– Любимая и необыкновенная, – прервал путанные мысли волшебницы знакомый голос. – Ласковая и нежная… Значений много, в этом и вся прелесть, Ваше Высочество. Ты почему меня не позвала? – переключился метаморф на Лин. – Трудно было сказать?

– Изначальный? – в голосе Маргалинайи проскользнула нотка восхищения. – Высоко метишь, двойник. Хотелось бы побеседовать дольше. Жаль, нас так некстати прервали… Удачи на коронации!

Ворота хлопнули, закрываясь за гостьей, а Лин вдруг осознала, что птицы, обычно не обращавшие внимания ни на что, лишь сейчас начинают вылезать из закоулков и расхаживать по двору с независимым видом.

– Завтрак на столе, милая. – Кари шуганул особо наглого петуха и ответил на невысказанный вопрос жены. – Прятки закончились. Пора прекращать твою добровольную ссылку на кухне.

***

– Какой-то он мелкий. – Метаморф неуверенно оглянулся, но дворца побольше поблизости не наблюдалось. – Если бы не гости, мы б его никогда не нашли… Вернее, никогда бы не подумали, что это здесь.

– Нашли бы, – более оптимистично откликнулась Лин, – в городе он самый известный. Это же не Влая, где у каждого богача такой «домик».

Они подходили к массивным воротам, распахнутым по случаю праздника. За высокой оградой слышался гул множества голосов – поскольку новообразованное королевство было небольшим, на коронацию правителя пригласили всех подданных, и, видимо, часть киратцев с радостью приняла приглашение. Кареты и повозки представителей местного «высшего общества» заполонили незанятую часть главной площади, народ попроще шел пешком, изредка сверкали порталы, сквозь которые прибывала веллийская знать.

– Зря мы это затеяли, – тихо сказал Кари. – На севере не любят не-людей… и призраков. А нападать сложнее, чем обороняться…

Лин в который раз пригладила волосы, выбивавшиеся из-за сильного ветра, провела ладонью по лицу, словно проверяя, в каком облике она сейчас находится, и непринужденно ответила:

– А мы ведь никогда и не пробовали нападать.

Дворец, в былые времена принадлежавший графу Тойянскому, располагался как раз напротив площади. Наверно, в Кирате он считался большим – здания вокруг имели гораздо меньший размер, были приземистыми и тусклыми. На их фоне стремящееся вверх строение с декоративными башенками и балкончиками, выкрашенное бледно-голубой краской, действительно выглядело довольно изысканно. Но узкие окна и двери портили все впечатление, а идеально подстриженные чахлые кустики навевали тоску. Как здесь сможет жить принц, привыкший к просторам императорских покоев и роскоши веллийского сада, Лин не представляла.

Стражники у ворот коротко взглянули на входящих и вернулись к созерцанию каких-то далей, видимых только им самим. Цветами королевства объявили желто-золотой – один из цветов империи, и зеленый – собственно, цвет графства. На флаге государства их сочетание не вызывало нареканий, однако наспех перекрашенные (или небрежно пошитые?) мундиры наталкивали на мысль о тине на болоте, и, кажется, даже сами караульные предпочитали на них не смотреть.

– Кари, я похожа на нее?

– На принцессу? Или на Маргалинайю?

– Уже поздно отступать, правда?

– Мы можем уйти прямо сейчас.

– А Арголин?

– Ты сама слышала – он ей не нужен.

– Зелина наверняка где-то здесь…

– Богиня позаботится о себе.

– И Марк…

– О нем тоже.

– Кари…

– Не за что, любовь моя. Больше нет сомнений? Тогда идем внутрь, мы же папа с мамой, не забыла?

Лин не удержалась от смешка. Душевное равновесие было восстановлено, вера в свои силы вернулась, и она внезапно поняла: эта игра будет очень интересной. Хотя бы потому, что участников в ней двое. И потому, что в кои-то веки волшебница сама сделала первый ход.

Для простых горожан перед дворцом установили длинные, грубо отесанные скамьи, источавшие запах свежей смолы. Народ рангом повыше располагался на обычных садовых скамейках, собранных, очевидно, в их собственных садиках. Внутрь киратцам без внушительной родословной путь был закрыт, но несколько магов-подмастерьев уже поддерживали магические шары, отображавшие парадный зал. А так называемая местная знать толпилась у входа в здание – дворецкий старательно следил, чтобы все записывали имена и титулы в толстую книгу.

– Даже здесь очередь, – пробормотала Лин, прислоняясь к голубой стене за каким-то необъятным господином. – Я словно домой попала…

Метаморф тихо фыркнул. Несмотря на то, что волшебница ничего не помнила о прошлой жизни, она прекрасно знала свой мир и частенько кормила друзей байками о нем и его обычаях. Иногда ее рассказы походили на чистой воды фантазии, но порой попадали в точку – люди везде люди и ведут себя в схожих ситуациях одинаково.

– Госпожа, позвольте представиться – Крагол, барон Эндирейнский, – неожиданно пробасил рядом чей-то тягучий голос. – А это мой друг, граф Малейн, бывший властитель Тойяны, и его супруга, несравненная Кложена.

Лин оторвалась от складывания байки об очередях и подняла глаза. Толпа знатных персон заметно поредела, зато появились новые персонажи. Краголом оказался тот самый толстяк, за которым она стояла, и, по ее мнению, все это знакомство затевалось с одной целью – уговорить их с Кари пропустить вперед подошедших знакомых барона. Судя по выражению лица графа, в его планы входило скорее убийство, а не расшаркивание с незнакомцами.

– Кариман, – вежливо представился метаморф, хоть его обе знатные персоны проигнорировали, – герцог Лоранский. И моя жена…

Графиня тихо взвизгнула, прервав его речь.

– Что случилось, дорогая? – процедил сквозь зубы граф. – Помни о приличиях.

– Лорана… Римай… остров Римай! Дорогой? О, прошу прощения, герцог, это было несколько неожиданно… Вы меня простите? – Госпожа Кложена взмахнула накладными ресницами и пристально уставилась на Кари, будто ожидая, не начнет ли он есть ее прямо сейчас.

Тот кивнул.

«То ли еще будет!» – подумала Лин, продвигаясь на несколько шагов ближе ко входу. Кажется, теперь новые знакомые и не помышляли о том, чтобы проскочить без очереди.

Впрочем, барон оказался более толстокожим, чем его нервные друзья. Он похвалил погоду («Солнышко, ах!»), негативно отозвался об организаторах коронации («Был бы я на их месте…»), высказал заинтересованность «разобраться» с тем, кто прибыл не в карете, а в собственном доме («…да еще в деревенском!»), и, наконец, решился спросить:

– Если вы не из Тойяны, то почему не идете внутрь? Записываются лишь…

– «Знатные роды подданных Его Величества светлого короля Арголина Первого», – с пренебрежением процитировал граф.

– Чтобы иметь возможность оценить систему изнутри, – туманно пробормотала Лин, пытаясь вспомнить, где она слышала о Лоране и какое отношение к тому городу имеет метаморф.

– А-а-а, – вдумчиво проговорил барон, – так вы из органов… или нет? Неважно! Можете меня арестовать сейчас же, но я все равно скажу: система прогнила! Она не функционирует как надо, она ущемляет права как простолюдинов, так и знати! Вот, посмотрите на моих друзей. – Он ткнул пальцем в поникшего графа и полуобморочную графиню. – Они верой и правдой сорок лет служили империи! Они власть отдали без возражений! И сегодня их дочь выходит замуж, а они толпятся здесь, как какие-то… какие-то… Вы знаете, что у нас свадьба означает конец одной жизни и начало новой? И половину этого дня невеста должна провести с родителями! Они увидят ее уже под покрывалом…

– Тише, Крагол, – первой опомнилась графиня и попробовала одернуть попирателя империи.

Но барон разошелся не на шутку и останавливаться не собирался.

– Вы хоть понимаете, как важно соблюдать обычаи?! Да когда я отдавал дочь замуж… Да я… Это позор! Император и его приспешники забыли о морали, они…

– Крагол, тише, – бесстрастно проговорил Кари, – за вами стоит начальник полиции.

Толстяк быстро обернулся.

– А, Джеринер, – проговорил облегченно. – Все нормально, он разделяет наше мнение. Вы знакомы? Значит, все-таки из органов? Но ничего не выйдет, я сейчас принимаю клусские розовые таблетки от ревматизма и за свои слова не отвечаю. Та-та-та, ля-ля-ля, та-та-та! Это любой врач подтвердит! Ля-ля-ля!