Праматерь псов задрожала, отряхнулась; разрывая ветер воем, все четверо побежали прочь, рыча и лая от гневного разочарования.
Сестра Холодных Ночей выдохнула, сказав почти шепотом: - Никто после Дессимбелакиса...
- Что это было? - Агайла сверкала глазами и утирала льющуюся из носа кровь.
- Ничего особенного. Интересные времена, верно?
- Кто этот мелкий говнюк? - рычала колдунья. - Тут не только магия Садков!
- Да, да. Чаровница, несомненно, будет заинтересована.
- Она уже знает, - бросила Агайла, хлюпая носом.
"Конечно. Т'рисс следила через твои глаза".
На площади парочка подошла к хранителям врат Мертвого Дома. Маг и невысокий человек, которого она знала под именем Фаро, побеседовали. Ей хотелось услышать разговор, но бежать через площадь казалось неприличным. Она решительно двинулась туда, Агайла увязалась следом.
Когда они оказались у ограды, парочка вошла на землю Азата и приближалась к Дому. На миг грудь ее стиснул леденящий страх - о Древние, не хотят ли они напасть на Дом? Опасности подвергнется весь город...
Но столкновения не случилось. На ее глазах двое как бы растворились в тенях и пропали из вида на пороге.
Агайла дернула ее за рукав: - Что такое? Они вошли? Вы видите?
- Ничего не знаю.
Агайла неразборчиво забормотала и отпустила руку. - Не изображай тут загадочную богиню! Что ты видела?
- То же, что ты. Они исчезли. - Сестра кивнула хранителям, которые загораживали вход в сад. - Вы позволили им пройти?
Фаро кивнул, его приятель стиснул алебарду. - Именно так.
- Почему? - рявкнула Агайла.
- Они вежливо намекнули на ограниченность нашей роли.
- То есть?
Фаро промолчал. Не привычная к открытому отказу Агайла зарычала не хуже Гончей.
- Ты плохо знаешь Дом? - спросила Сестра Холодных Ночей.
- Да, - буркнула колдунья, не желая признавать отсутствие знаний. - Чаровница рекомендовала мне держаться подальше.
"Т'рисс все узнает". - Весьма мудро. - Она указала на хранителей. - Эти двое не обязаны отгонять входящих, лишь удерживать тех, что захотят выйти вон.
Фаро склонил голову в знак согласия.
- Те двое вошли в Дом?
Фаро лишь пожал плечами. - Мне все равно.
Агайла снова зарычала, а Сестра Холодных Ночей поклонилась, прощаясь. - Больше мы ничего не узнаем. - Она отвернулась. Напаны уходили, великан Арко нес бесчувственного мага.
- Интересные времена, - повторила она Агайле и, кивнув на прощание, ушла. За спиной туфли Агайлы захрустели по песку на мостовой, когда она понеслась в ином направлении.
Напоследок она всмотрелась в сумерки, ища присутствия хранителя Тени, Ходящего-По-Краю. Однако он также удалился.
***
Порван-Парус очнулась в мучениях - такой головой боли она никогда еще не испытывала. Моргая, огляделась. Она лежала посреди улицы, мокрая от росы и тумана; от бури не осталось и следа. Наступала заря.
Колдунья со стоном встала, взгляд случайно упал на мерзкие останки - два тела на улице, у каждого уже кормятся бродячие собаки и чайки. Ее чуть не вырвало.
Она брела, ощупывая покрытый сухой кровью затылок. Боги, это был сильный удар. Какая боль! Сколько же кирпичей на нее упало? Из носа тоже тянулись две бурые полоски.
Сжимая голову, она шагала через район особняков к Подъемной дороге, к Замку. Утренняя стража просто кивнула ей: будучи колдуньей, она могла уходить и возвращаться в любой час.
Порван-Парус забралась на верхний этаж и открыла дверь спальни, осторожно, чтобы не будить Мока. Стянула рваное платье через голову, бросила на пол; намочила тряпицу в тазу и вытерла лицо. Мок зашевелился под одеялами. Подойдя к широкой кровати, она стащила покровы.
В постели был не Мок. Там была ее служанка Вив, причем в одной тоненькой сорочке.
Девица сонно заморгала и вытаращила глаза, открыла рот, лицо побелело не хуже окружающих простыней. Она бросилась Парус на шею, зарыдав. - Не истребляйте меня! Он заставил! Угрожал, что продаст в рабство в Даль Хон, если я не!.. Прошу!
Порван-Парус хватала девицу зав руки, пытаясь стряхнуть с себя. Она смогла выдавить лишь несколько успокаивающих слов: - Тихо. Да. Хорошо.
Открылась боковая дверь и вошел Мок, теребя пальцами завязки на рубахе. - Ну-ка, давай... - начал он, затем поднял голову, брови взлетели. Он резко и нелепо расхохотался. Указал на кровать: - Она испугалась бури, так что я пустил ее поспать. И всё. Ничего особенного, милая.
Вив снова раззявила рот, невнятно всхлипнув. Лицо стало краснее шевелюры. Порван-Парус жестом велела ей уйти; едва взглянув на госпожу, девица закрылась простыней и выбежала.
Мок ринулся к шкафчику, налил себе вина. - Прошу, милая. Выглядит оно дурно, согласен. Но мог ли я желать другую, когда есть ты?
Она только покачала головой - больной, одуревшей, всклокоченной головой. - Я могу быть дурой, Обманщик. Но не настолько.
Он сел на стол и простер к ней руки. - Прошу! Девка? Отвлечение на миг. Ничего большего. Ничего серьезного. Правда. - Он взялся за бокал, но рука сильно дрожала.
Парус потрясенно поняла, что он боится ее. И лишь склонила голову. Боги, как она устала! От всего. - Я ничего тебе не сделаю, Мок. Между нами кончено.
Она вошла в кладовую, порылась, отыскав дорожную суму. Внутрь полетели рубашки, брюки и куртки, и Колода Драконов. Мок говорил за спиной, она старалась не слушать.
- Что значит кончено? - бормотал он. - Ты перестанешь быть маркизой из-за этого? Прояви благоразумие, детка. Понимание пропорций. Ну правда. Я тут думал, что ты уже повзрослела. Вместе мы были отличной командой. Слушай, если ты не хочешь близости - не проблема. Нет нужды спать вместе. Выбирай лишь самое лучшее, титул маркизы или даже королевы!
Она засовывала в суму туалетные принадлежности. Услышав последние слова, едва не подняла Садок, чтобы высказать все, что думает о его мерзких идейках.
Когда она оказалась у выхода, пират наконец показал свой нрав. - Чудно! - заорал он. - Была никем, такой и останешься! Хребет слабоват. Вали назад на ферму или к родителям-рыбакам! Кто там у тебя? Они никто и ты никто!
Она обернулась у двери, поглядев на него, красного и взъерошенного. - Лучше быть никем, чем с такой дрянью, как ты.
Вышла и услышала, как разбивается стекло о дверную створку.
***
Много позже она постучала в одну из дверей нижнего города. Прочную, из дубовых досок, сверху висит венок из редких трав, разноцветных и пахучих.
Дверь отворилась, она смотрела в лицо своей давней покровительницы и наставницы Агайлы. Похоже, старуха страдала от той же головной боли. Она была бледна, глаза покраснели и запали, волосы растрепались и потускнели... Однако она широко раскрыла теплые объятия, затаскивая гостью внутрь.
Лавка была точно такой же, что раньше, как будто время здесь не двигалось. Порван-Парус откашлялась. - Я была...
Агайла подняла руку, успокаивая ее. - Нет нужды, - проговорила она негромко. - Хочешь чая?
Порван-Парус ощутила, как великая тяжесть упала с плеч, и постаралась улыбнуться. - Спасибо. Это было бы... да, спасибо.
Пока она пила восхитительный травяной чай Агайлы, старуха смотрела на нее, будто пыталась заново снять мерку. - Что ты делала во время бури? - спросила она, похоже, только чтобы поддержать нейтральный разговор.
Парус слабо улыбнулась. - Провалялась без чувств почти всю ночь. Упала и ударилась головой.
- А, - кивнула Агайла. - Каковы же теперь твои планы? Я говорила, школы Кана приняли бы тебя в один миг. Я напишу письмо.
Порван-Парус покачала головой. - Нет.
Агайла подняла брови. - Нет? В самом деле?
- Нет. Я думаю о старомодных академиях магии в Тали. Они еще принимают учеников?
Агайла села. Поглядела на потолок, завешанный пучками сухих трав, веток и хрупких цветов. - Боевая магия в старом имперском стиле? Неужели? Думаю, это всё устарело.
