— Не коверкай, пожалуйста, великого языка, — попросил Тим. — Обращайся ко мне на английском, без выкрутасов.
— Окей, договорились.
— Итак. Что надо?
— Меня зовут — «Лиз».
— Не имеет значения. Что надо?
— Вы всегда такой…
— Терпеть ненавижу, когда мне «выкают».
— Ты всегда такой грубый? — слегка нахмурилась девушка.
— В основном, только тогда, когда общаюсь с женщинами определённого статуса.
— И какие…э-э-э, женские статусы и группы ты выделяешь? Сколько их — по твоему мнению — всего?
— Не так, уж, и много, — презрительно сплюнул под ноги, Тим. — В первую группу входят женщины, которых я, безусловно, уважаю: моя мать, сестрёнка, несколько более дальних родственниц и одна престарелая, но очень умная и правильная норвежка. Вторая группа — это старинные знакомые: одноклассницы, сокурсницы по Университету, коллеги по работе, жёны друзей. Третья — проститутки, которых я — время от времени — усердно пользую. Чётвёртая — все прочие женщины этого Мира. Потенциальные шлюхи, короче говоря, которые — все, без исключений — притворяются приличными и высокоморальными. Иногда я с ними вынужден общаться и, естественно, грубить. Так сказать, в плане моральной компенсации за это вынужденное и, безусловно, неприятное общение. Точка.
— То есть, со мной ты общаться не хочешь?
— А разве для этого имеется хоть один маломальский повод? Может, ты — прожжённая и умелая проститутка? Это обстоятельство, честное слово, сделало бы меня более разговорчивым и приветливым…
— Напыщенный, упёртый и самовлюблённый дурак! Брутальный, грубый и упрямый идиот! — разозлилась Лиз. — Я, чтобы ты знал, являюсь корреспонденткой медиа-холдинга — «На Краю Земли», который специализируется на подготовке различных материалов (письменных, видео— и аудио), о…м-м-м, о глухих, необычных и экзотических местах нашей планеты.
— То есть, о так называемых «медвежьих углах»?
— Ну, да. Меня и откомандировали сюда именно для этих целей. Чтобы как можно больше землян узнало об архипелаге Шпицберген и о его незабываемых природных красотах… А поговорить с тобой мне порекомендовал наш главный редактор, который много слышал от своих знакомых, работающих в ЮНЕСКО, о некоем — «Бруте». И не только поговорить, но и подготовить отдельный развёрнутый материал — о суровых буднях старшего инспектора по защите дикой природы… Так как, будем сотрудничать?
— Нет, не будем, — надменно и зло усмехнулся Тим. — Не повезло тебе, пигалица, со мной. Редактор будет недоволен, разозлится и даже, в гости по утрам не ходи, лишит полугодового бонуса.
— Но почему — не будем?
— По кочану. Разговор закончен. Точка.
— А можно — чуть поподробней? — просительно улыбнулась девушка. — Ну, пожалуйста, брутальный мистер. Так сказать, в виде исключения…
— Хорошо, иду навстречу. Госпожа рыжая липучка… Нет ответной колючей реплики? Ладно, поощрю за понятливость, так и быть… Зачем Шпицбергену — дополнительная и развёрнутая реклама?
— Чтобы сюда приезжало ещё больше туристов. Как можно больше. Дополнительные рабочие места в сфере малого и среднего бизнеса. Постоянно-растущие поступления-отчисления в местный бюджет. Благоприятный климат для серьёзных иностранных инвесторов…
— Полная и законченная ерунда, — закурив сигарету, тоном, не терпящим возражений, известил Тим. — Норвегия — страна богатая и щедрая. Архипелаг прекрасно проживёт и без стороннего финансирования. Тем более что и ЮНЕСКО вкладывает сюда определённые финансы. А эти туристы… Ну, и какой от них прок? Какая — польза? Мусорят, шумят, животных и птиц беспокоят, тундру безжалостно вытаптывают. Так и норовят — практически постоянно — нарушить установленные правила… Не, чем этой беспокойной и безбашенной публики на островах будет меньше, тем будет лучше. Для дикой и первозданной природы, я имею в виду… Что же касается меня лично. Для чего, спрашивается, мне сдалась эта общемировая известность, обещанная тобой? А? Чтобы на меня — например, в том же славном Амстердаме — все прохожие показывали пальцем? Чтобы завидовали? Не, пока как-то не тянет — записываться в закоренелые грешники.
— Причём же здесь — грешники? — удивилась Лиз.
— Притом… Какой грех — с точки зрения официальных церковных деятелей — считается самым страшным?
— М-м-м… Кажется, гордыня?
— Правильно, зеленоглазая — якобы — мадмуазель. А в чём она, то бишь, гордыня заключается?
— Э-э-э…
— Согласен, у этого философского термина, действительно, имеется целая куча разноплановых значений. В том смысле, что каждый разумный индивидуум это понимает по-своему… Я же трактую данное понятие следующим образом. Гордыня — это очень-очень-очень сильное желание — чтобы тебе завидовали. И даже не важно — чему. Богатству, шикарной яхте, парку супермодных машин, загородному дому-замку, жене-фотомодели. Или же просто тому факту, что тебя постоянно показывают по телевизионным каналам и поют восторженные дифирамбы…
— А как же культовые голливудские актёры? Популярные политики? Знаменитые писатели, драматурги и спортсмены? Звёзды эстрады, в конце-то концов?
— Никак, если зрить в корень. Откровенно хреновасто у них всех — со счастьем человеческим, — подытожил Тим. — То грабят их, бедных. То сплошные разводы преследуют. То фанатичные фанаты стреляют на поражение. То передозировка наркотических веществ… Грехи, они наказуемы. Рано или поздно. Как ни крути… Наслаждался всеобщей завистью? Наслаждался и млел. Делал — всякое и разное — чтобы эта зависть неуклонно и планомерно возрастала-расширялась? Делал. Вот, бродяга неразумный, получи и распишись. Оплачено, как говорится в одном старинном анекдоте… Всё, барышня. Прощаемся и расходимся в разные стороны. Как белоснежные туристические лайнеры — в бескрайних и лазоревых океанских водах. Всех благ, липучка…
Дальше день, избавившись от досадных и неприятных случайностей, пошёл в полном соответствии с заранее разработанным планом. По крайней мере, так показалось. То есть, поначалу…
Первым делом, они встретились — в условленном месте — с Клыком. Потом прошли внутрь «Балкан» и, коротко пообщавшись с уважаемым Миланом Добричем, заселились в уже знакомый номер, расположенный на третьем этаже, непосредственно под крышей. Затем пёс с интересом уставился в телевизионный экран, по которому передавали очередную развлекательную передачу о различных и мутных аномальных явлениях, а Тим отправился в душ. После этого был ещё час, проведённый в Интернете, несколько дежурных телефонных звонков и минут тридцать-сорок, проведённых в густом табачном дыму и напряжённых раздумьях.
— Гав, гав-в-в! — не выдержал Клык, мол: — «Жрать хочу! Кишки уже морским узлом завязались! Пошли-ка, братец, на обед…».
— Пошли, — покладисто согласился Тим.
Они спустились вниз и прошли в крохотное (всего-то на четыре столика), помещение гостиничной столовой.
— Вам, брутальные господа, как и всегда? — непринуждённо поинтересовался седоусый Милан, который был не только владельцем мини-отеля, но также выполнял обязанности-функции директора, бухгалтера и шеф-повара. — Молодцы, уважаю прожжённых и упёртых консерваторов. Подождите, пожалуйста, минут семь-десять… За «пожалуйста», Брут, приношу отдельное извинение. Не хмурься. Редко видимся, вот, и подзабыл об упрямых и настойчивых тараканах, проживающих в твоей брутальной голове…
Клыку была выставлена — на пол, рядом со столом — широкая эмалированная миска, заполненная крупно-нарезанными кусками ярко-красной говядины (аргентинский импорт, понятное дело). А Тим развернулся по полной программе: салат из кукурузы, огурцов и помидоров, хлебные клёцки с овощами, классический фасолевый суп с ветчиной, сербская мясная плескавица. И, конечно же, две литровые банки крепкого австралийского пива — вместо кофе, ликёров и десерта.
Со стороны входной двери ненавязчиво прошелестели лёгкие шаги, после чего звонкий девичий голос произнёс:
— Продуктовый набор назывался — «Брутальный джентльмен на отдыхе». Что же, заслуживает определённого уважения.
