Френтис позволил ей взять себя за руку. Теперь её кожа была тёплой. Внезапно он отчётливо понял, что, если бы она тогда приняла предложенную им сделку, они бы остались вместе до конца жизни. Вся прежняя ненависть, все убийства были бы забыты в этом далёком краю. Они бы жили здесь, растили сына, а где-то там, незримо для них, рушился бы мир. На него навалилось чувство вины, Френтису захотелось сдавить её в руках, ломая кости, захотелось почувствовать, как она забьётся, умирая.

Женщина улыбнулась, жестокость ушла из её глаз, она крепко сжала его руку, произнося последние слова:

— Прости, любимый. Но нам обоим пора просыпаться.

— Брат! — Тихий голос Арендиля, который тряс Френтиса за плечо, был полон тревоги. — Брат, сюда скачут!

Он повёл отряд узкой тропкой вверх по склону утёса. Они залегли на вершине и стали ждать. Вскоре появились всадники: батальон вольной кавалерии, возглавляемый ренфаэльскими рыцарями. Впереди скакал высокий воин в броне, украшенной синей финифтью. Френтис почувствовал, как напрягся лежащий рядом Арендиль, когда тот подъехал ближе.

— Это твой отец?

Лицо мальчика исказилось ненавистью, костяшки пальцев, сжимавших рукоять меча, побелели.

— Он всегда надевает эти синие доспехи. Говорят, они обошлись ему в половину казны фьефа.

Конники остановились в трёх сотнях шагов от утёса, следопыты с собаками приблизились к голове колонны. Один из них указал прямо на то место, где скрывался отряд.

— Бежим, — предложила Давока. — Пока они будут разыскивать наши следы, мы уже будем за много миль отсюда.

Ей ответил Греалин, озвучив и Френтисовы мысли:

— А как только разыщут их, так настигнут нас ещё до заката. Я слишком устал, чтобы бежать, брат, — добавил он, в упор глядя на Френтиса.

Толстяк встал против утёса, спокойно сложив руки на своём обширном животе. Вскоре показались всадники, скачущие галопом. Высокий рыцарь в синих доспехах поднял руку, останавливая батальон, сам же выехал вперёд и, не спешиваясь, коротко поклонился аспекту. До Френтиса с Арендилем, прятавшихся за камнями в овраге, доносились лишь отдельные слова: «Красный брат» и «сын». Греалин говорил с приветливой улыбкой, но она, похоже, ничуть не смягчила рыцаря. Выхватив меч, тот подъехал вплотную, коснулся остриём груди старика и громко произнёс:

— Хватит вилять, брат! Где они?

Френтис вопросительно приподнял бровь. Мальчик, побелевший до синевы, решительно кивнул.

— Эй, Дарнел! — позвал Френтис, поднимаясь во весь рост.

В руках он держал натянутый лук. Рядом встал Арендиль с мечом наголо.

Рыцарь рывком повернул коня. За забралом не было видно глаз, но в голосе, каким Дарнел отдал приказ своим, звучал триумф. Они поскакали вперёд, забыв о Греалине — а зря.

Подождав, пока все рыцари и дюжина вольных кавалеристов проедут, аспект повернулся к утёсу и воздел руки с растопыренными пальцами в сторону грота. Внезапно Греалин попятился. По окрестностям разнёсся звук, похожий на раскат грома, и облако красной пыли окутало воларскую кавалерию, оттуда послышалось отчаянное ржание коней.

Аспект продолжал отступать. Гром ударил ещё раз, причём с такой силой, что затряслась земля. Рыцари дрогнули, их лошади вставали на дыбы. Человек в синих доспехах потянул за узду и хлопнул ладонью коня по боку, заставляя опуститься. Затем он поднял голову — и как раз вовремя: по песчанику прямо на глазах расползалась сеточка трещин. Френтис спустил тетиву, стрела вонзилась в ногу рыцаря, не отрывавшего взгляда с утёса. Железный шип с лёгкостью пробил тонкий доспех, прикрывавший колено. Дарнел пошатнулся в седле, схватился за древко, но рухнул на землю, когда вторая стрела угодила между нагрудником и плечом.

Видно было, как рыцарь катался по земле с распяленным ртом, но грохот рушащегося утёса заглушил его крик. Френтис и Арендиль тоже упали на землю. Целый пласт песчаника обвалился в овраг, крики людей и конское ржание потонули в нарастающем шуме сыплющихся камней.

Высоко вверх поднялся новый клуб пыли, скрыв сгорбленную фигуру Греалина. Выжившие рыцари и кавалеристы, обезумев, крутились на одном месте. Френтис встал и пустил стрелу в спину одного из всадников. Тут же по обеим сторонам оврага появились его люди и засыпали врагов стрелами из луков и арбалетов. Сказался опыт, приобретённый неделями тяжёлых боев: Френтис увидел, что половина конников лежит на земле. Он отбросил лук, вытащил меч и бросился вперёд. Так же поступили и другие.

Все закончилось быстро. Оставшиеся рыцари и вольные кавалеристы были убиты копьями или зарублены мечами. Френтис заметил, как Арендиль в прыжке отрубил руку всаднику, который напал сзади на Давоку. Как Эрмунд спокойно стоял на пути несущегося на него рыцаря в полной броне и с копьём наперевес, отступил в последний момент и нанёс искусный удар, поразивший врага точно в незащищённое горло. Всадник вылетел из седла, из его раны хлестала кровь.

Греалин лежал на боку, веки аспекта были прикрыты, из носа, ушей и отовсюду, откуда только возможно, текла густая кровь. Френтис присел рядом, взял друга за руку. Греалин открыл глаза, сочащиеся кровавыми слезами. Некоторое время он молча смотрел в лицо Френтису ясным, глубоким взглядом. Затем его толстые щеки дрогнули в улыбке. Греалин выплюнул кровавый комок, силясь что-то произнести. Френтис наклонился к самым губам старика.

— Я... я бы предпочёл жизнь... без пророчества, — прохрипел тот.

— Аспект?

Но аспект Седьмого ордена замолчал. Навсегда.

Френтис подошёл к распростёртому на траве человеку в синей броне. Тот попытался встать, напрягая последние силы, из-под забрала изливался поток ругательств вперемешку со стонами. Френтис приблизил остриё меча к прорези забрала, рыцарь тотчас же затих. Подтянулись остальные партизаны.

— А не заняться ли им в первую очередь? — предложил Дергач. — Раз уж он такой важный владыка фьефа и всё такое прочее?

— Убей эту сволочь, и вся недолга, — возразил Эрмунд. — Или давай уж я сам.

Френтис откинул забрало. Показалось худое лицо с окровавленными губами и испуганной гримасой.

— Вендерс! — удивленно воскликнул Эрмунд и, презрительно сплюнув, пнул по раненому колену так, что рыцарь отчаянно завопил. — Нам нужен был хозяин, а не его шавка. Это Дарнел обрядил тебя в свою броню? А где он сам? — Эрмунд снова двинул раненого по колену. — Отвечай!

— Хватит! — одернул его Френтис. — Вы знаете этого человека?

— Рекус Вендерс, главный вассал и прихлебатель Дарнела. Именно он был во главе рыцарей, напавших на барона и передавших в руки воларцев меня и моих людей. Тех, кого они не забили сами.

— Я лишь вы-вы-выполнял приказы владыки фьефа, — заикаясь, пробормотал Вендерс. — Я связан с ним нерушимой клятвой...

— Провались ты со своей клятвой, мразь. — Эрмунд наступил носком сапога на шею раненого и надавил. — Из-за тебя погибли мои двоюродные братья!

Давока вышла вперёд и положила ладонь на грудь Эрмунда, глядя на него очень неодобрительно. Несколько мгновений рыцарь гневно смотрел на неё, затем удручённо крякнул и убрал ногу, оставив Вендерса лежать, тот судорожно хватал ртом воздух.

Френтис поманил к себе Тридцать Четвёртого. Бывший раб, вытиравший кровь со своего короткого меча, подошёл и уставился на Вендерса в своей обычной равнодушной манере.

— Этот человек — бывший номерной раб, обладающий особым умением, — начал Френтис, обращаясь к Вендерсу. — Судя по всему, ты уже достаточно пообщался с воларцами, чтобы знать, что это означает.

Лицо рыцаря помертвело, от его доспехов резко завоняло.

— О Вера! — Дергач отшатнулся, зажав нос. — Лучше бы Эрмунд его убил, право слово.

И отправился обшаривать трупы в надежде поживиться — воровские привычки давали о себе знать.

— Ладно, ладно, — сказал Френтис, присаживаясь на корточки рядом с Вендерсом. — У нас нет времени для наслаждения изысканным искусством моего друга, так что советую отвечать кратко и честно. Это в твоих интересах, как ты понимаешь.