– Да, как тебе угодно.

– Точно?

– Да, конечно.

Лилиана положила ладонь на плечо Фрэнсис и улыбнулась, глядя ей в глаза; после всех поцелуев, запечатленных на щеках тетушек, племянников и племянниц, губная помада у нее размазалась. Она двинулась с места медленно, до последнего момента не отнимая руки от плеча Фрэнсис, которая с трудом подавила желание потянуться за ней, чтобы продлить прикосновение.

Как только Лилиана вышла, комната стала самой обычной. Эварт по-прежнему сидел рядом, рассказывая о своих автомобильных поездках в Мейдстон и Гилфорд. Однажды он за день успел домчаться до Глостера и вернуться обратно. Когда он умолк, чтобы закурить очередную сигарету, Фрэнсис встала:

– Мне нужно пойти попудрить нос.

– А я пока налью вам еще, – сказал Эварт так, будто они были старыми добрыми друзьями.

Маленький мальчик в холле показал, где находится туалет. Фрэнсис поднялась на промежуточную лестничную площадку и обнаружила там двух женщин, стоящих в ожидании. Она прислонилась спиной к стене и тоже стала ждать, радуясь возможности задержаться здесь на несколько лишних минут. Женщины, разрумянившиеся от спиртного и настроенные на общительный лад, отпускали шуточки насчет своих слабых мочевых пузырей. Во дворе есть уборная, сказали они, но ею пользуются мужчины. Туда лучше не соваться – все мужики страшные свинтусы!.. Ко времени, когда настала очередь Фрэнсис, на площадке никто больше не появился, никто у туалета не топтался. Она сидела на унитазе, уперев локти в обтянутые чулками колени, и прислушивалась к веселым голосам, доносившимся снизу. Матовое окошко у нее над головой было приоткрыто, и вечернее небо казалось прохладным и влажным – так и хотелось протереть им лицо и руки.

Когда Фрэнсис приводила себя в порядок, внизу загремел патефон. Спустившись по лестнице, она столкнулась в холле с Эвартом. Она совсем про него забыла. В руке у него был ее бокал.

– Куда же вы запропастились? – воскликнул он почти обиженно. – Крюшон уже теплый как не знаю что!

Фрэнсис улыбнулась, но посмотрела мимо него:

– Вы не видели мою подругу?

– Девушку, что сидела рядом с вами? Все пошли танцевать в заднюю комнату, вы едва не пропустили самое интересное.

– Моя подруга тоже танцует?

– Да, вроде. Хотите к ней присоединиться?

Не дожидаясь ответа, Эварт повел Фрэнсис в заднюю комнату, где прежде играли дети. Теперь свет там притушили, ковер скатали и поставили в угол. Патефон орал на полную громкость, и четыре-пять пар уже танцевали. Лилиана была в паре с красавцем-кузеном, похожим на кинозвезду. При виде Фрэнсис она немного от него отстранилась и крикнула веселым, чуть извиняющимся тоном.

– Они меня не отпускают, пока я не потанцую!

– Да, давайте потанцуем, – сказал Эварт, стоявший рядом с Фрэнсис.

Она улыбнулась Лилиане, но решительно помотала головой:

– О нет, я танцую как слон.

– Уверен, вы на себя наговариваете.

Эварт положил ладонь ей на поясницу, мягко подталкивая вперед.

Фрэнсис, по-прежнему смотревшая на Лилиану, вздрогнула от неожиданного прикосновения:

– Что такое? Нет, я правда не танцую!

Он поводил вверх-вниз большим пальцем, щекоча ей спину.

– Честно говоря, из меня тоже танцор не ахти. Тогда давайте просто посидим.

Опять не дожидаясь ответа, Эварт повлек ее к дивану. Диван был маленький, рассчитанный на двоих; там уже сидели парень с девушкой, и оставался всего лишь фут свободного места. Фрэнсис подумала, что Эварт хочет усадить ее одну, но при их приближении девушка услужливо перебралась к парню на колени, и, когда Фрэнсис села, Эварт умудрился втиснуться с ней рядом.

– Хорошо, что мы оба такие миниатюрные!

Фрэнсис миниатюрной не была, а уж он тем более. Теперь поведение Эварта переменилось, стало игривым и каким-то собственническим. Он сказал что-то насчет патефона, Фрэнсис толком не расслышала. Потом упомянул танцевальный зал в Катфорде, куда иногда ходит, – она там бывала когда-нибудь? Нет, не бывала. Фрэнсис отвечала нарочито рассеянно, делая вид, что слушает музыку. Наконец Эварт оставил попытки втянуть ее в разговор и, казалось, вполне довольствовался тем, что просто сидел нога на ногу, покачивая носком ботинка. Поначалу Фрэнсис притворялась, будто поочередно наблюдает за всеми танцующими парами, с эдаким добродушно-снисходительным видом. Но взгляд ее – точно стрелка компаса, всегда указывающая на север, – снова и снова устремлялся к Лилиане, и вскоре Фрэнсис с наслаждением наблюдала только за ней одной.

Как она и предполагала, танцевала Лилиана превосходно.

Кузен тоже танцевал отлично, и сейчас, когда заиграла популярная песенка, они стали тщательнее следить за своими движениями. На пятачке в несколько квадратных футов – на большее в маленькой комнате, полной народа, рассчитывать не приходилось – они умудрялись делать эффектные шаги и вращения. В какой-то момент кузен оторвал Лилиану от пола и закружился с ней на месте, а когда опустил, она звонко рассмеялась, кинув взгляд на Фрэнсис, и у Фрэнсис возникло ощущение, что смех предназначался только ей одной.

– Развеселая у вас подружка, – сказал Эварт на ухо.

Фрэнсис кивнула:

– Да, она такая.

– Она малость перебрала. Завтра утром очень пожалеет.

Но Фрэнсис знала: спиртное здесь ни при чем.

Лилиана заметила, что они ее обсуждают, и слегка отклонилась от своего партнера:

– Что вы там про меня говорите?

– Ничего.

– Я тебе не верю!

Она продолжала смотреть на Фрэнсис поверх плеча кузена – все время старалась встретиться с ней глазами, но при этом делала вид, будто пристальный взгляд Фрэнсис ее смущает, и один раз даже махнула рукой, словно веля отвернуться: мол, не отвлекай меня от дела. Эварт и кузен начали переглядываться, пожимая плечами. В паузе между песнями Фрэнсис услышала, как кузен говорит Лилиане: «Ты сегодня шальная какая-то. Мне прям боязно танцевать с такой шальной девчонкой». Но она вцепилась в него, протестуя, не отпустила от себя – и снова расхохоталась, и снова посмотрела на Фрэнсис, и снова Фрэнсис почувствовала, что смех предназначается ей, и никому больше.

Эварт наклонился поближе:

– У вас с подружкой явно что-то на уме. Ее забавляет, что вы сидите здесь со мной?

– Не думаю, – ответила Фрэнсис, не понимая, о чем он.

– Мне кажется, она вас поддразнивает. Она ведь замужем?

– Да.

– Я так и понял. Хотя по ней не скажешь. На месте мужа я бы ее хорошенько отшлепал… А вы?

– Да, я бы тоже отшлепала.

Эварт беззвучно хохотнул:

– Нет, я про другое. У вас есть парень? Уж не поэтому ли ваша подружка веселится? Надеюсь, он не явится и не поставит мне фингал под глазом?

До чего же лицо у него симпатичное, подумала Фрэнсис. Не найдясь с ответом, она приняла чопорный вид и отвернулась. Но тут же осознала, что не испытывает к Эварту ни малейшей неприязни. А испытывает, если подумать, странное искушение откинуться к нему на плечо, ощутить крепкое давление его бедра на свое бедро. Должно быть, Эварт почувствовал в ней эту внезапную податливость, эту готовность уступить: когда сковородное шипение следующей пластинки сменилось громом музыки, Фрэнсис расслышала довольный смешок, вырвавшийся у него.

Лилиана наконец сменила партнера и теперь танцевала с худым белокурым пареньком из кучки молодежи, толпившейся у противоположной стены. В танце он провел Лилиану к своим приятелям, хохоча и перекидываясь с ней шуточками. Другие пары окружили их, загораживая от Фрэнсис, – теперь она лишь изредка видела мельком белое платье и чулки, блестящие черные волосы, смазанные красные губы. Отглотнув еще немного крюшона, она почувствовала, как Эварт придвинулся теснее, прижался коленом к ее колену. Ухо Фрэнсис обдало теплым дыханием, и она поняла, что он повернулся к ней и положил руку на спинку дивана у нее за плечами. Когда он заговорил, голос защекотал ухо, будто осиное жужжание.

– Так как насчет поездки в Хенли?

– В Хенли? – переспросила она, не отнимая бокала от губ.