И, разумеется, было ясно, что отвечать ему никто не станет. Удгара не удивило, что вместо ответа тюремщик открыл камеру, чуть отойдя, чтобы вышел пленник.

— Эй, — толкнул командира щеголь. — Вы чего? Чего бы вам выпускать папашу Удгара?

И до того, как услышать ответ, мальчишка, словно оглушенный, осел. А следом опустился и начальник стражи. Удгар отступил в тень.

— Ох, праматерь… — оглядывая произошедшее, пятился Удгар.

— Меня направила Нелла Сирин, — обронила она до того, как проявилась из полумрака, освещенного одиноким факелом тоннеля.

Удгар вздрогнул, но потом, наконец, попытался взять себя в руки.

— Я отведу тебя к сыну. На выходе из темницы сейчас еще шестеро. Возьми меч капитана, король Удгар. Не переживай, я могу замедлить их, и ты успеешь всех перерезать. Потом нам надо будет найти лошадей и ждать в овраге на ладомарском тракте.

— Кто…

— Ты запомнил? — Шиада встряхнула короля за грудки. — Первый овраг на ладомарском тракте. Там тебя будет ждать Гленн, сын Неллы Сирин и Таланара Тайи. Ты ведь знаешь его?

— Гленна-то? Конечно, — Удгар с трудом укладывал происходящее в голове, даже не пытаясь понять.

— Я преображу твой вид под королевского гонца, придется действовать прытко, как они. Я сама буду держаться в тени, как сейчас. Ты не будешь меня видеть и слышать, но неукоснительно делай, что нужно. Иногда у тебя в голове будут возникать мысли, куда идти, что сказать. Следуй им, так ты доберешься до оврага. За Гленна назначена награда, он приговорен, поэтому не пытайся искать его. Он тоже скрывается, и я не знаю, под какой из личин. Если что-то пойдет не так и со мной что-то случится, главное, дождись его. Ты все запомнил, король Удгар?

Король смог только кивнуть.

— Ал наш закат, владыка. А теперь бери меч, пока они не проснулись, и пошли.

Удгар подчинился. Совсем скоро послышались голоса остальных, и когда он появился, напряженный, плотно сжавший губы, с ладонью на рукояти меча, кто-то из тюремщиков гаркнул:

— Йо, командир. А где Дрок?

"Они видят тебя, как командира стражи".

"Это я уже сообразил", — огрызнулся Удгар и по взглядам остальных понял, что огрызнулся вслух.

— Чего?

— Говорю, сам не сообразил, — безотчетно ответил Удгар, не понимая, как такое возможно. — Только пристроился к чашке папаши Удгара, глядь, а Дрока и нет. Подумал, может, что я свой причиндал достал по его задницу, да удрал обратно?

"Всеединая, что я говорю?"

— Эй, — сладко пропела толстушка с налитыми щеками, — а мне сказали, ты меня искал. Я принесла эля, — качая пышными бедрами, приблизилась женщина.

"Сейчас" — велела Шиада.

Удгар медлил.

"Давай".

И король выхватил меч, совершенно непривычный, чтобы командовал не он, а им.

"Мне в жизни не поспеть против шесте…"

Удгар оборвался посреди мысли, когда понял, что солдаты тюремной стражи и толстушка с кухни с перекошенными от ужаса физиономиями силятся пошевелиться и не могут. Удгар от недоумения тоже замер.

"Шевелись же. Я не могу делать это вечно, а Гленн не сможет долго нас ждать".

Удгар сглотнул, кивнул, и перерезал солдат.

— Мать Сумерек, — шепнул король.

"Быстрее" — велела Шиада.

На конюшне Удгар, вбежавший туда, как самый настоящий всполошенный гонец, заявил, что ему нужно четыре лошади: король отсылает депеши четырем герцогам. На вопрос, почему тогда он здесь один, Удгар сообщил, что еще двое тащат на всех снедь и воду, а один отправился добывать шерстяной плащ: ему ехать к Стансорам, а у них на севере в это время года, говорят, пробирает до костей.

Конюший мог бы задать вопросы, но отчего-то не стал, и Удгар, кажется, уже понимал, почему. Конюший взялся помочь довести коней до городских ворот, и потом едва ли мог вспомнить, как очутился там, где очутился, с одной-единственной лошадью в руках.

Удгар, оперевшись в стремя, перекинул вторую ногу через седло, но не торопился, не зная, здесь ли Шиада, на коне ли она, и что вообще происходит. Он не слышал ее с самой конюшни, а дорога через толчею беженцев и скитальцев заняла почти час. Но то, что кони ее чуяли, было очевидно — они пофыркивали, поводили головами, и пытались, отбрыкиваясь, отодвинуться от неведомого духа — и это успокаивало Старого короля, который все еще с трудом разбирал происходящее. Наконец, в голове короля мелькнула краткое "Трогай", и, удерживая поводья обеих лошадей, Удгар пустил свою шагом. Гонцы так не едут, они мчатся, прикинул стражник на воротах и пустил стрелу. В Удгара не попал, но кони взвились, и Удгар понесся со всеми тремя.

Только тогда стражники на воротах вдруг задумались, почему единственный гонец выезжает с тремя лошадьми.

Но было поздно:

— Принц Норан убит, — в Кольдерте занялся переполох.

Срок Нанданы давно настал, но Гленна все не было. Кони, притомившись, разлеглись на траве, Удгар от беспокойства удерживал поводья. Шиада, наконец, скинула теневой плащ, однако обычный, из ткани, оставила, и капюшон с глаз не сдвинула. То, что сейчас с ней был отец Агравейна, скорее, дезориентировало, чем как-то ободряло. К тому же, томительное ожидание подтачивало всякую выдержку и, мало-помалу, Шиада начала заламывать руки, шагая туда-сюда.

— Ты слишком суетлива для жрицы, — обронил Удгар. Шиада никак не отозвалась.

Взошла луна. Опустевшая, утратившая, серебряным росчерком пера перечеркнувшая небо. Группа разбойников подошла — и прошла мимо, не найдя ничего. Хотя уговор был ждать до полуночи, а сейчас уже подходил к концу первый час, Шиада все еще боялась сдвинуться с места. Он придет, твердила жрица, придет.

И, наконец, вдалеке показалась тучная фигура женщины. Жрица облегченно вздохнула и вышла из укрытия оврага, заросшего кустарником, на дорогу.

— Отчего так долго? — она подошла к женщине с ребенком, и почти сразу путница преобразилась в друида, которого Удгар в очертаниях ночи мог признать за знакомца.

— Дыхание Праматери, — шепнул король. — Слишком много чародейства для одного дня.

— Рад вас видеть, владыка, — Гленн приветственно поклонился Удгару.

— Почему так долго? — спросила Шиада снова.

— Неудачный образ. Едва я зашел на кухни, и меня заставили стряпать пирог с морковкой и печенью. Едва отделался.

— Гленн? — Шиада уже не слышала объяснения, не сводя глаз с малютки, которая при снятии чар никуда не исчезла.

— Я не мог не взять ее. Владыка, думаю, вы узнаете дочь своей дочери? — Гленн немного развернул девочку спящим личиком к старику.

— Что? — Удгар дрожащими руками потянулся к малютке. — Инна?

Гленн молчал.

— Но с чего бы?.. — не понимал король. — Почему она тут?

Гленн достал из-за пазухи подвеску. В скудном освещении убывающей луны, сосновую смолу было не разглядеть и не признать, и Гленн объяснил:

— Ваш внук Норан убит церковниками королевы Гвен. Я надеялся выкрасть их обоих, но опоздал на то самое, фатальное мгновение. Простите, — сочувственно попросил Гленн. — Этот камень мой отец передал Норану при посвящении, я взял на себя смелость передать его вам.

Удгар облизал дрожащие губы и не менее дрожащими пальцами коснулся камешка. Еще несколько дней назад, до приезда Таланара и в день его визита он заходил в покои внуков и провел там немало времени. С тем шкодливым мальчуганом было очень весело. А у девочки, Инны, крохотной внученьки, были ямочки на щечках, как у… у Виллины…

Удгар опустил голову, понимая, что за последние пару месяцев потерял больше, чем за всю жизнь до этого. И едва старческие слезы покатились по сморщенным щекам, на плечо легла женская ладонь.

— Девочка очень мала и задержит нас в пути. Ее будет труднее спрятать. Так что нам ни в коем случае нельзя медлить. К тому же, мне нужно прибыть на Ангорат до сороковин Таланара.

— На Ангорат? — тупо переспросил Удгар.

Шиада подняла на ноги коней, начала прилаживать небольшую поклажу, которую по замыслу Гленн, принявший облик стряпчей, ухватил с кухни. Притороченный к седлу ангоратский посох несколько мешал, и седельную сумку пришлось вертеть так и эдак, прежде чем удалось все надежно закрепить.