— С этим мы все согласны, — сказал Харнот, и Эмерус кивнул.

— Что ты скажешь об армии, осаждающей твою крепость? — обратился Эмерус к Коннераду.

— У моих дверей сидит столько орков, сколько я никогда в жизни не видел, — признался король Мифрил Халла. — Да, верно, я могу им надавать по шее, сил у нас на это хватит, но они будут, как псы, с брёхом гнаться за мной по пятам, куда бы я ни отправился.

— Допустим, я и мои парни перейдем через Сарбрин к северу от твоей крепости и поспешим к вам, а Эмерус со своими подойдет к мосту, что около ваших восточных ворот. Мы задержим там орков и сможем их раздавить, — предложил король Харнот, и Коннерад кивнул, решив, что это подходящий план.

— Да, но как насчет остальных орков? — возразил король Эмерус, который был самым старшим и самым опытным из трех правителей. — Как мы слышали, они разделились на три армии, считая ту, что осадила Мифрил Халл.

— И идут на юг, — сказал Харнот.

— Это мы так думаем, — хитро отозвался Эмерус.

— Ты считаешь, что они устроили нам ловушку, чтобы выманить нас из крепости, — сказал Коннерад, потому что о том же самом он говорил в тот день в Мифрил Халле. Он не сомневался, что орки предпочтут захватить дворфские цитадели, и им не очень–то нужны жалкие города людей.

— Самая желанная добыча для орков — это наши цитадели, — подтвердил Эмерус. — У нас есть рудники, кузницы. Адбар обеспечивает оружием и боеприпасами весь Луруар.

— Они не получат Адбар, — твердо произнес Харнот. — У нас полно масла, и если эти грязные орки попытаются к нам подобраться, мы немедленно зальем туннели.

Короли и советники закивали, услышав это заявление. Защитные сооружения твердыни Адбар слыли легендой среди населения Серебристых Болот и являлись предметом зависти дворфов Фелбарра и Мифрил Халла. Адбар, одна из трех твердынь дворфов, на первый взгляд была наиболее уязвима для атаки с поверхности. Сама цитадель была построена над землей, и значительная часть жителей обитала в домах, под крышами, а не под тоннами камня, как остальные. Но это не делало твердыню Адбар менее неприступной — совсем наоборот. Крепость, возвышавшаяся над землей, была окружена лабиринтом высоких каменных стен, в основном природного происхождения. Но дворфы усовершенствовали эти стены. Камни прорезало множество ходов; стратегически расположенные мосты можно было поднять почти мгновенно. В случае надобности защитники обрушивали на врагов, кишевших в пространстве между каменными стенами, водопад горящего масла. Если нападавшие захватывали мосты, перекинутые через лабиринт, их можно было разрушить, потянув за рычаги в сторожевых башенках. Каменные плиты переворачивались, и враги падали в заполненные маслом рвы.

На протяжении нескольких веков орки нападали на жемчужину Луруара не менее пяти дюжин раз. Крепость осаждали армии численностью в десятки тысяч воинов. Но Адбар ни разу не пал под натиском орков, и, по мнению его защитников, этого никогда не должно было случиться.

— Ага, но защитят ли вас ваши стены и масло, если орки проберутся в одну из соседних цитаделей и проникнут в туннели? — напомнил король Эмерус. И действительно, дворфы проделали немалую работу, чтобы объединить три крепости подземными переходами.

— Конечно, если одна падет, остальные две окажутся в опасности, — согласился король Коннерад. — И почти в одиночестве. Единственный путь, по которому сейчас можно попасть в Мифрил Халл или выйти из него, — это туннели. Но если понадобится, я запечатаю их намертво, и проникнуть в крепость будет невозможно.

— Тогда вы не получите ни припасов, ни подкреплений, — возразил Эмерус. — А через несколько месяцев придет зима.

— К тому же, я не думаю, что люди из Сандабара, Серебристой Лупы, Эверлэнда или прочих городов отправятся на север, чтобы помочь кому–либо из нас, — добавил Коннерад. — Серебряные Рыцари бросились бежать к Красной реке не за тем, чтобы снять осаду с твердыни Фелбарр, ведь если бы это действительно было так, они сказали бы королю Эмерусу, что придут, верно? Они отправились за славой, и сражались они на переправе, только чтобы защитить Сандабар, вот что я думаю. Высокий народ считает, что они могущественнее и храбрее нас, и так было всегда. Поэтому мне кажется, что мы должны ответить им тем же.

— Ты прав, и давайте за это выпьем, — предложил король Харнот, и все трое сдвинули кружки.

— Я не думаю, что мы что–то выиграем, если попытаемся сейчас прорваться через армию орков, — произнес король Эмерус, сделав огромный глоток и вытирая пену с бороды. — Вам надо сидеть на месте и держаться, а я тем временем сделаю то же самое.

— И укрепить подземные туннели, — добавил Коннерад. — Разместите воинов у входов в туннели, соединяющие крепости, и пусть они будут готовы драться, если орки попытаются протаранить двери.

— Итак, настал конец Луруару и Конфедерации Серебристых Болот, — произнес король Харнот с горечью, и присутствующие закивали. Все понимали: если сейчас дворфы не вступят в войну открыто, а орки нападут на крупные города, то гнев жителей будет направлен именно на дворфов. Король Адбара лишь пожал плечами, поймав на себе взгляды двух собратьев. Ведь Адбар последним присоединился к Конфедерации и был расположен дальше всех от арены нынешних боевых действий.

— Если бы эта Конфедерация действительно существовала, армия орков не сидела бы сейчас на пороге Мифрил Халла, — проворчал Коннерад.

— Вот–вот! И как, хотелось бы мне знать, удалось оркам протащить через Мерцающий Лес целую армию и устроить засаду твоему брату в Холодной Долине? — поддакнул Эмерус. — И почему эти ребята из Серебристой Луны не пришли ко мне, чтобы мы разработали план, как сражаться вместе? Ба, нет никакого Луруара. Да никогда и не было.

Он стукнул кружкой о стол, пена полетела во все стороны, эль расплескался. С мокрыми бородой и щеками старый воин показался еще более грозным в свете факелов.

— Если я получу хоть одно письмо, в котором обвиняют короля Бренора, да не иссякнет в его кружке прекрасный эль Морадина, тогда мы с моими парнями на самом деле выйдем и разрушим эти южные города вместе с орками! — взревел король Коннерад, и тосты зазвучали снова — за Бренора и за Мифрил Халл.

Вечером следующего дня отряды из Мифрил Халла и твердыни Адбар распрощались в туннелях под Фелбарром и отправились по домам: Коннерад — на запад, а Харнот — на северо–запад.

Прибыв в свои крепости, короли узнали, что могущественный Сандабар, крупный город, расположенный на восточном берегу реки Ровин, в двух днях перехода от южных ворот твердыни Фелбарр, осажден огромной армией орков и их гнусных союзников. Рассказывали, будто каждый день великаны обрушивают на город тысячи камней, и высоко в небе кружат ледяные драконы.

В течение следующих десяти дней три дворфские крепости лихорадочно обменивались письмами, и наконец; было решено, что они по туннелям отправят припасы и оружие жителям осажденного Сандабара.

Но войска дворфов не выступят из крепостей, чтобы снять осаду.

С каждым возвращавшимся караваном дворфов приходили письма с отчаянными мольбами из Сандабара, Серебристой Луны и Эверлэнда.

Но дворфы оставались за своими железными воротами, в подгорных крепостях.

Конфедерация Серебристых Болот рухнула, и скоро могущественный Сандабар должна была постичь та же участь.

Стоя на дороге к югу от Порта Лласт, на вершине прибрежного утеса, Эффрон смотрел на высокие скалы, окружавшие и защищавшие городок, который он покинул.

Он оставил позади слишком многое.

Какая–то часть его души жаждала поспешить обратно, в пещеру «Приют каменотеса», найти Дзирта и присоединиться к дроу–следопыту и его новым товарищам. Это желание оказалось настолько сильным, что Эффрон сам себе удивлялся. За время, прошедшее после их первой встречи, он проникся доверием и уважением к Дзирту, привязался к бесстрашному отступнику. Ему казалось, что Дзирт, пройдя через жестокие испытания, сумел сохранить прежний душевный мир — по крайней мере, в большей степени, чем сам Эффрон.