1995 Ещё одна заря Там, за Москвой, где в крапинах мороза Кресты и купола монастыря, Вчера с небес упала и в берёзах Могилу другу вырыла заря. Он был поэт, и воин, и философ, Окончена сыновняя страда. В униженной стране великороссов И он – обычный ныне сирота. Мы гроб несли семьёй, а не толпою, К предательскому времени спиной. …Я от могилы тихо шёл тропою, И вдруг раздался голос надо мной: «Ты нелегко сюда нас провожаешь И никого, тоскуя, не коришь. А помянуть весною приезжаешь И золотое слово говоришь. В тебе не новой злобой сердце рдеет, А добротой, как тыщи лет назад, Пусть не завянет и не поредеет Вокруг тебя голубоглазый сад!..» И вздрогнул я, а за холмом пластались, Летели вёрсты в серебристой мгле… Я понимал: да, мы с тобой остались Продлить уют их душам на земле. Ты не роняй в метельных стонах слёзы, Наш дом беда лихая не найдёт, Пока с небес в такие же берёзы Ещё одна заря не упадёт. 1996 Крокодилы Наша любовь не погибнет И, кажется, не солжет, Если тебя Египет На пляже не подожжет. Если движеньем ловким, Ну, Боровой иль Форд Эти командировки Не превратят в курорт. У нас ведь всегда найдутся Жены, чей светел труд: По офисам отдадутся, А в кухне на мужа орут. В глубях не только Нила, А и Москвы-реки Носастые крокодилы Точат на баб клыки. Звери напропалую Рвутся из южных мест, Я тебя поцелую, А кто-то пымает и съест. Питается лис мышами, А я, СНГэшный осел, Прохлопал тебя ушами Среди городов и сел. 1996 След и след Сколько слёз и затаённой боли Пролилось над зимнею страной, И зачем тебе седое поле В поздний час переходить одной? Не посветит окнами опушка, В ночь луна не перестанет плыть, Только вьюга – белая кукушка Обо мне проплачет, может быть. И умчится по лесным улогам Тень мою в просторе отыскать: Дескать, он на землю послан Богом Самую красивую ласкать!.. Ты ли мне, скажи, не доверяла, Очи опуская с высоты, Но метель взяла и потеряла Наши перевитые следы. Мы привыкли счастье тихо кутать В белые сугробы: след и след Тот найдёт, кому их не распутать И себя не уберечь от бед. Не чужою злобой мы воскреснем, Не своей излечится народ, Нам судьба даётся поднебесьем, А судьба встречает у ворот. 1996
Божья Чаша Серебряное льется поле, И холм отлит из серебра, Моя душа на крыльях боли К тебе летит через ветра. Пусть за лесами небо ниже, Но в свете серебристой тьмы Я узнаю тебя и вижу За белым облаком зимы. Белым-бела округа наша, Тебе, что ею спасена, Серебряного луга чаша Всевышним преподнесена. Мне ж не соперничать с богами, И я не зря прошу в пути: «Ты разведи меня с врагами, Владыка, слышишь, разведи!..» Мне б целовать твои ресницы И чёрные твои глаза, Пусть после вьюги в колеснице В просторы вырвется гроза. Я обниму тебя до стона, Я припаду к твоим губам: А предписания закона Царями посланы рабам! 1996 Ночь такая Туча – большая рыба, Месяц над ней – весло, Снег серебристый выпал, Так на дворе светло. Дремлет берёза будто В сетке застывших слёз, Или её окутал Выдохом синь-мороз. Плакать или смеяться, Если и в гололедь Хочется ей подняться И на звезду взлететь. Это нам вызов брошен Высшею красотой, Вот и звенит пороша Тихо во мгле густой. Лунной тоски погода Мучит нас до утра, Вроде и жить охота, И умереть пора. Нету на небе рая, Если и здесь не рай, Ночь пролилась такая: Здравствуй, мой белый край! 1995 Кровь и свет Серебристой северной порошей Замело твой скоролётный путь. Ну а я как будто всеми брошен, — Давит боль виски мои и грудь. Кто ты мне: жена моя родная, Иль сестра, иль ветреная дочь? Чей-то голос, каясь и рыдая, В белом поле пропадает в ночь. И спешат по ледяной округе Дьяволы на праздник пировать, Только эти губы, эти руки Завистью уже не разорвать. Нам тоской разлуки не согреться. Белые деревья. Лунный чад. И тебе под маленькое сердце Кровь и свет страстей моих стучат. От любви до смерти вздох короче. Память поцелуев тяжела. Я молился на такие очи, И ко мне с иконы ты сошла!.. |
