Песня («Исчезли солнечные дни…») Перевод Е. Николаевской Исчезли солнечные дни, И птицы улетели, И вот одни проводим мы Неделю за неделей. Вдвоем с тобой, вдвоем с тобой Остались ты да я… Любимая, любимая, Бесценная моя! На косы вновь твои смотрю, Не налюбуюсь за день… Птиц улетевших белый пух Пристал к отдельным прядям… Пусть у меня на волосах Лежит, не тая, снег… Но ты, моя бесценная, Как прежде, лучше всех. Все краски вешние неся, Вернутся снова птицы, Но цвет волос, но цвет волос С весной не возвратится. И солнцу улыбнемся мы, Печали не тая… Любимая, любимая, Бесценная моя. «Изнывая в любовной тоске…» Перевод Я. Козловского Изнывая в любовной тоске, Я, познав нетерпения муки, Профиль твой на приморском песке Рисовал, словно мальчик, в разлуке. Под осколком скалы на скале Возникал он в небесном чертоге. И на мерзлом вагонном стекле, Как резцом нанесенный в дороге. Вот заветных стихов черновик, Где легко под моею рукою, Как созвучие, лик твой возник По соседству с начальной строкою. Взором мысленным изображал Я на кубках черты твоей стати, Как насечкою, ими венчал Серебро боевой рукояти. А в стихах рисовал я, любя, Отвергая границы степенства, В многих образах женских тебя… Но достичь не сумел совершенства. Молитва любви Перевод Я. Козловского Пускай любовь, небес касаясь, Из женщин делает богинь. Пускай горит огню на зависть И сложит песню вновь. Аминь! Пусть, вознеся нас, заарканит Она, как горная гряда. Пусть взрослой в мыслях юность станет, А старость в чувствах – молода. Пускай роднит нас с небосклоном, Но из заоблачных пустынь К земным нас возвращает женам В объятья райские. Аминь! Пускай любовь царит меж нами, Храня от бед, как амулет. Где есть она, – меж племенами И меж людьми раздора нет. Пусть сквозь сиреневую дымку Прольется свет медовых дынь. И пусть влюбленные в обнимку Уединяются. Аминь! Пускай, как с первых дней ведется И завещалось неспроста, В любви мужчина не клянется, — Клянутся лживые уста. Пусть не считает ран сердечных Любовь – владелица святынь, Удерживая подопечных В отставку выходить. Аминь. «– Скажи «люблю», – меня просили в Риме…»
Перевод Л. Дымовой – Скажи «люблю», – меня просили в Риме — На языке народа своего. — И я назвал твое простое имя, И повторили все вокруг его. – Как называют ту, что всех любимей? Как по-аварски «жизнь» и «божество»? — И я назвал твое простое имя, И повторили все вокруг его. Сказали мне: – Не может быть такого, Чтоб было в языке одно лишь слово. Ужель язык так необычен твой? И я, уже не в силах спорить с ними, Ответил, что одно простое имя Мне заменяет весь язык родной. «Захочет любовь, и в клубящейся мгле…» Перевод Я. Козловского Захочет любовь, и в клубящейся мгле Багряный цветок расцветет на скале, И снег зажурчит на вершине. Но в каменном сердце во все времена Не в силах посеять она семена, В нем терн прорастает поныне. Смиряла любовь даже царственный гнев, И кротким, как агнец, вдруг делался лев, Лань рядом паслась, не робея. Я видел воочию, как, зла не тая, Под флейту факира танцует змея На площади людной Бомбея. И тихо любовь мне шепнула – «Умей Ты действовать, как заклинатели змей», И грустный напомнила случай: Одна балерина в недавнем году, Что с флейтой волшебной была не в ладу, Змеей обернулась гремучей. Словами любви, это помнит весь свет, Великий целитель и славный поэт, Недуги лечил Авиценна. Завидная участь, счастливый удел, Такие б стихи написать я хотел, Где слово – лекарству замена! «Чтобы рвануться в схватку, у мужчины…» Перевод Я. Козловского Чтобы рвануться в схватку, у мужчины Есть только две достойные причины. И первая: родной страны защита, Граница чья пред недругом закрыта. Вторая – долг, что предками завещан, Мужчинам всем повелевает он: Собой рискуя, защищайте женщин, Как на дуэлях пушкинских времен. Чтоб песню спеть, от века у мужчины Есть только две достойные причины. И первая: любовь к земле родимой, Которая вошла нам в плоть и в кровь И сделалась звездой неугасимой. Вторая – это к женщине любовь! |
