Весна в этом году не торопится. Земля все еще покрыта снегом и льдом, а деревья погружены в зимний сон. Погода напоминает скорее позднюю осень. Холод. Сырость. Противный ветер. Затянутое низкими серыми тучами небо. Легко ошибиться. Особенно если не знать, что до весеннего равноденствия осталось всего две недели.

— Выпечку опять всю разобрали, — разочарованно вздыхает Деметрий, опуская поднос на стол.

— Ничего удивительного, — отвлекаюсь от созерцания вида за окном и поворачиваюсь к нему, — подрастающее поколение как всегда страдает от голода.

Мы сидим в столовой на базе, окруженные будущими боевиками, с аппетитом поглощающими весь представленный здесь ассортимент. Во время учебы всегда хотелось есть. И даже четыре перерыва на обед в течении целого дня занятий совершенно не спасали. Организм в бешенном темпе тратил энергию и требовал немедленного ее восполнения. Какое-то подобие выносливости появилось лишь к четвертому-пятому курсу.

— Скучаешь? — мимолетно интересуется дипломат, неторопливо принимаясь за свою порцию — она в два раза больше моей.

— По учебе? — я переставляю с подноса тарелку салата, кружку с травяным отваром и порционную корзиночку запеканки из сыра и морепродуктов. — Нет. Я и так слишком хорошо все помню…

Он не особенно слушает мой ответ, поглощенный едой и изучением окружающих. Одна из особенностей дипломатов — следить за всеми вокруг и подмечать любые мелочи и тонкости, которые затем помогут им выстроить правильный диалог и добиться наилучших результатов. Я не мешаю. У каждого свои способы сбора информации. И я лишь слежу за тем, как едва уловимо меняется выражение лица собеседника по мере того, как его взгляд скользит по залу. Сделать выводы нетрудно. Впрочем… Мне они и не нужны.

Отворачиваюсь к окну, снова изучая скудный пейзаж. Зима…

…Эта зима была странной… Тихой. Спокойной. Неторопливой. Меня вдруг резко оставили в покое, позволяя расслабиться и не опасаться за собственную жизнь. Не напрягаться в ожидании удара. Не искать подвоха и двойного смысла в каждой фразе. Привыкнуть оказалось трудно. Сложнее, чем я представляла… Чем могла представить.

Прогулки по небольшому саду в поселке боевиков. Утренняя разминка и тренировка с бывшим однокурсником. Редкие поездки в сонный город, заносимый снегом. Чтение книг в библиотеке или дома. Еженедельные отчеты об Анджее. Короткие записки. Долгие вечера в гостиной у камина. С Марикеттой и Деметрием или с кем-то из них…

Я снова училась жить. Медленно. Постепенно. Привыкала к бездействию и тишине. К иллюзии одиночества и постоянному взгляду в спину или затылок. За мной приглядывали. Не оставляли одну. В целях безопасности и просто из страха, что я внезапно могу исчезнуть. Происшествие на ярмарке многих заставило понервничать.

Да, эта зима была странной. Ленивой. Тягучей. Пустой. Она началась зимним солнцестоянием. Ярким и легким. С привкусом яблочного вина на губах и гаданием на самодельных картах. С жаркой баней и обжигающим снегом на покрасневшей коже. Мы с Марькой не спали всю ночь, вспоминая учебу, такие же долгие посиделки юности и собственные глупости. И те воспоминания вдруг обретали объем и цвет, у них появлялся звук и запах. Они становились живыми. И вместе с ними оживала я. Нет, прежней мне уже не стать. Но пустота внутри заполнялась, и серая лента памяти уже не казалась такой однотонной.

Мы не вспоминали только об Олеже. По негласной договоренности все темы, касающиеся его и посвящения, оказались под запретом. Тонкая цепочка браслета все еще обвивала мое запястье. Я не снимала его, держа обещание. Но мои мысли редко устремлялись к исчезнувшему магу. Хватало других поводов для размышлений…

Эта зима походила на сон. Бесконечно долгий и невероятно приятный. Оказывается, я соскучилась по обычной жизни. Точнее забыла, на что она похожа. Но сколько бы ни длился сон, рано или поздно ему приходит конец. И сегодня настало время проснуться мне…

— Виттор еще не появился, — задумчиво произносит Деметрий. Столовая уже опустела, и мы можем поговорить о делах.

— Подождем.

Нам некуда торопиться. На базу мы прибыли именно по приглашению бывшего наставника, поэтому дождаться его придется. К тому же он никогда не опаздывает просто так.

— Что именно он сказал вчера?

Виттор позвонил поздно вечером. Лично мне, чем заставил нервничать моих наблюдателей.

— Что хочет обсудить ситуацию в герцогстве Леай.

Наставник всегда говорил мало. И мне хватило одной фразы, чтобы понять его. А вот Деметрию этого было мало. Он хмурится, пытаясь вспомнить и понять.

— На сколько я знаю, герцогство контролируют темные.

Мы конечно говорим о Гленже. И о расстановке сил там. В нашем мире делений на герцогства не существует.

— …Последние три года. Старый герцог долгое время сохранял нейтралитет. Светлые хотели, чтобы его сын женился на выгодной им невесте — дочери одного из лояльных к ним соседей герцога. Таким образом они присоединили бы к своим территориям еще один кусок. Но юный наследник ослушался отца и тайно женился на девушке низкого происхождения, сорвав все договоренности и глубоко оскорбив своим поступком отца предполагаемой невесты. Свадьба не состоялась. Присоединение земель тоже. А спустя полгода герцог скончался, и его сын объявил о заключении торгового союза с одним из королей, лояльных темным.

— И ты знаешь все это так подробно потому… — в его голосе уже слышится догадка и понимание.

— … что это именно я подсунула герцогскому сыну другую невесту.

Несколько секунд дипломат смотрит мне в глаза так, будто борется с желанием выругаться. Потом вздыхает.

— Приворот?

Я откидываюсь на стуле и коротко смеюсь. Насколько все предсказуемо.

— Неужели ты действительно думаешь, что светлые так легко сдались и не попытались проверить наследника на магическое воздействие? Не говоря уже о том, что мальчишке герцога подкинули амулет, блокирующий любые любовные чары и позволяющий распознать наличие зелья в еде и питье.

Маг недоверчиво щурится и подается вперед, выдавая свой интерес.

— Хочешь сказать, что он действительно влюбился?

Качаю головой.

— Никому не подвластно играть столь тонкими материями, как любовь. Но кое-что действительно можно подправить.

— И что же?

Еще немного, и Деметрий съест меня с потрохами, чтобы только узнать правду. Любопытство — очень сильное чувство.

— Обольщение, — снова облокачиваюсь на стол и переплетаю пальцы под подбородком. — Соблазн. Называй как хочешь. На отдельных занятиях для дипломатов вам должны были рассказывать базовые основы. Иначе как вы добываете информацию?

Он невольно морщится, но не отводит взгляда.

— Золото решает многие вопросы. Личные интересы. Вражда. Зависть. Обида. Ревность…

— Знаешь, что самое забавное? — склоняю голову на бок. — Стороны, которым служат боевики — разные. Но методы и средства абсолютно одинаковы. Так почему бы не использовать более приятные чувства для манипуляций?

— Это женская позиция, — Деметрий скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула, пытаясь защититься. — К тому же не всех можно соблазнить.

Отвожу взгляд в сторону, чуть поворачивая голову к окну, задумчиво отбрасываю волосы назад, проведя пальцами по шее. Чуть приоткрываю рот, быстро проведя языком по губам. Опускаю взгляд вниз на столешницу, которую медленно поглаживаю пальцами другой руки, и резко поднимаю глаза на собеседника. Он вздрагивает, стряхивая с себя наваждение, навеянное моими манипуляциями, но я успеваю заметить и расширившиеся зрачки, и сбившееся дыхание, и то, как он кашляет, прочищая горло, и мгновенно ставший острым взгляд, направленный на меня.