После этого Великий хан Угедей поднялся и вышел из своей юрты в сопровождении всего совета. Более сотни тысяч воинов, собравшись на расстоянии двух полетов стрелы от юрты, стояли в конном строю, огибавшим ее гигантской подковой. Высоко в синем небе в восходящих потоках теплого ветра над скопищем людей и коней кружили два орла, своим клекотом тревожа небесную тишину и обращая на себя внимание воинов. От имени хана глашатаи, разъехавшись по сторонам, стали вещать монгольскому народу-войску о мнении, высказанном вождями и вынесенном на общее решение. Пока глашатаи, напрягаясь изо всех сил, выкрикивали сообщения, народ молча внимал им. Только фырканье и редкое ржание коней да орлиный клекот нарушали тишину. Когда же последний глашатай окончил свою речь, десятки тысяч сабель, мечей и копий взмыло вверх, а неистовый гул криков согласия, одобрения и единомыслия огласил степной простор.

6743 год от Сотворения мира (1235 год от P. X.) стал началом новой феодальной войны на Руси, которая продолжалась почти четыре года. В отличие от подобных событий XIII столетия эта война носила общерусский характер, ибо в ней приняли участие военные силы и князья всех наиболее сильных и жизнеспособных русских земель. Древняя столица Руси — Киев стал эпицентром этих событий. Город переходил из рук в руки до самого своего разгрома в 1240 году. Прежнее единство русских князей было окончательно утрачено. Почти четырехвековая история Киевской Руси завершалась кульминационным вооруженным столкновением и борьбой за обладание древней увядающей столицей, уподобившейся «порфирородной вдове», ожидавшей хоть какой-то достойной развязки.

Серебристо-серый жеребец шел уверенно и бойко. Ржание и топот копыт сотен коней, сосредоточенные лики людей, звон доспехов и оружия, краткие, порой бранные слова и властный тон хозяина, когда тот обращался к людям или к нему, внушали жеребцу уверенность. Триста козельских кметей шли верхами под рукой опытного и грозного ликом детского в составе черниговских войск на Киев. Сейчас козельские кмети были в стороже и первые подошли к Днепру. Княжий детский Горислав пустил коня к воде по пологому берегу большой и полноводной реки. Остальные вои остановили коней на невысоком прибрежном взгорке, ожидая своего старшего. Подъезжая к берегу реки, детский внимательно всматривался в заречные дали. Давно не видел он Словутича и его красивых берегов. Сердце тревожно билось при воспоминании о давно ушедших годах, когда он, будучи еще совсем молодым скакал со своим козельским полком и всем русским войском по берегам Днепра. Глаза Горислава потеплели, шрам на лике порозовел, и легкая улыбка тронула губы, полускрытые русыми усами и бородой, в которой светилась яркая прядь седины. Сейчас среди козельских кметей, пришедших вместе с ним к Днепру, вряд ли можно было отыскать три десятка воинов, кто был тогда на Калке. Всех их детский знал не только в лицо, и по именам, знал как своих собратьев, знал, кто и чем живет.

Горислав подъехал к воде. Позвякивая подковами по прибрежной гальке, конь зашел в реку, окунув передние ноги по бабки, фыркнул и потянулся пить. Горислав отпустил поводья. Жеребец согнул шею и стал, отдуваясь, пить воду. Подождав немного, детский вновь потянул поводья и слегка тронул шпорами конские бока. Поправил ножны меча, притороченные к поясу. Серый вновь фыркнул, потряс гривой, и нехотя пошел из воды на берег. Въехав на пригорок детский посмотрел за реку, приставив длань к глазам и прищурившись. На возвышенном правобережье Днепра, насколько позволял видеть глаз, было тихо и ничто не нарушало покоя заречных нолей и перелесков. Северо-западнее в отдалении виднелись стены, вежи и крыши древнего Вышгорода. Но и там было все спокойно. Детский развернул коня на восток, и всмотрелся туда, где полноводная Десна вливала свои воды в широкий Днепр. Зоркий глаз воина различал вдали, как над привольной гладью слияния двух рек стаями кружились белые чайки. Ему опять вспомнилась молодость, и сердце тонко защемило. К Гориславу подъехал Путята и указал концом плети в сторону северо-востока. Там вдали на речной глади Десны показались белые паруса. Вниз по Десне к Днепру шли насады и ладьи с черниговскими полками. Горислав понял, что его отряд выполнил наказ князя Михаила и вышел к переправе через Днепр ранее других. Велев Путяте немедля послать кметей искать вдоль левобережья лодки и бревна для того, чтобы сшивать плоты, он перекрестился. Лицо его вновь стало серьезным и сосредоточенным. Строгим голосом он приказал отправить одного из верховых к князю Михаилу Всеволодовичу с известием о том, что на противоположном берегу нет супротивника, и что можно и нужно немедля «перелезать» Словутич.

Уже к вечеру большая часть черниговских полков переправилась через Днепр и готовилась к ночлегу. Последние вои перебрались через реку на плотах, в лодках и в насадах. Выставили дозоры, отправилась в дальний разъезд в сторону Киева большая сторожа. Люди разжигали костры, варили пищу. Ночь прошла спокойно. Следующий день также не было никаких тревожных известий. Но на рассвете второго дня сторожа донесла, что западнее Киева соединились две рати. Одна, которую вел сам князь Киевский Владимир Рюрикович, еще в полдень прошлого дня оставила древнюю столицу. Другая — через Болоховскую землю пришла из Галицкой Руси. Вел ее князь Даниил Романович. По словам сторожи, соединенные киевская и галицко-волынская рати достигали пяти-шести тысяч воев. Это значило, что князь Михаил Всеволодович имел под рукой на полторы тысячи воев более.

Черниговские полки стали срочно готовиться к выступлению. Через день они уже были верст на семьдесят юго-западнее Киева. Правый приток Днепра Ирпень, перешли быстро, ибо мост был цел. Места были красивые, пересеченные множеством яругов и холмов, покрытых перелесками, рощами и садами. Начиналась Приднепровская возвышенность. Среди ее холмов, берет свое начало извилистый Ирпень. Уже верстах в двадцати за рекой сторожа неожиданно возвратилась к полкам и дала знать, что киевская и галицко-волынская рати поджидали черниговцев, заняв придорожные высоты верстах в двух западнее. Полки были остановлены. Князь Михаил срочно собирал всех воевод, бояр, тысяцких и старших, под чьим началом были «стяги»[131] и «копья» черниговской конницы. Въехав на вершину одного из придорожных холмов, Михаил Всеволодович всматривался на дорогу, ведущую на юго-запад, и отдавал распоряжения людям из своего окружения. Горислав и Путята были здесь же на холме. Боярин Феодор, подъехав к ним, велел козельскому стягу быстро свернуть в низину одесную дороги, пересечь ее и, перевалив через гряду холмов, тянувшуюся севернее, выйти к дороге с левого плеча киевлян, галичан и волынцев. Следом за ними должен был идти стародубский конный полк.

Не прошло и часа, как козельские и стародубские кмети уже погнали своих коней по спуску холма в низину, разделявшую враждующие стороны. Спуск и низину прошли наметом. На подъеме кони пошли медленнее под всадниками в тяжелых доспехах. Конный волынский полк, стоявший на подъеме — ближе к вершине холма, пустил стрелы. Однако стрелы, ранившие нескольких коней, не остановили черниговцев. Волынцы, меньшие числом, не дожидаясь соступа, стали поворачивать коней и уходить по противоположному спуску холма к дороге. Звон оружия, яростные крики, ржание лошадей были уже слышны за холмом. Когда Горислав во главе козельского стяга доскакал до вершины, то увидел, что волынцы отступают вдоль дороги с остальной частью вражеской рати. Там на дороге уже кипела и близилась к завершению скоротечная сеча между черниговским войском, киевлянами и галичанами. Охваченные с десного плеча, вражеские полки уходили по дороге на запад.

Прошло еще десять дней. Князья Владимир Рюрикович и Даниил Романович отступали со своими полками. Черниговцы уже разорили Болоховскую и Бельзскую земли и вошли в Галичину. Близко, в нескольких часах конного пути был Днестр. На правобережье реки стоял град Звенигород, к которому стягивались пешие полки и ополчения из Галича, Коломыи, Василева и городов Понизья. Но где-то у верховьев Южного Буга в помощь черниговским полкам подходило войско северского князя Изяслава, приведшего с собой на Русь половецкую орду. Положение киевского князя было тяжелым. Войска отступали и были сильно утомлены.