Тиглат весь путь старался держаться как можно ближе к Бану и ревностно оберегал ее компанию от посягательств Дайхатта. К вечеру они притихли и почти не разговаривали, оставив за плечами громадный путь длиною в двенадцать фарсанг. И тем не менее, от слаженности с которой Клинки Матери Сумерек действовали на ночлеге, стреножа верблюдов, разделяя вяленое змеиное мясо, раскатывая плед, Аймар с досадой понимал, что они — почти родня.

Сторожевое охранение поделили поровну, но, когда Бану легла спать, Гор просидел на час дольше, и, поднимая на смену Аймара потребовал, чтобы каждый из мужчин сделал также. Четыре здоровенных мужика, а Бану должна сидеть на стороже? — сквозь зубы прошипел он Дайхатту в лицо, и тот не стал спорить.

На следующий день путники добрались до мелкого оазиса, где с облегчением в сердце обменяли верблюдов на лошадей, снова доплатив неуемным ласбарнским торгашам (расщедрился Гор). Шанта и двух других посадили на двойную привязь до самого лета. Дайхатт с помощниками ликовал особенно очевидно.

Чтобы не задерживаться, Гор и Бану не стали наносить визит удельному князю — ведь это, по меньшей мере, двое суток впустую — и просто оставшуюся половину дня провели на местном рынке, выторговываясь из кожи вон, чтобы выгоднее пополнить запасы, а потом на окраине чествуя себя похлебкой из убитого рябчика и местных трав.

Еще на следующий день Гор продолжил двигаться в том же направлении, что и Бану, но, кажется, несмотря на оговоренные "пару дней", никто из них двоих не оглядывался, недовольно размышлял Дайхатт. Будто так все и надо, укоризненно думал тан, понимая, что Гор не оставит их, покуда они не доберутся до Великого моря.

Однако к обеду того дня уверенность, что все будет именно так, у Дайхатта дрогнула. Полдень настиг путников очередной песчаной бурей, а когда песок осел, и странники выбрались из укрытия вокруг столпилась банда пустынных головорезов.

Дайхатт сглотнул: Атти еще слаб, Лув, второй компаньон, вовсе был скорее опытным кормчим, чем выдающимся рубакой. Да и потом: как оборонятся, если при них все еще нет оружия. Как ни уговаривал он Мать Лагерей в том оазисе купить им хоть что-то, хотя бы по простому кинжалу, Бансабира ссылалась на скромность запаса денег и отказывалась. А когда Аймар, не выдержав, повысил голос, Гор молниеносно приставил ему к горлу нож и заявил, что, если Дайхатту так нравится сталь, он почтет за честь уважить его здесь и сейчас.

И что теперь делать? — думал Аймар, напружинившись и оглядываясь. Их пятеро, из которых к бою готовы двое, а врагов — дюжины две, с ужасом осознал тан.

— Так-так-так, что тут у нас, — судя по всему, вперед шагнул главарь. — Кажется, парочка Клинков из Храма Даг перегоняет ласбарнских рабов? — он кивнул в сторону Гора: тот был в безрукавке, и вбитая сабля на его плече выдавала путника с головой. — Неужели вы первый раз затесались в наши пески, а? — сладко пел главарь, пока кольцо окружения все сжималось и сжималось. Перепуганные лошади нервно ржали, взбивая копытами песок, потряхивали гривами и хвостами.

— Слушай, не похожи они на мальцов, — подал голос кто-то из бандитов.

— Заткнись, — велел главарь. — Опытные Клинки знают, что перегонять ласбарнских рабов им запрещено, если они хотят неприкосновенности.

— Но что, если эти рабы купленные? В их храме, я слышал полно рабов, — еще один злопыхатель засомневался, глядя на Гора и Бану.

Женщина держалась ровно, даже надменно, чуть запрокинув голову, и сделала совершенно скучающее выражение лица, будто происходящее нисколько ее не касалось. Мужчина-боец, чьи мышцы под блестящей кожей перекатывались витыми, как змеи, мускулами, и вовсе имел до того угрожающую ауру, что кто-то из головорезов наверняка бы уже припустил отсюда со всех ног, если бы не воля командира.

— Кретин. Когда это храмовники с острова покупали рабов? Наверняка прибили кого-то из торговцев, да заграбастали себе, кого покрепче. А ведь наше соглашение держится на том, что они не трогают нас, а мы их. Нехорошо нарушать соглашения, — поведал главарь и для убедительности со свистом обнажил меч. — То-то наш князь порадуется.

— Точно? — сомнением спросил третий.

— Да вы достали, трусливые шакалы. Конечно, порадуется. Если они и правда из Храма, будут отличным приобретением для бойцовских…

Бану и Гор переглянулись кратко. Человек двадцать, не меньше четверти конные, вожак — на верблюде. Старый двугорбый нар с безумными глазами ронял хлопья пены с удил, поводя длинной шеей, предчуя запах крови. Гор коротко глянул назад — собственные кони стреножены, чтобы во время бури не сорвались со страху бежать. Делать нечего.

Он снова глянул на Бану и коротко кивнул. В следующий миг блеснули мечи. Клинки Матери Сумерек взвились со скоростью молнии. Дайхатт с ребятами, вздрогнув отступили и тут же шагнули вперед, чтобы спинами не насадиться на клинки врагов за спиной. Головорезы, кто успел, оскалились жадно — до денег и крови. Главарь сделал шаг назад, позволяя подчиненным встретить удары Бансабиры и Тиглата.

— Если их номера хороши, добудьте их серьги. Если нам удастся захватить их, — прокричал вожак, — сможем войти в Храм Даг. Ни одному человеку еще не удавалось оказаться захватчиком по ту сторону белых стен. Мы будем первыми. Эти багровые крысы по всему морю награбили столько, что век будем в золоте плавать. Вперед.

Дайхатт, Атти и Лув заняли позицию для кулачного боя, насторожившись, напряженно вглядываясь в окружение, надеясь не угодить под лезвие. Но клинки Праматери довольно быстро стянули весь удар на себя.

Бансабира и Гор рубились безжалостно, мгновенно разделив цель атаки. Не сговариваясь, Гор вышел вперед и кинулся на конных бойцов, стремящихся их окружить. Двумя беспримерно могучими руками, каждая из которых была не тоньше ноги нара вожака, Тиглат обхватил меч и, взводя в роковом замахе, разил вражеских скакунов, прикрывая собой Бану. Молодая женщина, проявляя чудеса проворства, шла след в след, уворачиваясь от скошенных конских туш, заваливающихся под ударами Гора, и наносила стремительные и смертельные раны. Гнавшиеся за ними разбойники уже были готовы вот-вот перерубить малолетнюю воительницу напополам, но та исчезала из-под лезвия в последний момент, и погоня спотыкалась об поваленные крупы ржущих в последней агонии лошадей.

Аймар с соратниками замер, вглядываясь восхищенно: он с тем же Атти не всегда мог биться плечом к плечу столь же слаженно, а тут… Чувство такое, будто они только и делали, что всю жизнь сражались бок о бок. Но на ее подданного этот Гор не похож.

Когда рядом просвистел вражеский клинок, и Атти успел вовремя толкнуть Дайхатта из-под удара, тот сообразил, что не время для размышлений. Стоит помочь Клинкам Богини, чем можно. Коротко раздав указания, Дайхатт постарался растянуть линию атаки врага, уходя в сторону. Атти и Лув разошлись в других направлениях, заставляя часть банды разбойников преследовать их.

— Забейте их, — взревел вожак. — Забейте как скот.

Конных головорезов уже не осталось. Оба Клинка Богини врезались в самую гущу рубки. Гор не оглядывался на Бансабиру, позволяя самостоятельно крошить врагов, но всегда держался где-то рядом на случай чего. Играючи проворачивал в одной кисти тяжелый двуручный меч, отчего гранитные мускулы буграми вспухали под кожей, перекатывались, выталкивая налитые вены. Левой рукой перехватывал направленное оружие противника, другой, ныряя под удар, пронзал туловища насквозь, с треском разрезая мышцы и внутренности.

Плохо дело, сообразил лидер. Номера, поди, и впрямь выше десятого, у обоих. А то и в первой пятерке. Он-то думал, баба с воином так, как постилка удостоилась сидеть вровень, но нет, мечи у нее на поясе оказались не для вида.

— Захватите отрепье, — крикнул вожак, тыча пальцем в Дайхатта, Атти и Лува. — Живо.

— Бану, — рявкнул Гор, и Дайхатт с парнями отвлекся, оглянулся. Клинки Богини переглянулись снова, теперь кивнула Бансабира, и взведя два коротких меча, рванула биться в одиночку. Гор метнулся к Дайхатту и остальным, встав в оборону.