Мы шли по следам охотников, ясно различавшимся на пушистой траве, покрывающей всё пространство под деревьями. Через десять минут следы вывели нас к берегу, густо заросшему кустарником. Вдруг мы увидели следы крови на траве, место было притоптано, а кое-где трава вырвана вместе с корнем. Рам поднял смятую фляжку. Сомнений не было, здесь произошла драма. Я снял предохранитель, а Рам вытащил из кобуры огромный автоматический пистолет. Почти бегом он шёл по кровавому следу, а я, бросая взор по сторонам, следовал за ним. Мы углубились в лес и, пройдя двести метров, увидели огромного зверя, лежавшего на траве. Он был ещё жив, но тяжёлое дыхание и кровавое пятно под ним говорило, что он истекает кровью. Размером он был с быка, и явно относился к отряду хищников: голова крупная, тело массивное и мускулистое с редким волосяным покровом, усиливавшимся лишь в области шеи*. В боку зверя зияла страшная огнестрельная рана, откуда медленной струйкой вытекала кровь. Он угасал, дыхание становилось тише, а глаза стали заволакиваться поволокой. Началась агония, из гортани раздался хрип, тело вздрогнуло, волна мелкой судороги прошла по нему и, вытянув лапы, зверь застыл. Рам осмотрел ближайшие кусты, но больше следов не нашёл.

– Кажется, они уцелели. Ранили зверя и возможно ушли на станцию.

Мы повернули назад и через пятнадцать минут достигли отправного пункта. Катапульта и носилки лежали на месте.

– Ты иди к профессору, найди его и скажи, чтобы возвращались. Мои люди могут быть ранены. Раз есть один хищник, значит, есть и другой. Я пойду на станцию, и вы подходите.

– Хорошо, я передам ваши слова.

– И будьте начеку!

Где-то через сорок минут я встретил профессора с Востуром, идущих мне навстречу и рассказал об увиденном ранее.

– Без оружия здесь нельзя ходить, – закончил я. – А что с мужчиной-амфибией? Нашли кого-нибудь?

– Да, нашли. Но его гнездо находится далеко на отмели, боюсь, что катапульта не достанет. А если начнём приближаться, то он услышит и скроется вообще.

Через час мы были на станции, где нашли обоих охотников целыми и невредимыми. Вот что они рассказали.

– Когда мы подошли к берегу, там, где вы увидели пятна крови, то из кустарника на нас набросилась эта тварь. Я шёл впереди и оказался смятым прежде, чем успел выстрелить в него. Но мой друг спас мне жизнь, выстрелив в него. Он промахнулся, но зверь на мгновенье замешкался и не успел нанести мне смертельную рану. Вторым выстрелом он попал ему в бок и тот бросился наутёк. Я отделался испугом.

– Профессор, вы знали, что здесь обитают хищные звери?

– Нет. Я никогда не встречал их прежде. Я хочу пойти туда, сфотографировать и сделать замеры.

– Хорошо, только один вы не пойдёте. Я думаю, нужно снять с него шкуру и сделать чучело для музея. Хотя она сильно подпорчена. А вы как думаете? Кто хочет сопровождать нас с профессором? Вы, парни, отдыхайте, с вас сегодня довольно.

– Я пойду, только дай мне свою пушку, – отозвался Востур.

Я не возражал и отдал ему своё ружьё. Остаток дня прошёл без происшествий.

Через два часа Рам с Востуром принесли на носилках шкуру убитого зверя. Они поместили её в ёмкость с особым консервационным составом и, помывшись, ушли ужинать.

На следующий день была запланирована поимка другой амфибии. Всех интересовал вопрос, есть ли мужские особи у этих существ и, если есть, как они выглядят. Особенно этот вопрос интересовал профессора. За завтраком он посвятил нас в краткий курс по размножению амфибий и высказал допущение, что они могут откладывать икру, из которой вырастают детеныши, которых потом вскармливают молоком.

– Но скорее всего они рожают детенышей, как это делают морские млекопитающие.

– А вы не думали профессор о возможности самооплодотворения? – спросил его Рам, как наиболее сведущий в подобных вопросах среди нас. – Что если эта особь одновременно является и самцом? Что если оплодотворение происходит внутри её тела и она рожает уже сформировавшееся дитя?

Профессор явно не ожидал подобного подхода.

– Я не исключаю явление партеногенеза*, которое встречается в природе – у некоторых ящериц, птиц, насекомых, однако у млекопитающих с подобными случаями наука не сталкивалась. Более вероятен гермафродитизм*, который распространен у некоторых млекопитающих. В любом случае, это уникальные объекты живой природы Галапоксы, и я буду ходатайствовать о получении ассигнований на их исследование. Нужны дополнительные камеры, в том числе подводные, а также устройства для поимки. Мне понадобится охрана и помощники. Наконец нужно время, чтобы до конца исследовать эту часть суши. Планета очень интересна с точки зрения экотуризма. Представьте себе, что здесь можно построить домики для туристов и водить их на экскурсии!

Профессор стал расписывать, как планета его стараниями превращается в природный парк, где живут русалки и другие пока неизвестные формы жизни. Он представлял себя директором этого мира, бессменным хранителем уникальных сокровищ флоры и фауны.

– Здесь можно открыть филиал Центрального биоинженерного комплекса по разработке и внедрению биотканей и…

– Вонай, – мягко перебила профессора жена, – гости, наверное, устали и хотят отдохнуть.

– Да, да, конечно. Словом, я хотел сказать, что завтра нужно отловить ещё экземпляр и посмотреть, какого он пола.

– Да, непременно, профессор, обязательно поймаем!

И мы разошлись, немало удивлённые фантазиями учёного.

– А что, – сказал Востур, – при правильной постановке дела деньжищи здесь можно грести лопатой.

– Ты думаешь это возможно?

– Ещё как. Нужно только найти заинтересованных лиц, разработать проект, составить смету и всё. Денежки потекут рекой. Я обязательно поговорю с профессором перед отъездом. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

На следующий день мы были уже на том месте, где профессор заметил логово русалки. И на этот раз охотники взяли с собой автоматическую винтовку, стреляющую парализатором, чтобы не убивать уникальных животных. Она выстреливала стрелой, которая пробив кожу, впрыскивала находящийся внутри наконечника парализующее вещество. Животное находилось в сознании, дышало, но скелетные мышцы были парализованы на срок действия препарата. Он действовал почти мгновенно, однако в экстренных случаях охотники предпочитали огнестрельное оружие. Притаившись в кустах, мы стали ждать. Вначале было тихо, но через десять минут возле логова появились всплески, затем голова и плечи озёрного существа. На этот раз она выглядела иначе – форма носа и скул, да и волосы были другие. Прозвучал хлопок, и стрелка со снотворным воткнулась в шею амфибии. Она коротко вскрикнула и, схватившись за стрелу, выдернула её. Ужас отобразился на её лице. Раздался выстрел, и свёрнутая сеть просвистела над гладью озера. Снабжённая электронным дальномером, катапульта рассчитала силу выстрела и время раскрытия сетки над головой жертвы. Ещё мгновение и сетка с шумом раскрылась и накрыла испуганное существо. Тут же охотник нажал на пуск лебёдки, и добыча стала подтягиваться к берегу. Русалка не сопротивлялась, постепенно засыпая.

Вытащив её на берег, мы убедились, что внешне это была женская особь, выглядевшая несколько иначе, но примерно того же возраста. «Интересно, подумал я, они все такие молодые, а если да, то есть ли у них старость?»

Профессор принялся фотографировать существо и делать замеры. Затем охотники положили её на носилки и отправились на станцию.

За обедом у нас снова возникла дискуссия насчёт того, может ли считаться это существо разумной жизнью на планете, а если так, то имеем ли мы право лишать их свободы.

– Конечно, жизнь на этой планете требует досконального изучения. Мы ничего не знаем об этих существах. Возможно, они живут в своей среде и общаются посредством телепатии или каких-то звуков. Конечно, я сделаю доклад на конференции, и это открытие, несомненно, произведёт фурор.

– Нужно позаботиться, чтобы эти два существа жили вместе и в похожих условиях и ни в чём не нуждались.