«У предусмотрительного Пугача — на такой случай — предусмотрены специальные хитрые закрылки, крепящиеся к основному крылу», — вспомнил Тим. — «Для того чтобы они приоткрылись, надо, кажется, переключить специальный тумблер…».

Он нащупал пальцами правой ладони крохотный металлический стерженёк, слегка выступавший из корпуса летательного аппарата, и надавил на него.

— Щёлк! — послушно переключившись, доложил тумблер.

В этот момент коварный попутный ветер дунул с новой силой. «Ласточка», окончательно потеряв управление, резко завалилась на правую сторону и, выполняя некое подобие «бочки»[23], устремилась к земле…

«Очень похоже на изысканные пируэты и кульбиты, которые недавно, скатываясь по внутреннему склону кратера древнего вулкана, демонстрировал нам незадачливый медведь», — промелькнула в голове дурацкая мысль…

Я и сам неоднократно сталкивался с таким поразительным феноменом: происходит некое динамичное событие, и за считанные секунды в голове успевает «прокрутиться» такое количество разномастных и разноплановых мыслей, что потом только диву даёшься. Мол: — «Какова же она, скорость мыслей? А также скорость их полноценного восприятия?».

Впрочем, феномены и парадоксы, они для того, как раз, и существуют, чтобы на них, устали не ведая, поражаться и удивляться. Непреложная диалектика, мать её, данная нам в объективных и субъективных ощущениях…

Итак, коварный попутный ветер дунул с новой силой. «Ласточка», окончательно потеряв управление, резко завалилась на правую сторону и, выполняя некое подобие «бочки», устремилась к земле…

«Очень похоже на пируэты и кульбиты, которые недавно, скатываясь по внутреннему склону кратера вулкана, демонстрировал нам незадачливый бурый медведь», — автоматически вернув тумблер в первоначальное положение, подумал Тим. — «А что, собственно, случилось с нашим славным гидромотодельтапланом? Почему он падает? Неужели… Неужели, действительно, проделки Пугача? Мол, он намеренно, являясь закоренелым злодеем, дал такие полётные инструкции, выполняя которые обязательно разобьёшься? Жаль. Таким, понимаешь, честным пареньком казался. Прямо-таки своим в доску, блин горелый… А ещё рыжеволосая Илзе Вылкаст. Неужели мы с ней больше никогда не увидимся? Жаль вдвойне… Точка? Не хотелось бы… Кстати, „Ласточка“ кувыркается в замедленном режиме. И, если так можно выразиться, достаточно плавно. Это вязкие и плотные облака слегка замедляют наше падение. Из знаменитой серии — нет худа без добра… Может, ещё и выкарабкаемся? Неплохо было бы, честно говоря. День рождения, как-никак… Зачем же портить праздник? Причём, и себе, и другим? Незачем, ясный пень…».

Вокруг заметно посветлело.

«Выскочили, падая, из нижнего слоя облаков», — понял Тим. — «А ещё „Ласточка“, позабыв про „бочку“, перешла в самое обыкновенное крутое пике. Что же, побарахтаемся…».

Он, переведя двигатель на работу в экстренном режиме, изо всех сил навалился на рулевую планку.

— Вж-ж-ж-ж! — раненым шмелём выл движок летательного аппарата. — Вз-з-з-з!

Гидромотодельтаплан, не долетев до чёрных камней нагорья порядка восьми-девяти метров, вышел-таки из пике.

Тим, выждав несколько секунд, резко «загасил» скорость и перевёл рулевую планку в положение — «горизонтальный полёт».

— И-и-и-и, — благодарно и облегчённо запел двигатель. — И-и-и-и…

Мол: — «Слава тебе, Господи всемогущий. Пронесло на этот раз. Теперь можно и передохнуть немного…».

— Гав! Гав! Гав! — напомнил о своём существовании Клык, мол: — «Братец, что же ты творишь?! Прекращай немедленно! Ой, как же мне плохо! Даже стошнило… Давай, где-нибудь приводнимся, а? Ну, пожалуйста! Очень надо! Ведь издохну же, мать его…».

— Не вопрос, сделаем краткую передышку, — пообещал Тим. — Подожди немного, дружище…

Ещё порядка семи-восьми минут гидромотодельтаплан неторопливо летел под низкими тёмно-серыми облаками, выдерживая генеральное направление на юго-восток.

Почему на юго-восток, а не на юг? Из соображений безопасности и перестраховки. Мол, чем дальше от Шивелуча — тем, судя по всему, лучше…

Наконец, впереди мелькнула тёмно-синяя водная гладь.

— Неплохое местечко, — решил Тим. — Речка, конечно, совсем и неширокая, зато течёт практически прямо. И островов не наблюдается. Как, впрочем, и злобных бурых медведей с доисторическими водными динозаврами…

Вскоре они успешно приводнились.

— Гав-в-в! — жалобно попросил Клык, мол: — «Рули, братец, к берегу! Вон — подходящая низенькая коса… Ага, причаливай… А теперь выбирайся из кресла и освобождай меня от ремней. Быстрее, ради Бога! Нужда, понимаешь, припёрла. И маленькая, и большая, и всякая… Ещё быстрее, недотёпа неповоротливый! Пока не поздно…».

Минут сорок-пятьдесят ушло на отдых, умывание в холодных речных водах и полноценный перекус, — по авторитетному мнению хаски именно калорийное питание является лучшим и высокоэффективным лекарством от незапланированного и нежданного стресса.

По завершению трапезы Клык поинтересовался:

— Гав? — мол: — «И в чём же она заключается, причина едва несостоявшейся авиационной катастрофы?».

Тим рассказал — и про сильный попутный ветер, внезапно ударивший в корму (в хвост?), «Ласточки», и про злосчастный тумблер.

— Гав? — въедливо уточнил пёс, мол: — «А какой конкретно тумблер ты переключил? Ну, относительно направления нашего полёта?».

— Кажется, правый…

— Гав-в! — мол: — «Вот же, путаник хренов! Как, спрашивается, с такой девичьей памятью можно управлять серьёзным летательным аппаратом? Стыдоба сплошная, ей-ей… Пугач же тогда, в Ключах, чётко объяснил. Мол, правый тумблер — для встречного ветра. А левый, наоборот, для попутного… Короче говоря, самодельные закрылки открылись совсем не в ту сторону. Вот, по твоей милости, приятель, мы чуть и не навернулись. Голова садовая, так тебя и растак…».

— Был неправ. Погорячился, не сообразил и всё перепутал, — повинился Тим. — Обещаю исправиться и впредь быть более внимательным.

— Гав?

— Почему я улыбаюсь? Ну, как же. Следовательно, Серёга не является законченным и коварным злодеем. Рад за него, морду фермерскую. Мелочь, а приятно. Точка.

Раздалась — мелодией из старинного латвийского телефильма «Смок и Малыш» — бодрая телефонная трель.

— Я слушаю, — Тим достал из кармана штормовки тёмно-сиреневый брусок мобильника и нажал на зелёную «трубку».

— Привет, Брут, — известил хриплый голос Пугача. — Как там дела лётные?

— Нормально и буднично. Главное, что весело и скучать не приходится. Точка.

— Понял. Рад за вас, друзья… Не слышу гула усталого двигателя. Значит, бродяги, приводниться изволили?

— Есть такое дело, отдыхаем, — подтвердил Тим. — А ты, камчатский фермер, долго жить будешь. Только что, как раз, о тебе вспоминали.

— Надеюсь, хорошими словами?

— Нормальными.

— Ну, и ладушки… Как там, налетались? К дому, часом, не собираетесь?

— Через пять-шесть минут взлетаем. Погода, вроде, постепенно налаживается. Дождик перестал. Серые облака истончаются прямо на глазах. На юго-западе, вообще, широкие солнечные «окошки» проглядывают. Поэтому в Ключах будем через… Мы тут немного отклонились к востоку. Так получилось, благодаря разнообразным обстоятельствам. Поэтому пилить нам до посёлка — километров шестьдесят пять. Может, и все семьдесят. Вот, и считай — через сколько.

— Сосчитаю и обязательно встречу, — заверил Серёга, после чего неожиданно хохотнул.

— Что такое? — тут же насторожился Тим.

— Нет, ничего. Всё путём. Просто я, дорогой юбиляр, будучи на твоём месте… э-э-э, поторопился бы.

— Почему и зачем?

— Потому как — гости и подарки, — доходчиво и ёмко объяснил Пугач. — Ну, и сюрпризы, понятное дело.

— Какие — сюрпризы?

— Да, всякие и разные. Неожиданные, приятные, полезные, а ещё… м-м-м, и очень симпатичные. Ждём, короче говоря. Конец связи…