– Трамдин! – окликнул его Троин.

– Да, Троин! - отозвался Трамдин.

– Пойдём в замок, - предложил Троин, - выпьем вина, закусим, а заодно обсудим кое-что.

– Ты о предстоящем походе?

- А ты откуда знаешь?

- Отец рассказал. Он же был сегодня на заседании. Он считает, что этим походом ты сделаешь только хуже.

– Нет, Трамдин, хуже, чем есть уже быть не может. И потом, эту проклятую книгу похитили именно в Арксторне. Значит, это отчасти и наша вина, ведь мы позволили Сугнаку и его своре совершить своё страшное деяние. И я готов искупить свою вину перед Ваосом. Ладно, пойдём в замок.

– Пойдём.

Троин провёл Трамдина по широкому коридору, освещённому факелами. Стены коридора были украшены барельефами арсторнских воинов, высеченными из белого камня. Между ними через один были двери, а на стенах, где не было дверей висели щиты и знамёна с эмблемами древних королей Арксторна. Дойдя до конца коридора, Троин и Трамдин вошли в пиршественный зал. Это было просторное светлое помещение с большими высокими окнами. Пол в зале был выложен мраморной плиткой. Стены были украшены искусно выполненной резьбой по камню. Посередине зала стоял длинный и широкий стол, накрытый белой льняной скатертью, шитой по краям золотым узором. Троин и Трамдин сели за стол. Через некоторое время в зал вошли двое поваров с королевской кухни и принесли два подноса. На одном подносе стояла бутыль гильднорского вина и две кружки из голубой глины. На другом лежала тарелка с горячей ароматной золотистой жареной курицей с грибами под сливочным соусом. Троин и Трамдин принялись за еду. Когда обед был съеден до крошки, а вина осталось всего несколько капель на донышке, Троин достал из-за пазухи карту и расстелил её перед Трамдином, сидевшим с ним на одной стороне стола.

– Что это? – спросил Трамдин.

– Земли Ваоса.

– А эта линия? - Трамдин показал пальцем на небрежно проведённую от Арксторна до Гаррабада, черту.

- Это кратчайшая дорога от Арксторна до Пустыни Смерти, отмеченная мною. Оркхи, как известно, из всех дорог выбирают самую короткую. Значит, скорее всего, они пошли именно по этой дороге. И мы пойдём по этой дороге. Из Арксторна мы пойдём через Дикую Степь, обогнём Бронбардовы холмы, пройдём через Гильднор, потом через Лес Вековых Дубов, переплывём через реку Флаорин и доберёмся до Пустыни Смерти, где, надеюсь, и настигнем Сугнака и его оркхов. Что думаешь?

- Дорога и, вправду, короткая, но Дикая Степь, земли короля Бьёрна, а его народ племя лютых язычников. Они ненавидят всех, кто не принадлежит к их племени, и особенно, гномов. Они считают нас подобными животным. Если мы попадёмся им на глаза, то они, как пить дать, захватят нас в рабство или принесут в жертву своим лжебогам.

– А мы постараемся не попадаться им на глаза. Конечно, идти через поселения этих дикарей – самоубийство, но если их обходить, то риск попасть к ним в лапы не велик. В Вольных Полях, к примеру, можно проскочить мимо них.

– Но всё же риск есть...

– Если мы будем осторожны, то не попадёмся. И потом, ты забываешь, что Единый Творец благоволит тем, кто верен Ему. А если же нас постигнет неудача, значит, такова Его воля. Так пойдёшь ли ты со мной, - Троин тяжело вздохнул, - может быть, даже в последний раз?

- Конечно. Мы всю жизнь ходили в походы вместе, и ты всецело можешь доверять мне, как брату.

– Тогда, займёмся сборами. Выходим завтра с утра.

– Договорились.

– Да поможет нам Единый Творец миров...

Троин допил вино и молча вышел, направившись к своим покоям. А Трамдин покинул зал и ушёл к себе в кибитку. Жилище его было скромным, но всё, как он часто говорил, необходимое, там было. И было небрежно разбросано и распихано по разным местам. В правом от двери углу стоял большой деревянный сундук, накрытый старой потрёпанной волчьей шкурой. В левом углу лежали два мешка с луком и морковью, с ними соседствовали старый глиняный кувшин с маслом и бочонок пива. Там помещалась и маленькая кухонная печь с плитой, на которой он сам себе стряпал незамысловатое кушанье, есть которое был в состоянии только сам он. У печи стояла корзина с хворостом, а рядом валялись охапка поленьев и топор. Под окном стоял грубо сколоченный им когда-то, стол, накрытый старой, покрытой жирными пятнами, скатертью. Окно Трамдин круглые сутки держал открытым, чтобы в помещении не воняло жжёным маслом и старым залежавшимся барахлом. Маслом, действительно, не пахло, но в окно летело столько непрошеных гостей, что днём и ночью его жилище наполняли жужжание и писк на все лады, как в большом церковном хоре, от густых раскатистых басов шмелей до тонких голосков мошкары. На них он скоро нашёл, хоть и не особо действенную, но всё же, какую-никакую управу, развесив по стенам сухие пучки душистых лечебных трав, на коленях, вымоленных «для чрезвычайно важного дела» у Мастера Кроина. Травы не особо спасали от надоедливой мошкары, но неплохо выручали холодными зимними вечерами, когда он заваривал их с мёдом и вареньем. Совершенно не разбираясь в травах, Трамдин заваривал всё подряд, путая успокоительные со слабительными и наоборот, но вскоре научился отличать одни от других.

Трамдин открыл сундук, и громко чихнул, вдохнув облако пыли. Смахнув грязные тенёты с края крышки, он разгрёб ворох старых рубах, портков и прочего барахла, из которого извлёк старый отсыревший плащ, пару раз встряхнул его и повесил во дворе сушиться. Ещё много чего он достал из старого сундука: латаный-перелатанный походный тюк, кожаную суму, медную флягу с помятым боком, пару-тройку рубах, старое пальто и много чего ещё, что может пригодиться в длительном походе. Уложив всё в тюк, он облегчённо выдохнул и вышел погулять. Шумный двор. А напротив окна. Одно окно подолгу притягивало его. Большое, с дубовыми резными ставнями, одиноко выглядывало из густого цветущего плюща. Он лезет по плющу, цепляясь за толстый стебель, запрыгивает в заветное окно и видит её. Зелёные, как свежая листва, глаза, огненные пряди. Как эти грёзы сладостны.

- Или сейчас, или никогда. – повторял он, взбираясь по плющу.

Вот он и там. Там, где живёт любовь. Там, где зелёные озёра чистых, как гранёные самоцветы, глаз, где её тёплое, как летний ветерок, дыхание, где её нежные, мягкие, как бархат, руки.

– Трамдин! – вскрикнула Фрея, подпрыгнув от неожиданности. – Ты… ты… что тут делаешь!

Лицо молодого гнома пылало багрянцем. Не сказав ни слова в ответ, он метнулся к ней и, упав на колени, припал губами к её рукам. – Фрея! – повторял он, как молитву, целуя её руки. – Фрея!

– Трамдин! – подавляя смущение, закричала Фрея. – Что с тобой! Ты не в себе! У тебя жар!

– Да, милая… - отвечал он, не выпуская её рук. – Я смертельно болен!

– Остынь! – воскликнула Фрея, вырывая свои руки из его плена. – Ты весь горишь! Я немедля скажу Мастеру Кроину, он даст тебе трав. Ты поспишь, и рассудок к тебе вернётся.

– Да что может этот старик со своими травами против любви! – отвечал он.