– Не называй меня chica, Алекс, – шипит невеста.

– Кажется, она ему сейчас врежет, – бормочет Бен, развлекаясь происходящим.

Бриттани не ведется на слова Алекса. Как знать – может быть, именно сейчас они понимают, что никакого «счастья-во-веки-вечные» не существует.

– Там есть что обсуждать, раз твой брат рискнул прервать свадьбу, – спорит Бриттани.

– Да это просто смешно! – негодует Алекс и бормочет что-то свидетелю. Тот, правда, выглядит скорее довольным, чем шокированным.

А я вдруг чувствую необъяснимую родственную связь с Бриттани. И неважно, что она об этом даже не догадывается.

В первом ряду мать Алекса сидит, склонив голову, словно наблюдает за муравьем на земле, как будто ничего интереснее в жизни не видела. Мне кажется, она просто крестится – потому что, когда снова поднимает голову, ее глаза мечут в Алекса с Луисом громы и молнии.

Поскольку бежать ему некуда – разве что распихивать толпу или бросаться в волны Мичигана, – Алекс говорит:

– Мы возвращаемся сюда.

Бриттани недоуменно моргает пару секунд, склонив голову набок, будто не расслышала.

– Сюда? То есть в Чикаго?

Все, что приходит сейчас мне в голову, – «Алекс, ты попал». Оглядывая гостей, которые наблюдают за развернувшейся драмой, я замечаю двумя рядами впереди парочку девушек, явно не особо переживающих из-за событий, которым они стали свидетельницами. Наверняка они неровно дышат к Алексу и уж точно не расстроятся, если он останется холостым. Да и девчонка-о-божечки, что сидит за мной, к ним скорее всего подтянется, хотя Алекс и староват для нее.

Бриттани пятится от Алекса.

– И ты не рассказал мне об этом, потому что…

– Потому что ты была очень занята свадьбой и подготовкой к экзаменам. И, честно говоря, я не хотел, чтобы ты нервничала.

– То есть на мое мнение тебе плевать? А как же моя сестра? – Бриттани тычет пальцем в сторону девушки в инвалидной коляске рядом с подружкой невесты. – Я не брошу ее в Колорадо.

– Может быть, стоит сделать перерыв, чтобы вы смогли все обсудить с глазу на глаз? – вопрошает сбитый с толку священник.

– Нет, – отрезает Бриттани. – Не хочу никуда с ним идти.

– Но это же ваша свадьба, – напоминает ей священник. – Э-э… – Он беспомощно смотрит на Библию, как будто там есть ответ, как помочь жениху с невестой решить свои проблемы.

– Давай мы сначала поженимся, а потом все обсудим, – предлагает Алекс. – Когда выслушаешь меня, ты со мной обязательно согласишься.

– Но мы должны быть командой и принимать решения вместе, Алекс. Ложь – плохой аргумент в споре.

Вот оно! Бриттани наконец поняла. Он врал ей. Парни всегда врут. Мне хочется крикнуть: «Беги от него подальше, пока есть шанс!» – но я сдерживаюсь.

– Я не лгал, chica. Просто не сразу упомянул. Это вообще не аргумент.

Она скрещивает руки на груди.

– А вдруг я так не считаю?

– Выходи за меня замуж, Бриттани. Это все равно случится, рано или поздно. Шелли останется с нами, обещаю. Вместе мы со всем справимся.

В пару шагов Алекс преодолевает расстояние между ними. Не говоря больше ни слова, прижимает Бриттани к себе и целует в губы, проникает языком ей в рот, и… Кажется, я слышу беззвучное аханье гостей. От такого чувственного, полного страсти поцелуя никто не может отвести взгляд.

«Не поддавайся ему!» – хочу завопить я, но понимаю, что это бесполезно. Свадебный букет падает на песок, когда Бриттани закидывает руки Алексу на шею.

Смотрю на соседку сзади. У девушки-о-божечки мечтательно сияют глаза. Да и все мои ровесницы ведут себя точно так же. Можно представить, как несутся у них в головах мысли, опережая одна другую: а смогут ли и они когда-нибудь пережить со своими парнями/мужьями такую же «химию», какая творится сейчас между Алексом и Бриттани? Все еще думая об этом, снова перевожу глаза на Луиса.

Он глядит прямо на меня, и меня тут же накрывает влечением. Что ж, даже если между нами есть «химия» – что это меняет? «Химия» не волшебство, она не превращает плохих мальчиков в хороших.

– Я все еще сержусь на тебя. Ты скрыл от меня то, что и мне было важно, – говорит наконец Бриттани, хотя после такого поцелуя ее слова никого не могут обмануть своей суровостью.

– Знаю, – отвечает Алекс. – Обещаю, что других секретов у меня нет.

– Зато у меня есть, – возражает она. – Раз уж мы решили делиться тайнами, могу рассказать свою. – Бриттани смотрит вниз, на свой живот, и кладет на него руку. Когда она снова поднимает взгляд на Алекса, ее глаза светятся. – Алекс, я беременна.

Мой желудок сжимается ей в ответ.

ВМЕШИВАЯСЬ В СВАДЬБУ, я и не предполагал, что она превратится в цирковое шоу семьи Фуэнтес. Я просто хотел, чтобы Алекс был чист перед Бриттани.

Ну вот, добился своего. Я понятия не имел, что моя будущая невестка беременна. Хотя реакция оказалась вполне предсказуемой: когда Бриттани объявила свой «секрет», наша мама покраснела.

В общем, все закончилось, чему я безмерно рад. Бриттани сказала «согласна», и мой братец сказал «согласен», и она не швырнула аррас ему в лицо, и Бриттани Эллис теперь уже Бриттани Фуэнтес.

Алекс скоро станет отцом… Обалдеть, даже не верится. Да он сам с трудом в это верит. Первое потрясение прошло, но улыбка на лице моего брата никуда не девается. А в какой-то момент он даже опускается на колени и целует Бриттани в живот прямо через платье.

Я гляжу на противоположный конец импровизированного зала, где на залитой лунным светом площадке вовсю веселятся гости. Ко мне подходит mi’amá. Она все еще красная, но непонятно отчего: то ли от ошеломляющей новости, что скоро станет бабушкой, то ли от шотов текилы, которыми ее накачал мой кузен Хорхе, то ли от осознания, что один из ее детей только что женился.

Я уже успел перетанцевать со всеми своими многочисленными кузинами минимум по два раза. И с подружками Бриттани, которые явились без пары, тоже. Одна из них явно искала себе парня на ночь и все время, пока мы танцевали, лапала меня за задницу. Кажется, это кто-то из однокашниц Бриттани. И она точно не в курсе, что мне всего пятнадцать, потому что спрашивала меня, из какой я студенческой группы.

Смотрю на Никки Круз. Она единственная, кому сегодня невесело. Сидит в гордом одиночестве за одним из столиков. Клянусь, вид у нее такой, что на последнем экзамене она и то показалась бы счастливее, чем на этой свадьбе.

Я подхожу к ней.

– Не пробовала улыбнуться хотя бы разок за вечер? – спрашиваю. – Это же свадьба, а не похороны.

Никки поднимает на меня огромные глаза – словно шоколадные озера. Вокруг темновато, но из-за фонарей в ее зрачках вспыхивают огоньки.

– Люди переоценивают улыбку, – холодно отвечает она.

– Откуда знаешь? Ведь ты даже не пыталась улыбнуться. – Я беру стул, ставлю рядом с ней и сажусь на него верхом. – Попробуй, рискни.

– Отвали.

Явно злится, да еще и старается изо всех сил, чтобы ей стало хуже некуда.

Я кладу руки на спинку стула.

– Ты знала, что улыбка уменьшает уровень гормонов стресса в крови – адреналина и дофамина? Серьезно. Даже фальшивая улыбка поможет. Попробуй.

Она не обращает на меня внимания, и я делаю то, чего не делал уже многие годы, – приставляю ладони рупором ко рту и принимаюсь изображать домашних животных. Начинаю с овечьего блеяния, а заканчиваю впечатляющим «му-у-у-у!». Еще в пятом классе это отлично действовало на девчонок. Они вечно вились вокруг меня в ожидании развлечения, а мне тогда только того и надо было. На парней, которые не умеют развлечь, никто не обращает внимания. А я терпеть не мог, когда меня не замечают.

Да и сейчас терпеть этого не могу. Издаю разные звуки, а сам смотрю на Никки. Ноль реакции. Nada[27]. Пока она наконец не поднимает на меня глаза и не обводит изучающим взглядом, сверху донизу, словно я инопланетянин какой.