– Не хочешь назвать ее Николасой в честь сестры? – предлагает мама.

– Мне нужно имя пожестче, – не соглашается Бен. – Это же не просто королева. Она носит меч и одета в тяжеленные доспехи.

– А как насчет Берты? – в шутку предлагаю я. Терпеть не могу, когда Бен начинает разглагольствовать о своих игровых персонажах так, словно они настоящие… Ненавижу, когда он пристает с этим ко мне и приходится потакать его дурацким идеям.

– Королева Берта? Не-а, не пойдет.

– Ну, ты что-нибудь придумаешь, я уверена. – Мама достает ключи. – Ой, чуть не забыла. Никки, ты сегодня без машины. Отец отогнал ее утром в сервис – говорит, масло течет. Может, вам пешком прогуляться до школы? Начните учебный год с активности, а не с лени и избалованности.

– А я горжусь своей ленью, – со смешком заявляет Бен. – И что плохого в том, чтобы быть избалованным?

– Всё. – Мама оборачивается как раз в тот момент, когда я кладу в рот последний кусочек, и говорит: – Вот как мы поступим… Я отвезу вас обоих в школу, потому что мне все равно на работу, но домой вы пойдете пешком или сядете на автобус. – Безмятежная улыбка озаряет ее лицо.

Чтобы мама везла меня в школу, как первоклассницу какую-нибудь?

– Если отец забрал мою машину, я могу взять его.

– Не прокатит, – возражает она. – Пока не станешь круглой отличницей, ключей от папиного «лексуса» тебе не видать. Зато есть к чему стремиться.

Бен корчит гримасу.

– Мама, Никки никогда не была круглой отличницей.

– Да нет, была, – говорит мама.

Брат смеется.

– Детский сад не считается.

Пинаю его в ногу под столом. Просто чтобы не забывал: если некоторые толком и не учатся, а все равно получают одни пятерки, это не значит, что им можно издеваться над сестрой.

– Я сегодня ужинаю с клиентами, так что не ждите меня. Буду украшать их дом сплошным антиквариатом, – восторженно рассказывает мама.

– Ну, желаю хорошо провести время, – говорю я, зная, что так и будет. Моя мама – дизайнер интерьеров, и она обожает превращать скучные пространства в «тематические помещения», которые сама называет «эклектичными сенсациями». В нашем доме каждая комната представляет собой такую «эклектичную сенсацию», деваться уже от эклектики некуда. И в этих вот «тематических помещениях» проходит моя жизнь.

В школе Кендалл уже ждет меня возле шкафчиков. В конце предыдущего года мы, по праву будущих выпускников, могли выбрать себе любой шкафчик в холле старшеклассников, так что наши с Кендалл, разумеется, оказались рядом. Это произошло еще до того, как она начала встречаться с Дереком. Зато теперь эти двое практически не разлучаются – с последнего учебного дня, когда Дерек заявился к Кендалл домой с букетом роз и песней, написанной в ее честь.

Я Дереку не доверяю. Знаю, что Кендалл ему нравится, но знаю и то, что с ним заигрывают толпы девчонок, и он не отказывается от общения. Поддавшись мужской слабости, он может сокрушить доверчивое сердечко Кендалл в одну секунду.

– Просто чтобы ты знала, – говорит Кендалл, морщась, словно собирается поделиться очень плохой новостью. – Шкафчик Марко – прямо напротив наших.

Меня окатывает тревожной волной.

– Пожалуйста, скажи, что ты соврала.

– Да если бы.

После нашего расставания Марко с головой ушел в дела «Мексиканской крови». Я знаю, что он торгует наркотой и вечно ввязывается в драки. С парнем, который возглавлял банду, в прошлом году что-то случилось, и в южных районах Фейерфилда членов «Мексиканской крови» поубавилось. Зато Марко, как я слышала, стал тусить и с другими бандами, не только с «Кровью». Он стал злее и жестче. Раньше я думала, что он только внешне такой суровый, но как только узнаешь его поближе, понимаешь, что он мягкий и податливый. Теперь Марко можно было назвать как угодно, но точно не мягким и податливым.

Дерек идет по коридору прямо к нам. Ну конечно же он останавливается поболтать практически с каждым, кто его окликнет. Девчонки явно от него без ума, и неудивительно: такой блондин с модельной красоты лицом и мускулистым телом притягивает к себе весь женский пол в округе. Да и парни уважают Дерека – он один из лучших спортсменов школы. В десятом классе он отстаивал честь школы на чемпионате штата по теннису. В прошлом году, повредив плечо, Дерек решил, что больше не хочет играть в теннис, и записался в футбольную команду. К концу сезона его перевели в основной состав – и это ровным счетом никого не удивило.

Дерек останавливается рядом с Кендалл, но та отворачивается и делает вид, что что-то ищет у себя в шкафчике.

– Не верится, что ты все еще злишься, – говорит он.

Кендалл запихивает книги на полку.

– Я не злюсь. Можешь выбирать любой колледж, какой хочешь, Дерек. Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения, чтобы поехать поступать на восток.

Он кладет руку на спину Кендалл и склоняется к ней.

– Почему ты не хочешь даже подумать о Лиге Плюща?

– Потому что ее университетов на Среднем Западе нет, – отвечает она. – Ты хочешь уехать из дома подальше. Отлично. Я не могу.

Кендалл не говорит остальное, но я знаю: она остается учиться в колледже недалеко от Фейерфилда, потому что у ее мамы в прошлом году обнаружили рак. Мама прошла несколько курсов химиотерапии, и врачи уверяют, что болезнь в ремиссии, но Кендалл все равно не хочет далеко от нее уезжать.

– Иными словами, если я уеду в колледж на восток, между нами все будет кончено? – спрашивает Дерек.

– Я не знаю.

Решаю вмешаться в разговор – просто чтобы вернуть их к реальности.

– Ребята, пар, которые после школы остаются вместе, меньше пяти процентов.

– Спасибо за поддержку, Никки, – язвительно отзывается Дерек.

– Просто посмотри в лицо реальности, Дерек, – говорю я. – Зачем обитать в мире иллюзий?

– Надеюсь, ты никогда не поедешь в «Диснейленд», – отвечает он. – А то еще расскажешь детишкам, что Микки Маус – никакой не Микки Маус, а всего лишь дядя в костюме.

– Как знать, – огрызаюсь я.

Кендалл вздыхает.

– Дерек, отцепись от Никки. Она просто пытается меня защитить.

Дерек разочарованно качает головой.

– Черт тебя возьми, Кендалл. Когда ты наконец поймешь, что от меня тебе незачем защищаться.

– Никки – моя лучшая подруга.

– А я вроде бы твой парень, нет?

Он разворачивается и уходит. На лице его застыли обида и горечь.

Кендалл утыкается лбом в дверцу шкафчика. Ей страшно. Она боится потерять мать, а теперь еще и Дерека. Я знаю, каково это, поэтому так и разговаривала с Дереком. Да, он может бросить Кендалл ради другой девушки. Или уехать куда-нибудь далеко, поступить в колледж и забыть, как сильно он ее любит. Или даже врет ей прямо сейчас – о том, что заботится о ней и она ему небезразлична. Такова жизнь. Возможно, Дерек думает, что он искренен в своих словах и поступках… но надолго ли?

– Он меня терпеть не может, – говорю я.

– Да нет, – Кендалл поворачивается ко мне. – Он думает, что ты слишком цинична.

Едва с ее губ слетает это слово – «цинична», – как я вдруг слышу до боли знакомый голос. Он говорит по-испански, и слова эхом отражаются от стен коридора. Марко. Когда-то само его звучание, глубокое, рокочущее, заставляло меня улыбаться от уха до уха. Теперь же – словно железом по стеклу провели.

Смотрю на Кендалл. Она сочувственно гладит меня по руке.

– Не обращай на него внимания, – советует она.

Конечно, я не стану обращать внимания на Марко, чем успешно и занималась последние два года. Не только он изменился до неузнаваемости – я тоже стала другой. Гляжу на его шкафчик у противоположной стены, делая вид, что чешу подбородок о плечо. Марко разговаривает с каким-то парнем, который отчего-то кажется мне знакомым…

Подождите-ка. Одну. Секунду. Да нет, быть не может. Это Луис Фуэнтес, тот самый парень, чью одежду я спрятала, когда была на свадьбе его брата два года назад. В последний раз, когда я его видела, он был абсолютно голым. Правда, это было так давно, что он, уверена, и не вспомнит меня. Хотя я его помню. Именно Луис напомнил мне, что я по-прежнему уязвима. В ночь нашей встречи я и стала циничной.