Тем не менее, чтобы продемонстрировать свою близость к Пересу, Нир обманом заманил старшего адъютанта Переса полковника Азриеля Нево в казино. Там он привлек внимание Горбанифара к фотографии в газете, на которой Нево был изображен стоящим рядом с Пересом. Если Перес был с Нево, а теперь Нево был с Ниром, можно было сделать вывод, что Нир был личным представителем Переса.

В это же время в Лондоне находился Норт, подтвердивший, что Ледин в результате решения, параллельного израильскому, был отстранен от иранских дел. Теперь Норт будет работать с Ниром напрямую. Если Нимроди и компания попытались «перемоссадить» «Моссад», то Нир «перенимродил» Нимроди.

Нир также сумел убедить Белый дом возобновить поставки оружия в Иран. Он даже вместе с Макфарлейном и группой американских разведчиков — все путешествовали по фальшивым ирландским паспортам — в мае 1986 года совершил тайную поездку в Тегеран, которая оказалась не только совершенно бесполезной, но просто глупой. Пытаясь освободить заложников, они могли сами стать заложниками стражей революции. Нир и американцы дразнили медведя в его собственной берлоге.

В Ливане сторонники Ирана освободили еще двоих заложников: преподобного Лоренса Дженко и Дэвида Джекобсена. В то время как их принимали в Белом доме с обычной рейгановской помпой, оставленные в Иране семена поражения приносили свои плоды. Иранская оппозиция дала в прессу информацию о тайной поездке Макфарлейна — представителя «Шайтана», как в то время в Иране называли Соединенные Штаты Америки, — и Нира в Тегеран. Это убило всякую надежду на успех переговоров об обмене заложников на оружие в 1986 году.

Скандал развивался по своим законам. Тайные и незаконные действия Макфарлейна, Норта и аппарата Совета национальной безопасности стали достоянием гласности, и следы вели в Овальный кабинет. Американская пресса и общественность хотели знать о степени вовлеченности в это дело президента Рейгана. Он санкционировал обмен заложников на оружие? Он разрешил Норту нарушить запрет конгресса на оказание помощи «контрас» путем направления им прибыли от сделок с Ираном через швейцарские банки? Пресса и общественность узнали только, что Рейган доверил эти вопросы своим помощникам, которые и вынуждены были уйти в отставку.

Лишь один человек пережил все вопросы расследования комиссии сенатора Джона Тауэрса и слушания в комиссиях конгресса. Это был вице-президент Джордж Буш. Отказавшись раскрыть, что он знал, говорил или делал во время иранской аферы, Буш в ноябре 1988 года был избран президентом.

Единственный человек, который мог бы политически навредить Бушу, погиб в авиационной катастрофе через три недели после выборов. Амирам Нир, незадолго до своего 38-летия разбился на самолете «Сессна Т-210», направлявшемся из Мехико Сити в небольшой аэропорт Уруапан. Он потерпел катастрофу из-за плохих метеоусловий в 110 милях от столицы.

За два с половиной года до этого Нир встретил Буша в фешенебельном иерусалимском отеле «Кинг Давид» и ввел его в курс переговоров с Ираном. Об этом новый президент не собирался рассказывать.

Хаос «Ирангейта» положил конец многообещающей карьере Нира. Он еще полтора года был в аппарате премьер-министра — но лишь как досадная необходимость — и не имел никаких обязанностей. После отставки весной 1988 года он переехал в Лондон и стал вести там довольно замкнутый образ жизни. Никто не знал точно, чем он занимался, но были намеки, что он мог готовить прикрытие для своей новой шпионской миссии.

Мексиканская полиция, обнаружившая тело Нира, сообщила израильтянам, что он арендовал самолет на имя «Пэта Уэбера». Хотя на самом деле это был Нир, и единственное, что могло объяснить его присутствие в Мексике, — это неожиданный интерес к экспорту плодов авокадо.

Амирам Нир унес с собой в могилу в Израиле оставшиеся секреты «Ирангейта».

«Когда мы демонстрировали филиппинцам наш автомат «Галил», — рассказывал еврейский торговец оружием в конце 1982 года, — мы взяли с собой конструктора. Сначала он опустил его в ванну с водой, потом вывалял в земле, а затем начал стрелять. Это произвело на филиппинцев большое впечатление».

Однако филиппинцы не купили автоматы — стандартное израильское стрелковое оружие, сделанное по образцу советского «Калашникова». Потенциальные покупатели не могли преодолеть созданного арабами стереотипа восприятия еврейского государства как «парии». «Галил» — один из лучших образцов оружия в мире, но попытки расширения его экспорта постоянно наталкиваются на кирпичную стену предубеждений, как это имело место в случае с филиппинцами. В этой связи Израиль вынужден активно искать рынки сбыта и продавать оружие режимам сомнительной репутации — таким как Южная Африка, Иран и диктатуры Южной Америки.

Экспорт вооружений относится к числу приоритетных национальных целей Израиля. Это не только источник валютных поступлений и удобный канал распространения своего влияния за рубежом. Здесь есть более фундаментальные причины. Развитие собственной военной промышленности, по мнению Израиля, является совершенно необходимым для того, чтобы не зависеть от милости своих друзей. Но для того, чтобы эта промышленность была рентабельной, она должна развиваться в определенных пропорциях. Израильская военная промышленность должна производить больше пушек, танков, снарядов, комплектов военной формы, ракетных катеров и другой сложной техники, чем требуется национальным вооруженным силам. Экспорт позволяет компенсировать расходы на разработку оружия и адекватно финансировать военную промышленность.

В этой связи неудивительно, что израильское разведсообщество активно способствует защите национальных интересов путем рекламы израильского оружия. Работники «Моссада», находящиеся за рубежом в качестве неофициальных послов, так же как и представители «Шин Бет», выступающие в качестве советников по антитерроризму, постоянно подчеркивают превосходные качества израильского оружия. Оружие и другие военные материалы всегда становятся частью комплексных сделок: добрые советы Израиля постоянно сопровождаются испытанным в боях оружием.

Это было достаточно новым явлением, которое стало заметно после войны 1973 года. Прежде экспортом оружия занимался «Сибат» — сокращение на иврите от слов «Сиюа Битчони», что означает «помощь в области безопасности», — небольшой департамент в министерстве обороны в Тель-Авиве. Переговоры в этой сфере велись в обстановке конфиденциальности, и когда оружие поставлялось в страны, не желавшие афишировать свои связи с Израилем, «Сибат» заботился о том, чтобы источник поступления оружия оставался в тайне.

«Сибат» был создан в середине 1960-х годов, после того как мировая пресса разоблачила первую тайную сделку по продаже оружия между Израилем и Южной Африкой. Быть уличенным в связях с расистским режимом Претории для нового еврейского государства, пользовавшегося репутацией последнего убежища для уцелевших жертв Холокоста, — это крупный скандал. Министерство обороны создало специальное подразделение по экспорту оружия, но не для того, чтобы не допускать подобных сделок в дальнейшем, а для того, чтобы успешно их маскировать.

Под флагом «Сибата» тайные внешние связи в области оборонного сотрудничества расцветали. Израильские советники обучали южноафриканские вооруженные силы, как бороться с Африканским национальным конгрессом и партизанами СВАПО в соответствии с тактикой, отработанной в борьбе с палестинцами. Израиль продавал Южной Африке стрелковое и другое оружие, но еще более охотно продавал лицензии на производство израильского оружия в ЮАР.

«Армскор» и другие южноафриканские компании создали свою собственную версию израильского ракетного катера «Решеф», который, в свою очередь, сам был модификацией тех судов, которые израильтяне увели из Шербурга. Южноафриканский истребитель «Чита» был близким аналогом израильского «Кфира», который, в свою очередь, был построен по чертежам «Миража», добытым «Лакамом». Ракета морского базирования «Скорпион» была неотличима от израильской ракеты «Габриель».