Тот мрачно кивнул, глядя в огонь.

— Прошу вас, милорд, будьте терпеливы и стойки в исполнении долга. Завтра Арендиль отправится со мной в Варинсхолд, где я посоветую королю взять его под своё покровительство. Мальчик получит должное образование и станет служить короне, находясь далеко за пределами посягательств своего отца. Его мать также может отправиться с нами, я всегда буду рада её обществу.

— Это поместье — весь их мир, — мягко произнёс Бендерс. — За его пределами я видел многое, что хотел бы забыть, и мечтал оградить от этого опыта своих близких.

Лирна погладила напоследок обоих волкодавов и, несмотря на поскуливание того пса, чья голова лежала у неё на коленях, поднялась с кресла.

— Такова цена благородной крови, милорд. Мы не вольны выбирать собственную дорогу в жизни, но лишь то, как именно пройдём по ней. А сейчас мне надо отдохнуть, а вам — поговорить с семьёй.

Она так и знала, что Алис расплачется, а вот благодарность женщины удивила принцессу.

— Мудрость и сострадание, — сказала дочь барона на следующее утро, подавив очередной приступ рыданий, когда они прощались на дорожке у дома Бендерсов. — Да хранят вас Ушедшие, ваше высочество.

Стоило Лирне вырваться из её рук, как Алис принялась отбивать поклоны.

— Ну, хватит, хватит, дорогая! Мне очень жаль, что вы не едете с нами.

— Отец... Барон нуждается во мне. — Алис обеими руками вытерла слёзы и через силу улыбнулась. — Я не могу оставить его. К тому же мать должна знать, когда следует отпустить своего птенца, вы согласны?

— Совершенно, — ответила Лирна, успокаивающе сжимая ей руку.

— Могу ли я попросить вас ещё об одной услуге, ваше высочество? — продолжила Алис, когда принцесса уже хотела садиться на Крепконога. — Вы уже так много для нас сделали, и я не...

— Просто попросите, — сказала Лирна и улыбнулась, видя, как та ещё больше побледнела. — Не стесняйтесь.

— Умоляю, не отдавайте его владыке фьефа, — горячо зашептала Алис, приблизившись вплотную. — Спрячьте его, отправьте за море, только не отдавайте в руки отца. — Её обычная застенчивость исчезла вдруг без следа: сейчас это была мать, яростно защищающая своё дитя.

Лирна сжала её руки и поцеловала в щеку, прошептав на ухо:

— Подлец и насильник сдохнет, но не приблизится к вашему сыну, даю вам слово.

Алис облегчённо вздохнула и, отступив назад, протянула руку Арендилю, который хмуро переминался рядом с дедом:

— Иди же ко мне, попрощайся со своей матушкой.

Если мать была переполнена благодарностью, то Арендиль являл собой образец угрюмой обиды.

— Ну почему мне нужно уезжать прямо сейчас? — тоскливо протянул он. — Может, лучше зимой? Или через год?

— Арендиль! — возвысила голос Алис, вновь протягивая руку.

Мальчик ещё больше насупился и хотел было заспорить, но дед подтолкнул внука коленом:

— Не смей оскорблять её высочество и не заставляй себя ждать, мальчик.

Давока на своём пони подъехала к ним, ведя в поводу прекрасную серую кобылу — ту самую, которую лорд-маршал собирался подарить Лирне.

— Бери, — сказала лоначка, кидая повод Арендилю.

— Ну вот, теперь у меня есть собственный конь, — скривился тот.

— Боюсь, лошадь действительно великовата, — сказала Лирна Давоке. — У нас нет ничего более подходящего для ребёнка?

— Я вполне справлюсь с ней! — рявкнул Арендиль, вставляя ногу в стремя и ловко вскакивая в седло. — Просто лошадь незнакомая, вот и всё.

Алис взяла сына за руку и поцеловала. Барон мягко потянул её прочь. Лирна заметила, как щеки мальчика залились густым румянцем, и отвернулась.

— Барон, госпожа Алис, благодарю вас за гостеприимство, — попрощалась принцесса, возвысив голос, чтобы слышали все окружающие всадники. — Будьте уверены, что ваш воспитанник-сирота получит при королевском дворе самое лучшее образование.

Бендерс обнял дочь за плечи и прижал к себе, а Лирна, развернув Крепконога, поскакала во главе отряда прочь от замка.

Ехали они быстро и уже три дня спустя расположились лагерем у северной опушки леса Урлиш. Лирна с Давокой поупражнялись в метании ножа, что стало их ежевечерним обычаем. У лоначки была целая связка метательных ножей, позаимствованная, вероятно, у какого-то беспечного брата из крепости на перевале, так что Арендиль смог присоединиться к ним, хотя отсутствие нужных навыков удручало мальчика.

— Мальчишку вообще не учили воевать, — сказала Давока, глядя, как ножик Арендиля пролетел мимо бревна, которое они использовали в качестве мишени.

— Неправда! — запротестовал тот. — Я умею ездить верхом, бросать копьё и биться на мечах. Дедушка сам меня учил. С тех пор как мне исполнилось восемь, мы с ним занимались каждый день. У меня даже есть собственные доспехи, только мне не разрешили взять их с собой.

— Доспехи, — передразнила Давока, и её ножик вонзился в самый центр бревна. — Этих железнопузых убить проще простого — нужно просто подождать, пока они спешатся. Опасны они только тогда, когда несутся на коне во весь опор.

— Во дворце ты легко сможешь подобрать себе что-нибудь подходящее, — заверила Лирна Арендиля, и её собственный ножик вонзился в край бревна. — У нас там бесконечные залы, заполненные разнообразными доспехами и мечами на стойках. Меня всегда удивляло, что мы тратим так много денег на вооружение гвардии, в то время как эти мечи пылятся, захламляя дворец.

— У моего дедушки тоже есть куча мечей. И копий. Он привёз их с войны в пустыне.

— А он рассказывал тебе что-нибудь? — поинтересовалась Лирна. — О той войне?

— О да! Хотя потом часто грустил. Предательство лорда Аль-Сорны до сих пор мучит его. Он говорит, что если бы армия узнала об этом, то все солдаты остались бы там и умерли, лишь бы не дать его схватить. Даже кумбраэльцы.

Лирне нравилась детская непосредственность Арендиля, а упорное игнорирование титулов проводило её в восторг, хотя принцесса понимала, что подобная привычка сделает юношу легкой добычей придворных. Как, впрочем, и Давоку...

— Дворец — нехорошее место, — сказала Лирна лоначке перед сном.

Они отдыхали у костра, Арендиль уже посапывал в палатке. Давока уселась на волчью шкуру, вытянув длинные ноги, и резала вяленую говядину охотничьим ножом.

— Опасное? — спросила она на языке Королевства. Принцесса заметила, что Давока почти всегда говорит на нём.

— В определённом смысле. Хотя подобные опасности вряд ли тебе знакомы. Понимаешь, люди там лгут, как дышат. Твоя близость ко мне вызовет подозрение и зависть у одних, другие же постараются обратить это обстоятельство в свою пользу. Тебе придётся следить за своим языком и никому не доверять.

— У меня есть твоё доверие, это все, что мне нужно, — улыбнулась Давока, продолжая жевать.

— Ты сколько угодно можешь называть меня королевой, но я не правлю здесь. Во дворце мои советы лишь терпят, отвергая или принимая, если вдруг мой брат находит их выгодными. Боюсь, моего доверия не хватит, чтобы избавить тебя от зла, которое ждёт нас там.

— Но ведь это твой дом, пусть ты и говоришь о нём так, словно ненавидишь.

«Ненавижу?» Можно ли ненавидеть место, которое ты знаешь, как свои пять пальцев? Дворец утратил для неё своё таинственное очарование, ещё когда она была маленькой. За все эти годы там сменилось огромное количество лиц, множество людей умерло в петле или на ристалище. Жадный до власти болван лорд Артис, которого она ценила за прагматизм. Толстый лорд Аль-Унса с его неуклюжими манерами, продажный до мозга костей, зато умевший рассмешить, как никто другой. Линден, бедный, влюблённый дурачок Линден... И Ваэлин.

— Да, наверное, я действительно ненавижу дворец, но другого дома у меня нет.

— А твой брат никак не управится без твоих советов?

— Он, разумеется, хотел бы, но мне противна сама мысль о том, чтобы покинуть его. Может быть, позже, когда наступят спокойные времена, я найду себе другой дом.