкой и случайно увидел мальчика. Он так ему понравился, что купец заплатил за него не торгуясь. Очень хорошую цену за него дал и увез с собой.

Я, тяжело дыша, опустился на краешек кровати.

— Что с тобой?

Я молчал, думал о своем:

— Что за купец?

— Господин Иолай. У него по всему городу торговые точки и лавки.

Я встал и вышел.

Вернулся в свою комнату и уставился в окно. Она опять стала приставать ко мне — что я буду делать, но я не отвечал ей. Я знал, что я буду делать. Вернее, даже не знал — а чувствовал. Что-то внутри меня уже было готово на поступок.

Я всегда знал, что жизнь моя именно так и изменится. В один миг.

Когда я набрал номер и услышал гудки, только тогда вспомнил, что сейчас глубокая ночь. Но мне ответили, хоть спящим и недовольным голосом, но все же ответили:

— Помнишь, ты говорил, у тебя есть знакомый на границе? Дай телефон, — мне принялись диктовать номер. — Ага. Спасибо. Прости, что разбудил…

И во второй раз ответили почти моментально. Но тут не спали, на заднем плане слышалась долбежная музыка и пьяные крики.

— Привет. Мне бы узнать насчет перехода границы… В Вангланд… насовсем… — начал я, чувствуя легкую нервозность — как-никак решалась моя судьба.

— Да. Мне уже позвонили… Сейчас… — шум музыки умолк, видно, вышли в другую комнату. — Кто у тебя? Сколько человек?

— Мужчина, женщина и мальчик лет двенадцати.

— Семья?

Я услышал, как прикурили сигарету.

— Нет. Мальчик — это сын женщины, но мужчина левый… Просто знакомый.

— Ясно. Тогда… это будет пятнадцать миллионов на троих.

— Ох как! — я аж присел. — Чё ж так дорого?!

— Цена такая. Можно и за бесплатно, по закону, но там без вариантов. Там все так сделано, что ты без взятки все документы не соберешь. Тебя каждый раз возвращать будут.

— Я понял, я это знаю, но почему же так дорого?!

— Было бы дешево — тут бы к вечеру ни одного человека в стране не осталось! — хмыкнули в трубке.