Итак, двести сорок девять планет, населённых разумными существами и объединённых в единое сообщество, называемое — «Система Мирра». Естественно, такой большой состав участников предполагает различные регулярные катаклизмы: бунты, локальные столкновения интересов и даже полноценные войны. А ещё существует и постоянная угроза военной агрессии со стороны соседей — как от «Водолейцев», так и от «Рыб». Непросто там всё, в созвездии Кита. Нельзя расслабляться…

Поэтому в «Системе» безраздельно царят плановость и рациональность. Абсолютно всё находится под жёстким контролем: климат, погода, численность населения, видовой и численный состав флоры и фауны, распорядок бытовой жизни, нормы нравственности и морали, ну, и так далее…

А функционирует «Система» уже чёрт знает сколько миллионов лет. Причём, функционирует крайне жёстко — и по отношению к ближайшим соседям, и по отношению к собственным жителям. Возьмём, к примеру, «Закон о накопительных штрафных баллах». Допустим, что некто был уличён в незначительном компьютерном мошенничестве. Получи, мерзавец, пять штрафных баллов. Потом тот же наглый тип грубо нарушил правила воздушного движения. Ещё десять штрафных. Неподобающее обращение с домашними животными? Очередная десяточка. Попытка завести «несанкционированного» ребёнка? Четвертак. Ну, и так далее… А если количество штрафных баллов, набранных конкретным индивидуумом, переваливает за сто, то такого индивидуума незамедлительно «изымают». Был человек (выражаясь земными терминами), и нет человека. Ничего хитрого. Жестоко, спора нет, но — при этом — и эффективно.… А ещё бывает, что некоторых индивидуумов «изымают» сразу, без учёта набранных штрафных баллов. То есть, по итогам «профилактических мероприятий». Спецслужбы регулярно «считывают» мысли у жителей Системы. Не у всех, понятное дело, а лишь выборочно. Учитывая рекомендации и советы профильных компьютерных программ. Мол, у некоторых персон в головах бродят такие крамольные мысли, что без срочного «изъятия» никак не обойтись. Себе дороже…

Много ещё чего рассказали-поведали Тиму его неожиданные инопланетные знакомые. В том числе, и о красочных Звёздных войнах, которые жители «Системы» вынуждены регулярно вести с наглыми и жадными космическими соседями. И во время трапез рассказывали, и во время совместных прогулок по побережью мыса Верпегенхукен. И двадцать второго июня, и двадцать третьего.

Всё это было так захватывающе и интересно, что Тима иногда даже начинали терзать смутные сомнения, мол: — «А может, меня разводят, как лоха последнего? В том смысле, что зубы старательно заговаривают, а на доверчивые уши усердно вешают длинную лапшу? Больно уж всё так гладко… Иногда складывается устойчивое впечатление, что эта сладкая парочка, сменяя друг друга, просто-напросто пересказывает мне содержание фантастических романов, вышедших из-под пера одного и того же автора. Чем, собственно, не вариант? Мол, получи, любопытный олух, что просил и выметайся — на все четыре стороны… Впрочем, с фантастической литературой самых разных стран я знаком в приличном объёме. Плотно и уже давно интересуюсь данным вопросом. Но о существовании цикла фантастических романов, где подробно описывалась бы межзвёздная „Система Мирра“, ничего не слышал…».

Двадцать четвёртого июня Тим проснулся без пятнадцати шесть утра, выбрался из палатки, потянулся, хрустнув всеми хрящиками-косточками своего молодого и сильного тела, оперативно справил малую нужду, пристроившись за высоким красно-белым валуном, сделал лёгкую утреннюю зарядку и, пройдя на узкий бетонный пирс, умылся — всласть — прохладной морской водичкой.

Настроение было просто превосходным. А с чего, спрашивается, ему надлежало быть иным? С браконьерами, незаконно отстреливавшими доверчивых северных оленей, он успешно разобрался. С инопланетными туристами познакомился, более того, подружился и даже получил от них массу сногсшибательной и суперинтересной информации. А вечером, ко всему прочему, предстояло встретиться с Миленой Пандевой.

Впрочем, с последним обстоятельством ещё ничего не было решено до конца. В том плане, что вопрос, мол: — «Лететь в Ню-Олесунн, или же не лететь?», до сих пор оставался без чёткого и однозначного ответа. Из серии: — «Пятьдесят на пятьдесят».

С одной стороны, можно было и слетать — встретиться, языками почесать, обменяться свежими новостями. Во-первых, не убудет. Во-вторых, воспоминания о событиях, произошедших на Аляске несколько лет тому назад, уже притупились и больше не разрывали по ночам сердце на части. В-третьих, очень хотелось узнать, как идут дела в «Агентстве Столетних Тайн». Есть ли реальные успехи? Какие новые научные эксперименты проводятся в настоящее время? Когда, в конце-то концов, будет создана полноценная Машина Времени? Любопытство, как известно, страшная и несгибаемая сила… В-четвёртых, Милена сама позвонила и попросила о встрече. Сама. И голос у неё при этом был… Трудно однозначно сказать, каким. Странным, умиротворённым, светлым и чуть-чуть виноватым. Как бы там ни было, но она позвонила первой, и это говорило о многом…

Но существовала и другая сторона медали — насквозь брутальная, упрямая и суровая. А зачем, вообще, встречаться с этой легкомысленной и развратной шлюхой? Правильно, незачем. Ни малейшего смысла. А для плотских утех существуют профессиональные жрицы любви. Точка.

Да, та ещё проблема стояла перед ним. Качественная, не из простых…

Умывшись и перекурив, Тим решил немного порыбачить. Во-первых, рыбалка, как известно, эффективно успокаивает нервную систему и действенно способствует мыслительному процессу. А, во-вторых, ему захотелось внести лёгкое разнообразие в пищевой рацион — консервы и полукопчёная колбаса с соевыми галетами уже слегка поднадоели, а от инопланетных белковых концентратов (да и от напитков), неудержимо хотелось блевать.

Он достал из рюкзака компактный раскладной американский спиннинг, привёл его в рабочее состояние, прикрепил к концевому карабинчику самодельную латунную блесёнку, прошёл на бетонный пирс и приступил к рыбной ловле. Заброс следовал за забросом, но поклёвок не было.

— Раскапризничалась что-то сегодня рыбёха, — меняя лёгкую латунную блесну на тяжёлый стальной трёхгранник, проворчал Тим. — Ничего, сейчас мы приманку закинем подальше. В том глубинном смысле, что максимально далеко…

Резкий взмах спиннингом, и трёхгранник улетел от пирса примерно на восемьдесят пять метров.

— Отличный бросок, — похвалил сам себя Тим. — Не рекордный, конечно, но где-то рядышком…

Резкий удар, короткая подсечка, удилище спиннинга выгнулось крутой дугой, а ещё через пять-шесть минут, после упорной борьбы, он успешно вытащил на тёмный бетон пирса большую торпедообразную рыбину, чешуя которой тускло отливала — в лучах ласкового утреннего солнышка — благородным старинным серебром.

— Трёхкилограммовая скумбрия, — умело снимая рыбину с крючков трёхгранника, обрадовано пробормотал удачливый рыбак. — Отменная добыча, ничего не скажешь… Только, вот, нет никакого смысла — дальше продолжать рыбалку. Больно уж добыча крупна. Половину рыбины я съем сейчас, вторую половину прихвачу с собой, а инопланетные путешественники наших земных продуктов в пищу не употребляют. Брезгуют, наверное, жлобы и зазнайки. Ладно, организуем, пожалуй, маленький автономный пикничок…

Тим сошёл с пирса на низенькую каменистую косу, на подходящем плоском валуне, вынув из ножен походный нож, распотрошил рыбину, очистил её от чешуи, тщательно помыл в морской воде и нарезал на порционные куски. После этого прошёл к своей палатке, переложил из рюкзака в полиэтиленовый пакет всё необходимое и вернулся на берег.

Здесь он, первым делом, набрал в прибрежных камнях необходимое количество плавняка, принесённого на мыс капризными полярными течениями, (всякие ветки-сучья-корневища и обломки деревянных ящиков), после чего разжёг — в некоем подобии каменного мангала — жаркий костерок и пристроил над ним прутья (вернее, стволы), каменной карликовой берёзы, с нанизанными на них кусками скумбрии. В завершении этого «кухонного» процесса Тим водрузил на газовую горелку алюминиевый котелок с пресной водой, набранной в ближайшем ручейке, вскипятил её и заварил крепкий ароматный чай. Естественно, чёрный байховый, как и полагается брутальным путникам, то бишь, безо всяких модных нынче «фруктовых» и иных добавок…