– Ты вообще нормальный?

– Нормальнее некуда, mi chava. – Встаю и протягиваю ей руку. – Потанцуй со мной.

Никки разглядывает мои шрамы и хмурится.

– Что случилось с твоей рукой?

– Долгая история с участием меня и змеи. Змея победила.

Вижу: не верит.

– А почему бы тебе не потанцевать вон с той девушкой? – Она указывает на девчонку, которую мне вроде представили как Иветт. Кажется, это одна из детей кузины тети Бриттани или что-то в этом роде.

У нее выжженные блондинистые локоны и искусственный загар. Бриттани упомянула, что она в школьной команде по плаванию и в прошлом году выиграла соревнования штата на двести метров вольным стилем. Тело супер, но не в моем вкусе.

– То есть ты хочешь, чтобы я танцевал с кем угодно, кроме тебя?

– Угу! – Она морщит симпатичный носик, что твоя принцесса.

Пожимаю плечами.

– Как пожелаешь.

Да плевать, в самом деле. Если ей так уж хочется, пусть сидит тут и мучается. Я смотрю на танцпол. Моя тетушка Розалита, которая весит что-то около полутора центнеров, приветственно мне машет. В последний раз, когда мы с ней танцевали, она наступила мне на ногу и едва не переломала в ней все кости.

Я совсем уже собираюсь оставить Никки, не желая тонуть в ее страданиях вместе с ней, когда Алекс хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу рядом с ним доктора Круза, отца Никки.

– Алекс рассказал мне, что ты собираешься после школы поступать в Пердью[28], изучать аэронавтику. – В речи доктора не слышно ни малейшего намека на акцент.

Поднимаюсь на ноги.

– Да, план именно такой, сэр.

– Молодец. Идешь по стопам братьев и усердно трудишься. Я уважаю таких людей.

– Я тоже, – говорит женщина, стоящая позади доктора. Видимо, мать Никки. – Это достойно восхищения. Напористые и амбициозные мальчики многого добиваются в жизни.

Кажется, я слышу фырканье Никки, пока ее родители превозносят мои достоинства.

Доктор Круз гладит девушку по голове.

– Вижу, с моей дочерью ты уже познакомился.

– Вообще-то да и даже пригласил потанцевать, но…

Доктор практически выдергивает Никки со стула.

– Потанцуй с Луисом.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – бормочет она.

– Ну же, милая. Хотя бы притворись, что тебе весело.

– Отец, я не хочу веселиться или притворяться, что мне весело.

– Не груби, – одергивает ее мать и подводит Никки ко мне. – Потанцуй с мальчиком.

Предлагаю Никки локоть, чтобы она оперлась на него, но девушка, не дожидаясь меня, гордо выносит свою соблазнительную фигурку на танцпол.

– Удачи! – кричит мне доктор Круз.

Начинает играть быстрая песня, и Никки принимается танцевать – просто так, в толпе людей. Я наблюдаю, как неуклюже она притворяется, что расслабилась, и знаю, что это насквозь фальшиво, – девушка даже не улыбается… даже не хмурится. Она просто… находится здесь, и все.

Стараюсь приблизиться к Никки, танцевать совсем рядом, глядя, как ее тело движется под музыку. Она не то что хорошо танцует… она прямо-таки отвратительно танцует. Но, кажется, не замечает, как смешно выглядит, дергаясь, словно робот, посреди танцпола. И даже глаз на меня не поднимает. На самом деле занимается Никки тем, что переходит из одной группы в другую, чтобы никто не смог претендовать на нее как на партнершу по танцу.

Но тут начинается медляк. Никки резко останавливается. Тянусь к ее талии и мягко привлекаю к себе. Теперь мы стоим лицом к лицу. Она смотрит на меня: длинные ресницы почти касаются бровей, а глаза такие, что я бы растаял в них, если бы она мне позволила. Воздух между нами так пульсирует электричеством, что в этом просто невозможно ошибиться. Если мы с ней будем вместе, случится взрыв… в хорошем смысле слова. Она пытается меня припугнуть, и выглядит это адски сексуально. К тому же я не из пугливых.

– Hola, corazón[29], – говорю я и шевелю бровями.

Жду, что она улыбнется. Или даже засмеется. Но на то, что мне засадят коленом в пах и прошипят «Иди на х…» – я точно не рассчитываю. А Никки Круз делает именно это.

Я НЕ СОБИРАЛАСЬ ЭТОГО делать.

Ну ладно, лукавлю. Я правда собиралась врезать ему по особо нежным местам. Только не хотела делать это так сильно – перед всеми, включая жениха и невесту. И моих родителей. И его мать. И всех, кому в тот момент приспичит тусоваться на танцполе.

Пока Луис, схватившись за промежность, морщится от боли, я ухожу, направляясь к женскому туалету. Хотя это больше смахивает на бегство. Может, если я быстро исчезну куда подальше, никто не узнает, что дочь доктора Круза совсем головой двинулась. Слабая надежда, знаю.

Запираюсь в кабинке, всерьез рассчитывая засесть тут навсегда, если так у меня получится хотя бы какое-то время не встречаться лицом к лицу с остальным миром. Минут пять притворяюсь, что меня не существует, и мысленно желаю оказаться каким-нибудь вымышленным персонажем в одной из дурацких игр Бена. Наконец мне начинает казаться, что тучи разошлись, на горизонте все чисто… и тут я слышу цоканье каблуков по плитке и стук в дверь моей кабинки.

Тук-тук-тук.

– Никки, это мама. – Костяшками пальцев она барабанит по двери. – Открывай.

– Что, если я не хочу?

В ответ мама лишь сильнее колотит по пластику.

Медленно открываю дверь.

– Ну вот, – говорю я, выдавливая из себя улыбку.

– Не нувоткай мне, юная леди. Ты поставила нас с отцом в отвратительное положение.

– Извини, – на автомате отвечаю я.

– Тебе не только передо мной придется извиняться. Что, ради всего святого, на тебя нашло, Никки?

– Ничего. – Если я скажу правду, мама узнает мою тайну. А я еще не могу с ней поделиться. По крайней мере пока сама не выясню, что теперь делать. – Я просто… Это случайно получилось.

– Случайно? – переспрашивает мама, видимо, не особо поверив. Потом вздыхает. – Не знаю, что с тобой происходит, Никки, но причинять боль другим людям и позорить себя и свою семью – это точно не выход.

Знаю. Но я не могла просто стоять там, позволив Луису обнимать меня за талию сильными руками. Хотелось положить голову ему на грудь и притвориться, что вот он, рыцарь в сияющих доспехах, желающий отомстить за мою поруганную честь. Но все это, конечно, сказки. Когда он заговорил со мной по-испански, это слишком сильно напомнило мне о Марко и о самой большой ошибке в моей жизни. У меня нет ни рыцаря, ни чести.

– Видимо, ты хочешь, чтобы я извинилась.

Мама кивает.

– Да. И чем быстрее, чем лучше.

Смотрю, как мама выходит из туалета, оставляя меня одну. Она хочет, чтобы я сама приняла решение извиниться, и не станет заставлять меня это делать. Снова запираюсь в кабинке и прислоняюсь спиной к двери.

Знаю, я веду себя неразумно. Не все мексиканские парни такие же, как Марко, и не все мексиканские американки такие же, как я. Вообще-то большинство мексиканских девушек, которых я знаю, прекрасно говорят по-испански и имеют в соседях как минимум нескольких мексиканцев. Большинство – но не я. Может, я слишком строго отнеслась к Луису, а может, и не ошиблась ни на йоту.

Слышу, как открывается дверь туалета, а следом – перестук по полу нескольких пар каблуков. Раздается голос одной из девушек.

– О божечки, поверить не могу, что девчонка, которая танцевала, как чокнутая, взяла и пнула Луиса! И бросила его на танцполе!

Я его, кстати, не пинала. Коленкой ему заехала – это да. Но поправлять девушку-о-божечки я не тороплюсь. По крайней мере не сейчас.

– Видела, какие у него вкусные губы? – говорит вторая девушка. – Мням-мням.

Закатываю глаза.

– Ну естественно! Я вообще-то предложила Луису помочь залечить его раны. И мы встречаемся через пять минут на пирсе. Вернусь – расскажу, какой он на вкус на самом деле.