На этот раз Тая вошла в дом, чувствуя себя гораздо более уверенно и непринужденно. Складывалось ощущение, что она уже долгое время посещала это место. Арро, как и в прошлый раз предложил девушке сесть, но от кофе она на этот раз отказалась.

– Мистер Арро, я кое-чем обеспокоена. Это касается моей матери.

– И чем же вы обеспокоены?

– Я сегодня пришла домой и не застала там маму. На гостином столике стоял пузырёк с её снотворным – он был почти пустой. Я сначала очень испугалась, но потом нашла её записку. В ней говорилось, что, якобы, какой-то её подруге срочно понадобилась помощь, и что она срочно поспешила ей на выручку, вернуться обещала около девяти часов вечера.

– И что же в этом странного? – он с явным интересом втягивался в разговор.

– Дело в том, что мама уже несколько лет ни с кем даже толком не общалась, а о дружбе здесь вообще и речи быть не могло. Всё её время занято постоянным контролем за мной. Нужна очень веская причина, чтобы она оставила меня одну на целый вечер.

– Вы так сильно беспокоитесь за неё?

– Конечно, беспокоюсь. Она же всё-таки моя мать, – в её голосе прозвучало недоумение.

– И это всё, что вы хотели мне рассказать?

– Я вообще-то пришла сюда не только рассказать, но и посоветоваться с вами.

– Посоветоваться на предмет чего?

– Послушайте, мистер Арро, мне кажется, что сейчас между нами наступило какое-то недопонимание. Вы так не думаете?

– Я абсолютно с вами согласен. И это, как вы выразились недопонимание, возникло, на мой взгляд, из-за того, что вы не всё рассказали мне, Тая. Или я бы даже сказал, что вы поведали мне совсем не то, о чём хотели рассказать изначально.

– Честно говоря, я не понимаю, что вы имеете ввиду.

– Тогда разрешите, я задам вам один вопрос, на который хочу получить предельно честный ответ. Только прошу вас, постарайтесь сразу не воспринимать мой вопрос в штыки.

– Я постараюсь.

Около минуты Тая выжидающе смотрела на своего собеседника. Она видела, что Арро собирается с мыслями. Сама девушка жутко нервничала, но внешне старалась этого не показывать. Её выдавали лишь потные ладони, которые она вытирала о свои джинсы.

Наконец, он изъявил готовность:

– Скажите мне честно, Тая, когда вы увидели этот почти пустой пузырёк со снотворным, когда вы держали его в руках и не знали, что думать – что вы при этом почувствовали?

– Я не совсем понимаю вас, мистер Арро. Я же вам сказала, что жутко испугалась.

– Чего вы испугались? Вы подумали, что ваша мать напилась снотворного? А вам приходила мысль о том, что она могла покончить жизнь самоубийством?

– Именно такие мысли мне и приходили в голову в этот момент. Почему вы думаете, я испугалась?

– Тая, неужели хотя бы на миг вы не почувствовали облегчение, неужели хотя бы на мгновение вы не почувствовали вкус свободы? Это ведь было бы решением всех ваших проблем, не так ли?

Тая смотрела на своего собеседника и не могла поверить своим ушам. Её глаза стали как стекло, а руки просто не двигались:

– Да как вы смеете такое говорить? Как вам вообще могло прийти это в голову? Я вам верила, а вы, оказывается, обо мне такого жуткого мнения.

– Тая, послушайте, я совершенно не хотел вас обидеть. Я лишь хочу помочь вам разобраться в себе. Помните, что людей осуждают за их поступки, а не за их мысли.

Но ошеломлённая Тая больше не хотела ничего слышать. Она стремительно подбежала к двери и выскочила на улицу.

Мужчина не стал её останавливать. Он вышел на свежий воздух и, смотря Тае вслед, глубоко вздохнул, а затем с наслаждением посмотрел на небо. Арро знал, что она ещё вернётся, и ждать ему придётся совсем недолго.

Вернувшись домой, Тая первым делом направилась в душ. Она даже не помнила, что скоро должна была прийти мама. Всё, о чём она думала в этот момент – были слова Арро. Девушка сбросила с себя одежду и встала под тёплый душ. Она стояла так на протяжении пятнадцати минут, почти не шевелясь. Вступив в контакт с водой, Тая сразу же почувствовала блаженство, и плохие мысли вновь оставили её на время. Её спокойствие прервал шум в гостиной.

«Должно быть мама вернулась».

Она быстро накинула халат, выпорхнула из ванной комнаты и направилась прямиком в гостиную. Когда Тая спустилась вниз, Ванда Бёртон сидела на диване. Лицо её было закрыто руками.

– Господи, мама, где ты была? Я так за тебя испугалась.

– Ты дома?

– Разумеется, дома. Где же мне ещё быть?

– Прости меня, я сказала глупость, – вид у неё был заметно уставший. – Почему же ты волновалась, дочка? Я же оставила тебе записку.

– Оставила, конечно. А ещё ты оставила полупустой пузырёк со снотворным на гостином столике. И как ты, наверное, уже догадалась, этот пузырёк я нашла раньше твоей записки, мама.

– Тая, прости меня, пожалуйста. Просто одному человеку срочно понадобилась моя помощь. Не было времени ничего объяснять. А свой телефон ты, кстати, оставила дома.

– В этом я действительно виновата. Но о какой подруге идёт речь? Ты ведь уже несколько лет ни с кем не общаешься.

– Это моя старая подруга. Мы с ней очень давно не виделись, и ты её не знаешь. Она приехала ко мне за помощью.

– И чем же ты ей помогла?

– Дочка, я очень устала. Пожалуйста, дай мне отдохнуть.

– Хорошо. Только объясни мне, как на столике оказалось твоё снотворное?

– Чисто случайно. Я искала в сумке ключи, пузырёк случайно вылетел, а таблетки рассыпались. У меня просто не было времени ничего убирать. Тая, пожалуйста, давай поговорим обо всём завтра, хорошо?

– Хорошо, мама. Я, честно говоря, сама очень устала.

Тут Ванда тихонько подошла к дочери и приобняла её за талию, а потом нежно поцеловала её в щёку. Даже, стоя под тёплым душем, Тая не ощущала такого спокойствия, как сейчас.

Войдя в свою комнату, она первым делом открыла дневник. Ей нужно было привести свои мысли в порядок, а лучше всего это можно было сделать на бумаге.

Отрывок из дневника Таи Бёртон.

Сегодняшний день можно назвать одним из самых необычных дней в моей жизни. Во-первых, эта история с мамой… Интуиция подсказывает мне, что никакой подруги там не было и в помине. Она явно что-то от меня скрывает. А ещё этот разговор с мистером Арро…Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь. И самое страшное заключается в том, что он во всём оказался прав. Когда я держала этот пузырёк в руке, то в какой-то момент я действительно почувствовала облегчение. Хотя нет… Это было даже не облегчение. Это была радость. Да, я почувствовала радость, и это было во мне. Периодически я ощущаю, будто что-то сидит внутри меня, что-то злобное и инородное. Причём, это что-то даёт о себе знать в самые неожиданные моменты моей жизни. И Арро как будто чувствует меня. Придя к нему, я оказалась не готова. Сначала я сама хотела всё ему рассказать, но потом испугалась. А он догадался сам. Как же ему это удалось?

Она захлопнула дневник и положила его в ящик стола. Тая чувствовала потребность в общении с этим человеком, но что-то подсказывало ей, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но всё же она была уверена, что ещё постучит в дверь мистера Арро и, причём, не один раз.

«Я вернусь туда. Мне это необходимо, – произнесла она вслух, а затем подошла к окну. – Кажется, грядут перемены, мисс Бёртон».

А с неба на неё смотрели тысячи звёзд.

Когда Тая уходила из дома, Ванда Бёртон ещё спала. Снотворное действовало до девяти часов утра. Уже целый год женщина сидела дома. Чуть больше года назад у неё была обнаружена опухоль молочной железы. Врачи перепробовали буквально всё, но случай был слишком запущен – опухоль продолжала расти. Ванда уже давно обнаружила странное уплотнение в области левой груди, но всё её время было посвящено работе и постоянному контролю над дочерью. Даже на обследование она попала совершенно случайно. В организации, где работала Ванда, отключили электричество, и чтобы первая половина дня не пропала даром, женщина решила пройти обследование. Опухоль оказалась злокачественной. Доктор рассказывал ей о людях, живущих годами с такой же болезнью как у неё, но по его глазам Ванда прочитала, что случай её подходил под категорию чрезвычайно сложных. От операции Ванда наотрез отказалась, ибо риск её ускоренной смерти был слишком велик. «Пусть лучше всё идёт своим чередом, – говорила она себе». К тому же мысль о частичной неполноценности после операции приводила её в ещё больший ужас, чем сама смерть. На почве всего этого у женщины случился нервный срыв, она ушла с работы, потеряла сон и полностью сосредоточилась на жизни дочери. Тае же она сказала, что на время ушла с работы, дабы подлечить нервы, и что это никак не отразится на их материальном положении. Процедуры Ванда посещала во время пребывания Таи в университете. Единственным исключением был вчерашний день: по неизвестным обстоятельствам процедуры пришлось перенести на вторую половину дня, а дорога туда была не близкой.