Из сонетов к Елене О, стыд мне и позор! Одуматься пора б, С седою головой резон угомониться. Отныне лучше бы рассудку покориться, Бежать бы от любви, от этих цепких лап. Сто раз давал зарок, но что мне делать? – слаб. Зимой бутонам роз, увы, не распуститься. Уже полсотни лет моя неволя длится, Разбойнице служу, её галерный раб. Отныне я готов доверить сердце в руки Лишь Аристотелю, хочу служить науке, Прекрасной дочери его, остаток лет. Пора бы мне понять все тонкости Амура. Он – бог и он парит, а я брожу понуро. Он молод, он силён, а я согбён и сед. «Иные, сбросив плоть свою…» Иные, сбросив плоть свою, Являются в краю далёком: Кто превращается в змею, Кто камнем станет ненароком. Кто деревом, а кто – цветком, Кто – горлицей, кто – волком в чаще, Тот – говорливым ручейком, А этот – ласточкой летящей. А я зерцалом стать готов, Чтоб ты всегда в меня глядела, Иль превратиться в твой покров И твоего касаться тела. Мне б стать водою, чтоб ласкать Волной дрожащей стан пригожий, А может быть, духами стать, Впитаться этой нежной кожей. Мне б лентой стать, чтобы обвить Вот эти перси молодые, Я мог бы ожерельем быть Вокруг твоей точеной выи. Я был бы всем, я стать не прочь Твоих прекрасных губ кораллом, Чтоб в поцелуях день и ночь К ним прикасаться цветом алым. Гийом дю Бартас 1544–1590 Из поэмы «Неделя, или Сотворение мира» День первый Отрывок Несёт прохладу ночь, дневной смиряя зной, И, нивы освежив и небеса росой, Отдохновение дарует нам, усталым, Заботы наши скрыв под чёрным покрывалом, Распахивает ночь широкие крыла, И весь безмолвный мир их тень обволокла, И льётся тишина и ласка струй дремотных По жилам и костям натруженных животных. О ночь, нам без тебя не жизнь была бы – ад, Где жажда и тоска, где горести царят, Где тысячи смертей, где мукам нет предела, Где и душа страдать обречена и тело. . . . . . . . Тому, кто осуждён за грех на тяжкий труд, На поиски в горах каких-то ценных руд, И тем, кто у печей стоит, подобных аду, Всем горестным сердцам дарует ночь отраду. И тем, кто борется с напором быстрины, Влача на бечеве гружёные челны, Вдоль пенных берегов шагая до упаду,— На жестком сеннике дарует ночь отраду. И тем, кто в дни страды руно равнин стрижёт, Кто падает без сил в конце дневных работ, Усладу ночь дарит в объятиях подруги, Даёт забыть во сне усталость и недуги. Когда приходит ночь, когда весь мир почил Под сенью влажною огромных черных крыл, Лишь дети новых Дев бессонны в эту пору, Они устремлены к небесному простору, Они ведут людей за облачный покров, Взмывая на крылах своих летучих строф. День второй Отрывок Поклон тебе, земля, вместилище плодов, Здоровья, злаков, руд, народов, городов, Земля-кормилица, о, как ты терпелива! В недвижности своей ты хороша на диво, Благоуханная, одетая в наряд, Где вытканы цветы и ленты рек пестрят. Поклон тебе, земля, о корень сокровенный, Стопа животного – его зовут вселенной, Избранница небес, подножие дворца, Чьих ярусов не счесть, чьей выси нет конца. Поклон тебе, сестра и мать царя природы, Владычица всего: огни, ветра и воды Подчинены тебе. Как ярко озарил Тебя простор небес сиянием светил, И солнечный огонь, плывя по небосводу, Струит сквозь облака свой жар тебе в угоду, И, остужая зной, доносится с морей То ласковый зефир, то яростный борей, Вода морей и рек тебя омыла щедро, По венам, словно кровь, в твои струится недра. Мне горько сознавать, что лучшие из нас Тебя, моя земля, не жалуют подчас, Ведь лучшие умы считают, что зазорна Работа пахаря и тех, кто сеет зерна, Что участи такой достоин лишь глупец, Чьи руки словно сталь, а разум, как свинец. Теодор Агриппа д’Обинье 1552–1630 «О, сжальтесь, небеса, избавьте от напасти…» О, сжальтесь, небеса, избавьте от напасти, Пучина, смилуйся, смири свой грозный вал, Он смертным холодом уже сердца обдал, Так пощадите ж тех, чьи судьбы в вашей власти! Корабль трещит по швам, не выдержали снасти, Увы, надежды нет, последний рвётся фал, Ветрила рухнули, всё ближе зубья скал, В чьей гордой красоте зловещий знак несчастий. Превратности судьбы зыбучи, как пески, Рыданья, словно гром, как вихри – вздох тоски, Надежды тщетные подобны зыбкой пене, Где любящих сердца, превозмогая страх, Плывут почти без сил в бушующих волнах Навстречу гибнущим, молящим о спасенье. |
