Снова перевожу на него глаза. О нет. Он смотрит прямо на меня.

НЕЗЕМНЫЕ ГЛАЗА. ВОЛНИСТЫЕ каштановые волосы. Самомнение с милю длиной. Да, она повзрослела, но та ее аура, аура «колючего ангелочка», никуда не делась.

Я узнал бы ее где угодно. Смог бы разглядеть даже в толпе, среди тысячи других. Девушку, которая отказывается от своего мексиканского происхождения. Девушку, которая танцует, как робот. Девушку, которая отшила меня в ту самую ночь.

– Это же Никки Круз, ¿verdad?[31] – спрашиваю я Марко. Мы с ним старые друзья по школе, и это вызывает у меня странное чувство – как будто я и не уезжал отсюда. Даже не подозревал, как сильно, оказывается, прикипел к Фейерфилду душой, хоть и жил в других местах шесть лет. Но сегодня рано утром пришел в школу, получил в администрации расписание и едва успел добраться до шкафчика, как меня окружила куча прежних друзей, тех, с которыми я когда-то здесь тусил.

Марко глядит на девушку. Кивает.

– Откуда ты знаешь Ник?

– Столкнулись пару лет назад на свадьбе у моего брата. – Я не собираюсь вдаваться в подробности, как она в ту ночь спрятала мою одежду и оставила голым разбираться с разъяренной девчонкой. Вместо этого спрашиваю: – ¿Cuál es su historia?[32]

– История ее очень проста: Никки – отвратительно богатая стерва с офигенно классным телом, просто созданным для траха, – цедит Марко. – Puta[33], в общем. Держи свою задницу подальше от этой сучки, если не хочешь съехать из-за нее с катушек.

Смотрю в ее сторону, и наши взгляды встречаются. Интересно, она меня помнит?

Пока Марко треплется с парнями, не свожу с Никки глаз. Она быстро отворачивается, говорит что-то стоящей рядом высокой блондинке. Потом откидывает волосы за спину, и обе девушки, не оглянувшись, скрываются в коридоре.

Первые два урока пролетают практически мгновенно: так круто снова видеть старых друзей, когда думал, что вы больше никогда не встретитесь! Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Марко одноклассники неинтересны, он предпочитает тусить с «большими людьми» за пределами школы. Ясно, что попусту трезвонить о своих противозаконных связях никто здесь не станет. Когда-то практически все наши соседи тем или иным образом имели дела с бандой. Кое-кто поступает так до сих пор.

Может, в южных районах Фейерфилда почти не осталось членов «Крови», все равно мы остаемся здесь самыми бедными учениками. И если начальную и среднюю школы стараются не смешивать, то старшая представляет собой мультикультурный котел, в котором плавятся обитатели всех районов города.

Я впервые задумываюсь, насколько тут все отличается от Боулдера, когда переодеваюсь к физре. Сижу на скамейке в раздевалке, едва вытащив из шкафчика спортивный костюм, и слышу:

– Ты занял мое место, мексикашка. – Незнакомый белый накачанный парень недовольно возвышается надо мной. – Вали отсюда.

Не могу сдержаться – смех невольно вылетает изо рта.

– «Мексикашка»? Ты назвал меня мексикашкой?

– Ты меня слышал. Усаживай свою грязную иммигрантскую задницу в другое место.

В отличие от братьев я не люблю махать кулаками и пока что не собираюсь начинать драку. Спокойно продолжаю снимать ботинки, мысленно напоминая себе: этот парень не стоит того, чтобы из-за него меня вышвырнули из школы. Запугать себя я не дам.

– Прости за плохие новости, гринго, – говорю, – но я никуда не свалю. Сегодня первый день учебы. У тебя еще нет никакого «своего места».

В раздевалку вваливаются другие парни, становится тесно. Гринго громко стучит кулаком по шкафчику над моей головой, так что все теперь пялятся на нас.

– Предупреждение, – рычит он сквозь стиснутые зубы и пинком отправляет мои ботинки в другой конец раздевалки.

Устремляю взгляд в потолок. Этот парень явно хочет, чтобы я ударил первым, хочет, чтобы я оказался зачинщиком и огреб проблем. Но он понятия не имеет, что у меня ангельское терпение. Во всяком случае, так говорит Карлос, хотя его мнение мало что значит, поскольку ему самому терпения хватает секунд на пять, не больше.

– Ah, dejalo y mueveté, – проходя мимо к дальнему концу раздевалки, говорит мне Педро – парень, который теперь, когда мы переехали, живет в доме через дорог у.

Иными словами, «да не связывайся ты с ним!».

– Послушай своего приятеля, – говорит гринго. Он хватает меня за футболку и пытается столкнуть со своего драгоценного места.

Не выйдет.

Я толкаю его в ответ. Парень явно этого не ожидает, потому что всем телом отлетает в противоположный ряд шкафчиков. Теряет равновесие и с глухим стуком шлепается на пол.

– Я тебе щас по заднице надаю, мать твою! – орет он и собирается уже навалиться на меня всем весом, но один из его дружков встает между нами.

– Дуган, остынь. Серьезно, чувак, ты же не хочешь вылететь из команды?

Дуган смеривает меня взглядом. Потом отворачивается и топает к другому ряду шкафчиков. Его приятели идут следом. Я сажусь и делаю глубокий вдох. Да уж, это тебе не Боулдер, чтоб его.

На ленче после четвертого урока все дружно забивают на столовую и идут на свежий воздух. Школьный двор гудит от учеников. Те, кто из южных районов, сидят под деревьями, а «северяне» оккупируют закусочные столы, словно они сделаны специально для них. Замечаю Никки в окружении группы качков – все наперебой пытаются привлечь ее внимание. Она улыбается им, смеется их шуткам, но я вижу: это наигранная улыбка и вымученный смех. Никому из ее ухажеров не удается надолго завладеть вниманием Никки.

Сам я сажусь рядом со старыми друзьями под большим кленом.

– Ну, Фуэнтес, и чем ты все это время занимался? – спрашивает меня Педро, вытаскивая из коричневого бумажного пакета свой ленч. – Кроме того, что доставал Дугана в раздевалке?

Пожимаю плечами.

– На какое-то время уезжал в Мексику. Потом жил в Колорадо.

– И что же заставило тебя вернуться в нашу дыру? – интересуется Марко Дельгадо. Он сидит прямо напротив, и я замечаю отблеск на лезвии ножа, высунувшегося из его носка.

– Дела familia, – отвечаю.

– Кстати, о familia, – подхватывает Марко. – Твой братец Алекс ведь когда-то был в «Крови», так?

Киваю. Я был бы совсем идиотом, если бы думал, что эта тема никогда не всплывет. Мой брат был активным членом «Мексиканской крови», пока Гектор Мартинез его не предал.

– Чуи не так давно сцапали. Большинство НБ упекли в УИН, – объясняет Дельгадо.

НБ – это «настоящий бандит», а УИН иначе известен как Управление исполнения наказаний. Тюрьма, одним словом.

– Слышал.

Чуи был вторым в банде. Когда он спалился, остальные НБ попали под раздачу вместе с ним. Мой кузен Энрике едва избежал тюряги, и то только потому, что Алекс помог ему нанять хорошего адвоката, и тот добился, чтобы дело против него было закрыто.

– Тебе не кажется, что Алекс имеет к этому какое-то отношение?

Провал «Мексиканской крови» лежит на Алексе? Ну это вряд ли.

– Мой брат не стукач, – отвечаю я. Фамильная гордость Фуэнтесов вскипает во мне. Я сделаю все что угодно, чтобы защитить братьев и честь семьи. – ¿Comprende?[34]

Марко кивает.

– Нет проблем. Все нормально, мужик.

К нам подходит и садится рядом Мариана Кастильо – во втором классе мы все поголовно были в нее влюблены, – и сразу несколько девушек следуют ее примеру. Мариана всегда была у девчонок вожаком… за ней повторяют всё, что бы она ни делала. У нее безупречная кожа, длинные ноги, пухлые губы и тот блеск в глазах, что говорит о непримиримом и безжалостном характере.

– Ну-ну… Так и знала, что это не слухи, – говорит она. – Луис Фуэнтес действительно вырос.